Повешенный. Том II - Алексей Викторович Вязовский Страница 37

— Так вы одаренная? — удивился граф, и в его глазах зажегся интерес.

— Да, но дар у меня слабый — скромно опустила глаза жена — я им толком и не пользуюсь.

— И какой у вас дар, ежели не секрет?

Ленок перевела на меня растерянный взгляд, не зная, что ответить. Похоже, она и сама еще не успела это выяснить. Только я открыл рот, чтобы вмешаться и что-нибудь наплести, как на помощь нам снова пришла тетушка.

— Саша, не смущай Миленочку. Разве прилично задавать такие вопросы, да еще даме?

— И то правда. Простите, сударыня, за мое неуместное любопытство! — повинился Бекетов — Ненароком вырвалось.

Сделаю вид, что поверил, будто у дядюшки это нечаянно получилось. Но «ненароком» и Бекетов — это вещи, на мой взгляд, совершенно несовместимые. И интерес его к моей жене явно не праздный.

А про особенности своего дара нормальные дворяне действительно предпочитают не распространяться. Близкие друзья и родственники конечно, знают, но вот чужакам о нем точно не рассказывают. Как ранее объяснял Бекетов, аристократы зачастую и друзей своих держат в неведении, не афишируя родар. На мое удивленное: «Почему?» ответил, что только дворяне из молодых родов бахвалятся силой, оттого и вырождаются быстро.

— Два-три поколения, и вот уже никто их не вспомнит — были, да все вышли! — усмехнулся граф, заметив мое удивление, и пояснил более развернуто — Сильные одаренные часто бесславно погибают на дуэлях, а их слабые потомки возвращаются к тому, с чего предки начали — к мещанам.

— … Здравия желаю, Ваше Сиятельство! — раздалось от двери, что спасло нас от неловкой ситуации — Доброе утро, сударыни! Доброе утро, господин Бекетов. Вы, стало быть, и есть племянник Александра Ивановича?

А вот и местный пристав явился. Ух, какие знатные усище у блондинчика…! Это надо же так свою внешность испортить — молодой ведь еще совсем, и тридцатника нет, а усы и бакенбарды отрастил, как у старика. Впрочем, сейчас вся военная молодежь, стараясь казаться старше, берет моду с бравых офицеров, воевавших с Наполеоном. Или с царя. Тот тоже дурацкие бакенбарды и усы носит.

— Константин Михайлович Бекетов — кивнул я приставу — С кем имею честь?

— Пристав Вологодской губернской управы благочиния, Шкурин Василий Семенович — официально представился тот — Полицеймейстер наш, Прокопий Евграфович, еще ночью отбыл на место, где вчера нападение разбойников случилось, а я, стало быть, сейчас в управе оставлен за старшего.

— Ну, тогда приступайте к дознанию — распорядился Александр Иванович — Только прежде хочу предупредить, что это, скорее всего, не просто грабитель, как могло бы показаться вначале. У Милены Силантьевны конфликт с родственниками покойного мужа на почве раздела наследства, и один из них вчера ей прилюдно угрожал.

— Вот как? — насторожился Шкурин — это меняет дело. Могу я узнать, кто посмел вам угрожать, сударыня? И может ли это кто-то подтвердить?

— Я могу подтвердить и еще человек восемь из числа постояльцев, ужинавших прошлым вечером в ресторации. Виктор Оленин особенно не скрывал своих гнусных намерений, разговаривал с Миленой Силантьевной на повышенных тонах, вел себя нагло и крайне неуважительно. Поэтому мне пришлось вмешаться и вышвырнуть грубияна за порог.

— Так вы считаете, что это месть? Что это господин Оленин нанял убийцу?

— А вы отправьте за Олениным своего помощника, сразу все и выясним — предлагает Бекетов таким тоном, что хрен откажешься — а Милена Силантьевна пока вам расскажет, чем она и ее дети так не угодили родственникам.

Лена, то и дело промакивая глаза кружевным платочком, вкратце повторяет приставу историю своих непростых отношений с семьей мужа. Потом пересказывает события прошедшей ночи: как она проснулась, услышав скрежет, а потом дождалась, когда убийца подойдет поближе и шарахнула его первым, что попало под руку. С каждым разом ее рассказ обрастал новыми деталями, и становился все правдоподобнее. Пожалуй, я бы и сам не рассказал лучше.

Мария Ивановна в это время стояла за ее спиной, и сочувственно гладила ' бедняжку' по плечику. Ну, а я заметил, что пристав Шкурин по мужски очарован молодой красивой вдовой — записывает что-то, а сам то и дело бросает на мою жену восторженные щенячьи взгляды. Вот вроде умом понимаю, что Лена просто отыгрывает роль, пытаясь вызвать у полицейского сочувствие, но ревность уже заворочалась в моем сердце — кокетничать-то так зачем⁈ Актриса, блин…

За спиной предупреждающе кашляет дядюшка.

— Костя, уймись! — тихо шепчет он мне на ухо. Я смущенно выдыхаю, пытаясь успокоиться, и разжимаю кулаки. Даже не заметил, когда успел их сжать.

Да, водится за мной такое: не могу спокойно смотреть, как другие мужики пялятся на мою жену и пускают слюни. Всю жизнь борюсь с собой, но пока что без толку. Иногда и самому бывает смешно, что веду себя как зеленый пацан. Ну, вот такая она — моя любовь к жене…

— Мне кажется, Василий Семенович, что вы уже осмотрели место преступления, и на этом допрос госпожи Олениной можно пока прервать — произносит Бекетов.

Тетушка тут же вмешивается, соглашаясь с братом:

— Господин пристав, а давайте, ваши люди унесут этого негодяя вниз и уже там приведут в чувство? Милене Силантьевне надо отдохнуть. Она пережила бессонную ночь, и ей стоит хотя бы немного поспать.

— Да, конечно! — вскочил со стула Шкурин и с готовностью закрыл свою папку — я увидел тут достаточно и узнал все, что требовалось. Пора допросить неудавшегося убийцу…

* * *

В следующий раз мы с женой увиделись за завтраком. Наше семейство Бекетовых уже успело сделать заказ половому, когда в зал ресторации вошла госпожа Оленина. Головы всех посетителей, тут же повернулись в ее сторону, и по залу зашелестел сочувствующий шепот. Слухи о ночном происшествии уже вышли за пределы постоялого двора, и поползли по всему городу. Интересно, что местное дворянское общество даже не стало дожидаться результатов следствия. Главным злодеем был сразу признан Виктор Оленин, который успел еще вечером уехать из города. Что подтверждало его вину в глазах вологодской общественности.

Пока все шушукаются и приветственно кивают Милене, я с удовольствием рассматриваю собственную жену. Сегодня на ней строгое, закрытое платье, приличествующее вдове, и совсем другая прическа. Если вчера были модные гроздья локонов на висках, то теперь волосы гладко уложены на прямой пробор, и толстая коса короной венчает женскую головку. Само воплощение добродетели! Лицо, правда,