Дмитрий Дивеевский - Ось земли Страница 38

За всем этим процессом с 1935 года наблюдает глава абвера Канарис, который играет собственную партию. Он тайно ненавидит Адольфа и не в состоянии честно служить национал-социализму. По долгу службы Канарис должен наблюдать за кайзеровскими генералами. Но наряду с этим он тайно связан с Лондоном и подыгрывает англичанам. СИС считает его своим агентом, но это упрощенный взгляд на вещи. Скорее всего, Канарис подыгрывает СИС как противник Гитлера и далеко не все, что знает, сообщает в Лондон.

Теперь складывается такая ситуация: англичане, конечно же, были в курсе планов генералов вермахта через другую агентуру, например, через Локкарта. Но Канарис имел более надежные источники и довел до них системную информацию о готовящемся перевороте. Он надеялся на то, что СИС поддержит переворот. Но сильно ошибся. Вместо этого в 1935 году из Виндзора Гитлеру поступает два исторических посыла.

Первый посыл – о заговоре генералов – монархистов. Англичане сдали генералов и однозначно сделали ставку на Гитлера. Фюрер расправился с заговорщиками, однако здесь он не стал особенно усердствовать. Понимал, что эти военные имеют в армии огромный авторитет и нет смысла устраивать показательный процесс. Поэтому герои Первой мировой войны были по большей части отправлены в отставку и лишь их главарь Ганс фон Зект умер при таинственных обстоятельствах.

Второй посыл являлся развитием первого. Он звучит так: «Уж коли мы сделали ставку на тебя, то ты должен действовать». «Комитет 300» довел до фюрера, что он может сделать ключевой шаг в разрушении Версальского договора – ввести войска в демилитаризованную Рейнскую зону. Рейнская зона, извечный плацдарм нападения на Францию и Бельгию, по этому договору была объявлена демилитаризованной именно для того, чтобы у Германии больше никогда не появлялось этого плацдарма для новых нападений. И вот, всего лишь пятнадцать лет спустя после подписания договора, англосаксы дают отмашку Гитлеру – не зевай, возвращай себе этот плацдарм. Более того, Лондон подсказал, когда это нужно сделать: за день до истечения советско – французского и советско-чехословацкого договоров о взаимопомощи в отражении агрессии. Это была та цена, которую англичане платили в надежде на будущую лояльность Германии.

– С немцами понятно. А что касается второй части заговора – советских маршалов?

– О них речь пойдет чуть позже. Ведь аресты в Москве начнутся через год. Но предварительно могу сказать: ведомство Ежова проникло в заговор Тухачевского, если, конечно, его можно назвать заговором. Ничего кроме болтовни и взаимных уговоров за заговорщиками на тот момент не числилось. Но Сталин обо всем этом знал, и надо сказать, придавал большое значение. Сегодня болтовня, знаешь ли, а завтра… Так вот, то досье, которое поступит к нему от президента Чехословакии Бенеша, станет финальной точкой во всей этой афере. Но о досье Бенеша я расскажу Вам позже, милейший профессор. А сейчас потрудитесь прочитать мою справку. Я написал ее лично для Вас и не скрою, испытал при этом эстетическое удовольствие.

– Наверняка Вы уели в своей справке англосаксов.

– Вы угадали. Больше того, думаю, и Вы последуете моим настроениям. Читайте на здоровье.

Александр Александрович раскрыл небольшую сшивку, на титульном листе которой было начертано рукой Порфирия: «Got, strafe England»

Далее следовал текст.

«28 марта 1935 года в Москву для встречи с советским руководством прибыл известный британский деятель Энтони Иден. Сталин знал, зачем он приехал. Британская дипломатия стояла во главе работы по выпестовыванию гитлеровского режима, предназначенного для нового похода на Москву. Советская разведка доложила генсеку, что закончился решающий этап этой работы и в Берлине состоялась встреча Гитлера с министром иностранных дел Великобритании Джоржем Саймоном. Встреча происходила так, будто Гитлер не растоптал Версальский договор, не провозглашал открыто свои намерения восстановить «исторические территории Германии», не захлебывался от юдофобии и параноидального антисоветизма. Англичане не «замечали» что Германия вопреки запрету иметь армию и боевую авиацию к 1935 году уже имела тысячи боевых самолетов, объявила о введении всеобщей воинской повинности, сформировала армию, состоящую из 12 корпусов и 36 дивизий и принимала на вооружение новейшие виды оружия. Более того, когда другие подписанты Версальского договора предложили наказать Германию за нарушение договора, Великобритания выступила категорически против этого. Британская СИС доложила в Лондон и о совещании представителей «пятых колонн» Германии съехавшихся со всей Европы и получивших конкретные наставления о подготовке подрывной работы изнутри европейских стран, но и на это закрыли глаза. Даже знаменитому британскому разведчику Лоуренсу Аравийскому, (в миру Томасу Эдварду Лоуренсу) позволили дать согласие Гитлеру возглавить отдел диверсий Абвера. Правда, это сотрудничество не получило развития, потому что англичане не смогли уберечь своего героя и он разбился на мотоцикле при не совсем ясных обстоятельствах, возможно, более ясных на Лубянке. Лондон позволял Гитлеру все и на встрече в марте 1935 года Джорж Саймон прямым текстом сказал Гитлеру о том, что Великобритания не будет возражать «против его движения на Восток».

Сталин получил разведсообщение об этих переговорах и с внутренним ожесточением ожидал приезда Идена. Он устал от коварства Лондона и не был расположен играть в бирюльки. Сталин понимал, что Иден прибывает с целью установить, не прознал ли Кремль что-нибудь о переговорах, и если прознал, то успокоить его любым способом.

Однако успокаивать Идену пришлось самого себя, так как с самого начала на него был опрокинут ушат холодной воды. Сталин не стал скрывать, что он в курсе закулисных интриг Лондона, и осуждает их в самой жесткой форме. Когда Иден стал блеющим голосом оправдываться и говорить, что Англия всего лишь маленький остров, от которого не много зависит, Сталин заявил прямо: «Да, маленький остров, но от него многое зависит. Вот если бы этот маленький остров сказал Германии: не дам тебе ни денег, ни сырья, ни металла – мир в Европе был бы обеспечен». Затем оторопевшему англичанину была дана оценка английской политики в этом вопросе: «Сейчас было бы еще преждевременно сказать, в какую именно сторону Германия направит свой удар. В частности, вполне допустимо, и даже более вероятно, что первый удар будет направлен и не против СССР. Не забыла Германия и уроков истории, показывающих, что если удается иногда вторгнуться в пределы нашей страны, то не так легко там оставаться или без ущерба выбраться оттуда…..Вообще, Гитлер, выдвигая в настоящее время на первый план восточную экспансию, хочет поймать на удочку западные государства и добиться от них санкции на его вооружения. Когда эти вооружения достигнут желательного для Гитлера уровня, пушки могут начать стрелять совсем в ином направлении»

После встречи с Иденом у Сталина не оставалось ни тени сомнений в том, что англичане будут в кратчайшие сроки создавать предпосылки для гитлеровской агрессии против СССР. Поэтому в мае 1935 года Политбюро принимает Постановление о подготовке к войне и вслед за этим были в срочном порядке заключены советско-французский и советско-чехословацкий договора о взаимопомощи отражении агрессии.

1936. Севка

Колокола ревели отчаянными голосами, исторгая в пространство смертельный ужас. Собравшиеся на площади красноармейцы и студенты учительского техникума задрав головы смотрели на мелькавшую в звоннице черную фигурку, лихорадочно суетившуюся в сплетении веревок. Фигурка эта беспорядочно дергала за концы колокольных языков, явно не владея искусством звонаря, но от этого медноязыкий хаос становился только страшнее. Звуки катастрофического обвала мира, торжества дисгармонии и зла распространялись по округе, вызывая невольные мысли о конце света. В колокола бил настоятель храма отец Петр, проникший в колокольню с раннего утра, еще до того, как выставили оцепление. Он запер нижнюю дверь на столетний дубовый засов, и когда внизу собрались люди, ударил в набат.

Покровский храм умирал. С него уже сняли медную кровлю и водосточные трубы, неподалеку на площади тлело кострище от сожженных накануне икон. На сегодня был назначен подрыв самого здания. Огромное тело храма, вмещавшее по праздникам всех прихожан Окоянова, посерело под дождем и будто сгорбилось в ожидании смертельного удара. Командиру саперного взвода оставалось лишь покрутить ручку адской машинки, чтобы ящики динамита, рассованные под несущими стенами, сделали свое дело. Но командир ждал, когда, наконец, отца Петра снимут с колокольни. Взрывать храм вместе со священником приказа не было.

В толпе на площади изнывал от нетерпения пятнадцатилетний Севка Булай. Он никогда не видел взрывов, а тут вдруг такую громадину будут рушить!