Александр Прозоров - Испанский поход Страница 37

Кроме того, взгляду Чайки предстали массы солдат находившихся позади полевых укреплений по обе стороны от города. В северной части, от моря и почти до холмов, римлянами был выстроен вал, охвативший полукольцом уже большую часть укреплений города. Но дальше его строительство не шло, там укрепления римлян почти смыкались с частоколом и стеной, возведенной войсками Гасдрубала, который продолжал контролировать несколько ворот и вход в гавань. Поэтому город все еще был в руках карфагенян и держался, постоянно получая подкрепления с юга. Однако было ясно, доверши Сципион строительство своего вала, и горожанам придется туго. Лагерь римского войска был выстроен на холмах почти у самого моря, откуда к нему имелся свободный доступ. Лагерь Гасдрубала стоял на холме в южной части предместий. И в тех и в других укреплениях имелись проломы, наспех заделанные всем, что попадалось под руку.

– Похоже, тут идет настоящая бойня, – заметил Федор, осмотрев поле сражения, длившегося уже не один месяц, – упорные попались противники. Ну да ничего, теперь с нашей помощью дело сдвинется к победе.

Усмехнувшись своим словам, Ларин повернулся на громкий звук. Внизу, прямо под холмами, с которых он спускался, находился огромный лагерь финикийцев, обнесенный частоколом. Сейчас сразу двое ворот, укрепленных башнями, открылись, и к недостроенным римским укреплениям устремились пехотинцы.

– Да мы вовремя, – едва не присвистнул Чайка.

Это были кельты числом около двух тысяч. Со страшными криками они пересекли ничейную землю, быстро приблизились к частоколу, которым был укреплен вал, и, преодолев его под градом стрел и камней, пущенных из пращи, устремились вверх. Там их встретили шеренги римских легионеров, успевших приготовиться к отражению очередного приступа. Завязалась драка. Кельты размахивали мечами и топорами, стремясь развалить стройные ряды легионеров, занявших позицию на вершине. Места для битвы было немного, и сражение происходило пока между теми, кто сумел преодолеть римские «надолбы». Но легионеры, подбадриваемые криками своих центурионов, все же дрогнули. Сразу в двух местах, под натиском кельтов, их строй был продавлен, и пехотинцы Гасдрубала хлынули за первую оборонительную линию, где их ждали новые «заградотряды».

Вскоре Федору показалось, что яростная атака кельтов – это либо отвлекающий маневр, либо начало более масштабного наступления. За их спинами вдоль вала к морю, где под охраной передовых манипул высаживались морпехи Сципиона, проскакал отряд иберийских всадников под началом офицера в кирасе из светлого металла, ярко блестевшей на солнце. Но до самого берега он не добрался. Из ближних ворот вала показались римские катафрактарии, поскакав наперерез карфагенянам. Их было не меньше сотни, и вскоре на подступах к побережью разгорелось конное сражение.

– Придется вмешаться, – решил Федор, наблюдая, как римские морпехи беспрепятственно заканчивают десантирование, вознамерившись, судя по всему, пройти по дну оврага на самом краю ничейной земли, и атаковать лагерь, – надо их опередить, двадцатая хилиархия, к бою! Остальным выстроиться на подступах к лагерю и ждать команды.

И вслед за своим командиром пехотинцы, выдернув клинки из ножен и подняв щиты, перешли на легкий бег. Бряцая оружием, двадцатая хилиархия достигла подножия холма.

– Куда ты направляешься? – окликнул Федора Балезор, солдаты которого тоже остановились внизу. – Гасдрубал приказал нам войти в лагерь и ждать его там.

– А где ты видел Гасдрубала? – удивился Федор, слегка замедляя свой бег.

– Он сам повел конницу в бой, – ответил финикиец.

– Так, значит, тот офицер впереди – это сам Гасдрубал, – кивнул Федор, – отлично, значит, мы поможем ему сбросить римлян в море.

И, не сбавляя ход, пехотинцы устремились дальше по глубокому оврагу, который вел прямо к берегу вдоль подножия холма. На некоторое время он скрыл их передвижения из вида от римлян, увлеченных сражением с кельтами, а когда карфагеняне вновь показались на «поверхности», даже конное сражение осталось позади.

– Восьмой спейре держаться с левого фланга, – приказал Федор на бегу, – приготовиться отразить атаку конницы.

Карфагеняне на ходу перестроились, а когда в паре сотен метров впереди заалели римские щиты, Чайка остановился и вскинул фалькату.

– Развернуть строй! – крикнул он так громко, чтобы его услышали бежавшие позади командиры.

Когда все карфагеняне поднялись из оврага и выстроились согласно приказу, напротив римлян появилось каре длиною в три спейры по фронту и три в глубину с небольшими промежутками. Восьмая спейра стояла чуть позади всех, на границе оврага, прикрывая тылы от возможной атаки римской конницы. Двадцатая хилиархия перегородила римским морпехам единственно возможный путь к лагерю карфагенян по этой узкой полоске каменистой земли, между двумя холмами, за одним из которых виднелся край римского вала. До сих пор эта земля, видимо в силу того, что просматривалась с обеих сторон, служила «буферной зоной» и оставалась незанятой. Хотя с нее можно было зайти в тыл позициям карфагенян, повернутым в сторону укреплений римлян, и даже, при удачном стечении обстоятельств, пробиться к самому лагерю. Сегодня римляне решили исправить эту оплошность, совершив здесь высадку солдат и быстрый марш-бросок к лагерю своих врагов, занятых осадой вала, но благодаря появлению Федора финикийцев не удалось застать врасплох.

Посмотрев на сражение тяжеловооруженных всадников, в котором Гасдрубал уже теснил римлян, понуждая отступить за вал, Федор решил, что одной спейры пока будет достаточно, и вновь крикнул:

– Вперед, воины, во славу Карфагена!

Подняв клинки и щиты, пехотинцы направились вниз по небольшому склону. Навстречу им уже маршировали разъяренные римляне, которых они своим появлением поставили в очень невыгодное положение. По ширине порядки римлян были равны карфагенским, больше людей здесь было просто не выстроить. Окинув же глубину римского войска, Федор понял, что оно превышает его силы человек на пятьсот, да и высадка с кораблей еще не закончилась. С приставших к берегу триер вниз продолжали сыпаться легионеры. Но командир двадцатой хилиархии решил пока не посылать за Карталоном и Адгероном, а справиться своими силами. При такой позиции численный перевес не играл большой роли, и римляне не могли охватить его с флангов. Да он и не позволит, – бойцы хилиархии были в отличной форме после «разминки» у моста. А послать гонца в тыл можно было всегда.

Между тем расстояние между противниками стремительно сокращалось. Легионеры шагали, сомкнув щиты, высунув между ними жала коротких мечей и пригнув головы в блестящих шлемах, на боках и нащечниках которых играло солнце. Впереди всех Федор заметил командира в богато изукрашенной кирасе, сверкавшей как целая тысяча солнц. Его шлем с красным плюмажем, явно работы мастера, выглядел очень помпезно, как и его щит. Такой доспех стоил в Риме целое состояние. Чайка, шагавший прямо на него впереди своих солдат, невольно стал вглядываться в лицо римского командира, с которым ему предстояло вскоре схлестнуться. А когда разглядел его, то едва не выронил фалькату, вздрогнув от удивления и радости одновременно. На него с гладием в руке надвигался не кто иной, как блестящий Марк Акций Памплоний.

– Какой подарок судьбы! – воскликнул Федор, с восхищением во взгляде оборачиваясь на шагавшего рядом Урбала, на лице которого застыло выражение суровой напряженности. – Если бы еще и Марцелл попал ко мне в руки, то я решил бы все семейные проблемы разом.

Урбал проследил за его взглядом и заметил офицера, указав на которого Федор пояснил:

– Это же сам Марк Акций Памплоний.

– Тот самый, с которым у тебя давние счеты из-за… – начал Урбал, кое-что припомнив из рассказов Чайки о далеком прошлом, но вовремя осекся.

– Он самый, – кивнул Федор, дав команду своим пращникам и копейщикам и поднимая повыше щит, поскольку тут же «заработали» римские пращники, осыпавшие россыпью камней передовые шеренги карфагенян. Задев десяток бойцов, они скрылись в разрывах между манипулами, которые тотчас вновь сомкнули ряды. Следом пунийцев накрыла волна пилумов, скосившая еще человек двадцать по фронту. От одного из дротиков Федор увернулся, отбив перед этим метко пущенный камень щитом. Зато теперь в дело вступили пращники карфагенян. А потом и метатели саунионов. Их удар по своим противникам вывел из строя гораздо больше легионеров.

– Только бы его не зацепили раньше времени, – даже запереживал Федор, ускоряя свои шаги, и, крикнув громко «За Карфаген!», одним ударом поразил римского центуриона, оказавшегося на его пути раньше Памплония. Расчистив путь к своей цели, он вырос перед римским командиром, когда передние шеренги легионеров и африканцев с грохотом столкнулись и начали теснить друг друга щитами.