Надежда рода: убить императора - Тимофей Тайецкий Страница 38

По крайне мере, если мы их достигнем ещё в пути, то попробуем навязать им бой, а там что получится. Тем более с нами пятеро кочевников, а они на лошадях более уверенные, чем в пешем строю. Могут стрелять из луков, в то время, как мои солдаты не могут вести ружейный огонь на ходу из седла.

Прошло около двух часов, как мы шли буквально по пятам похитителей и вдруг один из разведчиков издал радостный возглас указывая пальцем куда-то за горизонт. Глаз алмаз!

Мне понадобилось некоторое время, пока мне удалось разглядеть в отдалении темные точки, за которыми клубилась пыль. Это были они, таинственные похитители и я дал знак своим ускориться.

— За сколько мы их догоним? — спросил я у следопыта.

Тот, не отрываясь глядел в указанном направлении.

— Думаю за час, главное успеть до того, как опустятся сумерки.

Мы пришпорили коней и понеслись в погоню. При приближении стало ясно, что это и есть те «синелицые» и судя по тому, как они себя повели — они заметили погоню и ускорились.

Чёрт, мы их так нескоро догоним, а впереди уже показались огни невольничьего города. Неужели они хотят продать мою сестренку там?!

Надо поспешить!

У нас совсем мало времени до того, как они войдут в город и затеряются в толпе. Однако их лошади уже порядком утомлены беспрерывным переходом — так что расстояние между нами медленно, но верно сокращалось.

Я даже смог различить всадника в чёрных доспехах и рогатом шлеме — тот самый, которого я видел ночью во время нападения на дядину усадьбу. Рогатый Змей — знаменитый лидер повстанцев и борцов против империи, но зачем ему понадобилась дочь моего дяди.

Ну в самом деле затеять такую авантюру лишь для того, чтобы продать пусть и красивую девушку на невольничьем рынке — выглядело, мягко говоря, не разумным и не логичным решением. Он при атаке людей потерял значительно больше, чем сможет выручить денег даже продав её какому-нибудь похотливому старому извращенцу.

Тут явно прослеживается какая-то загадка, о происхождении которой я не знаю ничего, кроме догадок и неясных намёков. А ведь дядя упоминал кое-что ещё, что-то связанное с войной. Но что именно?

Я совершенно не понимаю, что тут происходит, и чем это закончится. Очень похоже на игру больших дядек, где замешаны не менее большие деньги и ещё большие интриги.

Пока мы были заняты погоней я заметил, как под белыми облаками засверкали серебристые бока транспортного дирижабля. Точно благородные летят из Санкт-Петербурга на юга — погреться на солнышке на побережье Русского моря. Небось смотрят сейчас из своих иллюминаторов и удивляются над теми, кто внизу. Может быть даже делают ставки на то догоним мы похитителей или нет. Если бы я тогда ещё знал, что скоро тоже полечу на таком в Санкт-Петербург, то не поверил бы самому себе.

А так все земли к северу от Крыма считались дикими территориями после катаклизма. И то, почему император держит войсковой гарнизон и флот в Крыму оставалось для меня большой загадкой. Точнее причина, по которой он вёл войну с Турцией, за спиной которой проглядывали уши англосаксов и банкирских кланов США.

Однако мне было не до праздных зевак пассажиров с дирижабля, мы уже почти нагнали своих беглецов, и кочевники из моего отряда начали обстреливать их из луков. Вот в чём было их преимущество — мы не могли стрелять из своих мушкетов прямо на скаку. Несколько всадников свалились с лошадей пронзённые стрелами и остались лежать на земле.

И вот тут противник применил неожиданный ход, к которому мы были не готовы. Большая часть их отделилась от основной группы и резко развернувшись поскакала, наставив острия своих копий прямо на нас.

Ясно — их цель задержать нас и дать остальным добраться до города, где мы их не найдём потом. Между тем дистанция между нами и атакующими стремительно стало сокращаться — я уже видел блеск стальных наконечников.

Однако кочевники из моего отряда вовсе на собирались сталкиваться с ними в лобовую. По-сути, во время конного боя они не подчинялись ни мне ни десятнику Войде, действуя по своим собственным соображениям. Вместо лобовой атаки на противника они разделились на две колонны и поскакали вдоль неприятельской кавалерии обсыпая их градом стрел.

Тут же соориентировался и Войда, солдат, сидящих на лошадях он построил в ряд:

— Так ребята слушай мою команду! Целься!

Солдаты прямо вскинули мушкеты над головами лошадей и прицелились.

— Готовсь!

Тем временем остатки вражеской кавалерии с упорством камикадзе-смертников шли на таран несмотря на обстрелы кочевников.

Войда смотрел на них в прорезь прицела.

— Огонь!!!

Дружный залп картечи разметал вторую часть вражеского отряда просто в пух и хлам, оставив лишь несколько десятков раненых и убитых, рухнувших на землю под градом пуль.

Ещё несколько секунд оставшиеся в живых дёргались на месте, дрыгали ногами, но в итоге тела их безжизненно падали наземь.

Рогатый Змей знал, что их участь предрешена и они знали это сами, но они пошли на смертельную атаку дав оставшимся фору для того, чтобы скрыться от преследования.

Я взглянул на клубы пыли, оставшейся за его отрядом, и осознал, что они уже внутри города и скорее всего мы их потеряли.

Десятник подъехал ко мне и заглянул мне в глаза. Я понимал, о чём он собирается мне сказать.

— Милсдарь Алекс, кочевники говорят, что этот город принадлежит клану Чойге, одного из которых я ранее имел неосторожность казнить.

— И что ты предлагаешь Войда? — спросил я с иронией. — Разбить их там? Или сдаться?

Он пожал плечами. Несмотря на то, что в данный момент лицо старого воина выражало что угодно — скорбь, гнев, смирение и даже почтение, я знал какие чувства его гложут изнутри.

— Разрешите искупить вину кровью ваше благородие, я и мои люди вернём вашу сестру, а для вас в городе слишком опасно. Ведь если они узнали чей отряд совершил расправу над сыном их вожака, то они захотят мести, и вы можете пострадать.

— Я, конечно, ценю вашу отвагу и храбрость, — ответил я, понимая, к чему он клонит, но не собираясь следовать его горячим призывам. — Но вы просто погибнете и погубите весь отряд ни за хрен собачий.

— Тогда что мы будем делать милсдарь Алекс? — холодно спросил он.

Глаза его смотрели холодно и решительно, напоминая мне старого ястреба. Сейчас он казался именно таким.