Кассандра Клэр - Город стекла Страница 39

– Клэри?

– Слава богу! – Одна из рук просунулась внутрь и легла ему на плечо. – Сейчас мы тебя вытащим.

– Как? – спросил Саймон, ведь причина для сомнений была веская. Снаружи тем временем послышалась возня, и руки Клэри выпустили прутья. На смену им пришли другие – крупнее, мускулистей; костяшки покрыты шрамами; пальцы тонкие, как у пианиста.

– Держись, – сказал Джейс. Сказал спокойно, уверенно, будто обращался к Саймону не через решетку горящего подземелья, а на вечеринке у друзей. – Пожалуй, тебе лучше отойти от окна.

Пораженный, Саймон не стал ничего спрашивать и послушно отошел в сторонку. Руки Джейса напряглись, вдавливая прутья внутрь, костяшки угрожающе побелели, и… решетка провалилась в камеру, увлекая за собой облако удушливой каменной пыли.

В пустом окне возникло лицо Джейса.

– Саймон! Давай сюда, живо!

Ухватив Джейса за руки, Саймон подтянулся к подоконнику и втиснулся в узкий оконный проем, словно змея в тоннель. Вылез наружу и рухнул спиной на влажную траву, глядя на круг встревоженных лиц – Алека, Джейса и Клэри – над собой.

– Фигово выглядишь, вампир, – заметил Джейс. – Что с руками?

Саймон сел. Раны на ладонях зажили, однако черные отметины остались. Саймон рта раскрыть не успел, как Клэри горячо и крепко обняла его.

– Саймон, – выдохнула она. – Невероятно. Я не знала, что ты в Идрисе. Думала, ты в Нью-Йорке…

– Ну… я, в общем, тоже не знал, что ты в Идрисе. – Саймон глянул на Джейса. – Если честно, мне как раз сказали, что тебя тут нет.

– Я такого не говорил, – ответил Джейс. – Просто не поправил тебя, когда ты… ну, высказал неверное предположение. И вообще, ты чуть заживо не сгорел, так что не позволяй себе лишнего.

Чуть заживо не сгорел… Разомкнув объятия с Клэри, Саймон огляделся. Они находились посреди квадратного сада, с двух сторон огороженного каменными стенами, а с двух других – густыми деревьями, заросли которых были прорежены там, где гравийная дорожка уводила вниз, к городу. На обочинах ведьмины огни почти все погасли; оставшиеся камни светили неверно, обманчиво. Гард стоял как будто бы целый, и только дым плыл над ним по небу да в нескольких окнах горел неестественно яркий свет.

– Сэмюель, – вспомнил Саймон. – Надо вытащить Сэмюеля.

– Кого? – ошеломленно спросила Клэри.

– Я не один сидел в темнице. Сэмюель – в соседней камере.

– Груда тряпья, которую я видел через окно? – спросил Джейс.

– Ага, он странный, но хороший. Надо его вытащить. – Саймон поднялся на ноги. – Сэмюель? Сэмюель!

Ответа не последовало, и тогда Саймон подполз к решетке соседней от своей камеры. Внутри он увидел только клубящийся дым.

– Сэмюель! Вы там?

В темноте шевельнулась сгорбленная фигура, и еще больше охрипший от дыма голос произнес:

– Брось меня! Спасайся!

– Сэмюель! Вы же погибнете! – Саймон потянул за прутья решетки, но те прочно сидели в гнездах.

– Не надо! Брось! Я хочу остаться!

Саймон в отчаянии обернулся к Джейсу, и тот сказал:

– Подвинься.

Саймон отполз в сторону, и Джейс легко выбил решетку ударом ноги.

Внутри камеры хрипло закричали.

– Сэмюель! Вы целы? – Не дай бог, решеткой ему размозжило голову!

Сэмюель крикнул в ответ:

– УХОДИ!

Саймон посмотрел на Джейса:

– Его не переубедить.

Джейс в ответ устало покачал головой:

– Надо же было тебе сдружиться с психом. Нет бы, как нормальному заключенному, считать потолочные плитки и мышей дрессировать.

Не говоря больше не слова, он лег на живот и вполз в камеру к Сэмюелю.

– Джейс! – крикнула Клэри и вместе с Алеком попыталась перехватить брата.

Не успели.

Тогда Клэри гневно посмотрела на Саймона:

– Как ты мог отпустить его?!

– Лучше, по-твоему, бросить человека умирать? – неожиданно произнес Алек, хотя видно было: и он сердится. – Джейс, он ведь…

Договорить Алек не успел – из дыма показались две руки. Алек ухватился за одну, Саймон – за вторую, и вместе они вытянули на лужайку Сэмюеля, безвольного, как мешок картошки. Потом настал черед Джейса – нефилим, впрочем, безволен не был и крепко выругался, когда его случайно ударили головой о краешек окна.

Выбравшись из подвала, Джейс стряхнул с себя горе-помощников и на лужайку выкарабкался своими силами. Упал на спину и, глядя в ночное небо, произнес:

– Ай… Кажется, мышцу растянул. – Он сел и, глянув на Сэмюеля, поинтересовался: – Ну как, живой?

Сэмюель сидел, сгорбившись, на траве и, спрятав лицо в ладони, раскачивался взад-вперед.

– Что-то с ним не так, – сказал Алек и подошел к бывшему пленнику Гарда. Стоило дотронуться до Сэмюеля, как он дернулся и чуть не упал навзничь.

– Оставьте меня, – попросил он надломившимся голосом. – Оставь меня, Алек.

Алек застыл, будто громом пораженный:

– Что вы сказали?

– Попросил оставить его, – ответил за Сэмюеля Саймон, но Алек словно не слышал вампира. Он смотрел на Джейса – неожиданно бледный, тот пытался встать на ноги.

– Сэмюель. – Голос Алека резко погрубел. – Откройте лицо.

– Нет. – Сэмюель еще ниже опустил голову, и плечи его затряслись. – Нет, прошу вас, не надо.

– Алек! – позвал Саймон. – Неужели не видишь – ему плохо!

Клэри поймала Саймона за руку:

– Погоди, Саймон. Что-то не так…

Девушка смотрела на Джейса – когда бы она на него не смотрела! – как он подходит к сгорбленной фигуре Сэмюеля. Оцарапанными пальцами Джейс убрал упавшие на глаза локоны, и на лбу остались кровоподтеки. Парень их не заметил. Широко раскрыв глаза и сжав губы в тонкую линию, он неотрывно взирал на Сэмюеля.

– Сумеречный охотник, – произнес Джейс. – Покажи лицо.

Помедлив немного, Сэмюель наконец опустил руки. Саймон прежде не видел этого лица – изможденного, старого, наполовину скрытого густой бородой. Вампир прежде не видел этих глубоко запавших глаз и морщинистых скул, и все же внешность Сэмюеля показалась смутно знакомой.

Алек беззвучно шевелил губами.

– Ходж, – первым заговорил Джейс.

– Ходж? – изумился Саймон. – Не может быть! Ходж, он ведь… Сэмюель, он…

– В этом весь Ходж, – горько ответил Алек. – Выставляет себя тем, кем не является.

– Он же говорил… – Клэри сильнее сжала пальцы, и Саймон предпочел промолчать. На Ходжа было невозможно смотреть: на лице его читалась не столько вина и даже не страх, сколько печаль.

– Джейс, – очень тихо произнес Ходж. – Алек… простите меня.

Джейс плавно и быстро – как в драке – метнулся к Ходжу и приставил ему нож к горлу. В клинке жидким светом отражался огонь.

– Зачем мне твои извинения? Лучше разубеди меня, иначе убью прямо сейчас, прямо здесь.

– Джейс, – испуганно произнес Алек. – Джейс, погоди.

С диким ревом сквозь крышу Гарда прорвалось оранжевое пламя и озарило ночь. На лужайке стала видна каждая травинка, и лицо Ходжа – грязное, худое – предстало перед молодыми людьми в малейших деталях.

– Нет, – ответил Джейс, глядя на старого учителя. При этом его неподвижное лицо напоминало лицо Валентина. – Ты, выходит, знал, что сотворил со мной отец? Тебе известны все его грязные тайны?

Алек переводил непонимающий взгляд с Джейса на бывшего наставника и обратно:

– Ты о чем, Джейс? Какие тайны?

Ходж скорчил гримасу:

– Джонатан…

– Ты все знал и не говорил ни слова. Все время, пока я обучался в Институте. Ты молчал.

Ходж поджал губы:

– Я… я не догадывался. Я не видел тебя с младенчества и… Не до конца был уверен, кто ты и тем более что ты.

– Джейс? – Алек перевел взгляд с лучшего друга на учителя, но ни один из них не обернулся. Ходжа будто зажало в тиски, руки у него дрожали, взгляд метался из стороны в сторону. Клэри вспомнила о чистеньком, опрятном старике, обитавшем в библиотеке и всегда готовом предложить чашку чая или добрый совет. Однако с тех пор, казалось, минуло несколько веков…

– Я тебе не верю, – сказал Джейс. – Ты знал, что Валентин жив. Он наверняка связывался с тобой…

– Он никак не давал о себе знать, – задыхаясь, произнес Ходж. – С самого Восстания о Валентине ни слуху ни духу. Я даже думал, что хозяин погиб, молился о его смерти… Потом Лайтвуды взяли на попечение ребенка Майкла Вэйланда, и за ночь до твоего прибытия Хьюго принес послание: «Мальчик – мой сын», вот и все… – Ходж, все еще дрожа, глубоко вздохнул. – Я сомневался, верить ли записке. Думал, смогу узнать тебя с первого взгляда, но нет, ничего в тебе не выдало черт Валентина. Может, то была уловка? Только в чем? Сам ты ничего не знал, я сразу понял, однако, что до цели Валентина…

– Ты должен был сказать, что я такое, – на одном дыхании произнес Джейс. – Я бы что-нибудь предпринял. Убил бы себя.

Ходж посмотрел на Джейса из-под спутанных сальных волос.

– Я не знал, – повторил он, обращаясь больше к себе самому. – И потом, мне казалось… еще тогда… я думал, воспитание пересилит кровь… Хотел выучить тебя…