Михаил Ланцов - Русский медведь. Цесаревич Страница 39

— Не красиво, — кивнул король. — Что же до Крымского ханства, то оно достаточно далеко от основного театра военных действий. Его разгром выглядит болезненным, но не критичным. Османы все еще сильны.

— Это ханство создавало определенные проблемы для Вены, вынуждая держать часть войск на восточных рубежах. Кроме того, Петр не ограничился захватом Крыма. Уже больше года на просторах Черного моря злодействует знаменитый пират Даниэль Монбар. Он настолько успешно грабит османские корабли, что в Московию уже потянулись и другие пираты из Карибского моря. Даже сейчас двух шхун, что имеются в руках Монбара, хватает, чтобы серьезно затруднить любые перевозки османов по Черному морю. Что будет, когда к нему присоединится еще несколько пиратов предположить несложно.

— Как ты думаешь, Петр предпримет дальнейшее наступление?

— На Балканы?

— Да.

— Маловероятно. У него, несмотря на громкие успехи, очень маленькая армия. Что‑то около двадцати тысяч человек.

— Сколько?! — Удивился король. — Так мало… невероятно…

— Именно так, Ваше Величество. Что добавляет ему уважения в глазах Вены. В битве при Феодосии против его десяти тысяч пехоты хан выставил двадцать тысяч кавалерии и был на голову разбит, потеряв до половины армии убитыми и пленными. При Азове пять тысяч пехотинцев Петра сошлись с десятью тысячами всадников ногайцев. И снова грандиозная победа!

— А при Кубани?

— Там соотношение было иным. Он действовал не от обороны, а активно наступал. Причем быстро. Поэтому его десять тысяч пехоты и две тысячи кавалерии просто смяли восемь тысяч конных ногайцев. Разгром был таким сокрушительным и стремительным, что остатки войск и жители ушли за Кубань, бросив почти все свое имущество. И, к слову сказать, его армия вооружена новейшими французскими фузеями, которые правитель Московии называет лучшими в мире.

— Это похвально, — оживился слегка погрустневший король. — А что у него при дворе?

— Очень скудно. Петр не любит праздности и пышных одежд с украшениями. Костюмы своих солдат он придумывал сам. Довольно убого и серо. Все добротно, крепко и удобно, но без какой‑либо красоты. Как портовые грузчики. Да и сам одевается, совершенно игнорируя нормы европейской моды. Его двор предельно скуп и лаконичен. Даже он сам, вместо того, чтобы поселиться в крепости, которая издавна являлась резиденцией правителей Московии, живет в основном в небольшой загородной резиденции — Малом дворце, правда, он никакого отношения к дворцу не имеет. Просто добротный, крепкий и просторный дом о двух этажах.

— Фи…. Как общинник… — скривился король.

— Но голландцам оно нравится, — вкрадчиво произнес Шарль.

— Голландцам?! А эти как там оказались?

— Петр с ними очень тесно сотрудничает. Ведь именно его мануфактуры поставляют дешевое и качественное листовое стекло, серебряную сталь и прочее. Голландцы просто мало кому о том рассказывают.

— Вот как? Интересно. И в каких суммах выражается их дружба?

— Мне это не известно. Петр скрытен и педантичен во всем, что касается денег. Однако, полагаю, учитывая заинтересованность Амстердама, речь идет о больших деньгах. Но голландцы еще полбеды. Я совершенно случайно узнал, что он еще и с иезуитами тесно общается. Настолько, что те оказались вовлечены в его финансовые проекты, войдя долей в учрежденный им банк.

— Так вот оно что, — улыбнулся Людовик. — А я думаю, что это мне все напоминает…

— Да, Ваше Величество, мне тоже кажется, что к этой блистательной победе юного Петра приложили руку иезуиты. И если не лично, то в качестве учителей и наставников. Я уже рекомендовал нашим османским друзьям выдворить со своей территории всех представителей этого змеиного ордена.

— Это вряд ли уже что‑то изменит. Если все то, что ты узнал о Крымском ханстве и Черном море, верно, то Стамбул проиграл войну. У него и без того имелось немало финансовых затруднений, а теперь они усугубятся. Тем более что с запада их подпирают Венеция и Вена, как на суше, так и на море. Теперь вопрос только в том, насколько сокрушительным будет это поражение. Ведь Петр может, пару лет потерпев, выступить на Балканы. И вот тогда может дойти и до взятия Стамбула. А этого нам допустить никак нельзя.

— То есть, Ваше Величество, вы предлагаете нам помочь Стамбулу договориться с Веной?

— Да. И, кстати, что можешь сказать о самом Петре?

— Его личность окутана тайной. Высок. Худощав. Обладает поразительным, пронизывающим взглядом. Очень умен. Уважает и неплохо разбирается в естественных науках. Например, его Малый дворец, несмотря на убогость вида, набит техническими новинками как лавка алхимика чудными зельями. Причем значительную их часть изобрел лично он. Поговаривают, что серебряная сталь — тоже его рук дело. А в совсем юном возрасте, как мне сказали в Вене, он лично построил весьма дельный ткацкий станок. Кроме того, он интересуется финансами.

— Любит женщин?

— Вполне. Женат. Есть любовница, с которой он познакомился еще до свадьбы. Анна Росс. Очень интересная особа. Как и царь весьма худощава. Обладает изящной фигурой и небольшим ростом. Однако, несмотря на хрупкость, родила Петру уже троих детей, которые выжили и неплохо себя чувствуют. Двух мальчиков и одну девочку. Местные зовут ее рыжей бестией, боятся, но уважают. Очень умна. Хорошо разбирается в деньгах, по слухам, обучалась лично царем прямо в постели, — с улыбкой произнес Шарль. — Подлого происхождения — из семьи корабельного плотника. Шотландка. Этой весной за верную службу, Петр пожаловал ее дворянским достоинством. Теперь она герцогиня.

— О! Он так ее любит?

— Похоже на то. Говорят, что у них обоюдная и сильная любовь, длящаяся уже не первый год. Даже супруга не против этого романа.

— Еще бы она была против! — Усмехнулся Людовик.

— В Московии довольно дикие нравы, — чуть замявшись, произнес министр. — Слово правителя не закон само по себе. Его вполне можно оспорить в Боярской думе. Так у них называется парламент. Кроме того, время от времени они собирают представителей со всех земель и обсуждают важные вопросы.

— Действительно, — кивнул Людовик. — Дикари. И как он в таких условиях может править? Да–а–а. Странно. Почему тогда жена не против этого романа? Если бы я давал волю своим женщинам, то они просто перегрызлись бы как свора собак.

— Они умудрились подружиться к удивлению даже родителей супруги, которые не понимают как это вообще возможно.

— И выступают единым фронтом? — Усмехнулся Людовик. — Да, не завидую я ему.

— Он пока справляется. Анна всегда при нем, как верный оруженосец. А Мария в Москве. Он ее старается привлекать вместе с сестрой Натальей к развитию культурной жизни. Сейчас в их ведении театр, консерватория и опера. Хотя, по мнению Вены, весьма убогие.

— Значит он не совсем грубый солдафон, как я поначалу подумал, — усмехнулся Людовик. — Хотя удивительно его пренебрежение искусством и модой. Кстати, а сколько ему лет?

— Двадцать, Ваше Величество.

— Очень интересно… значит и листовое стекло, и серебряная сталь, и сильный политик, да и военная удача его не обходит стороной. Шарль, как мы могли упустить восхождение такой звезды на европейском небосводе? Да еще допустить, чтобы он связался с этими… голландцами, — произнес Людовик, отметив последнее слово с особым омерзением.

— Ваше Величество, это очень далекая и дикая страна. У нас там просто нет своих людей.

— Так заведите! — С легким раздражением произнес Людовик. — А вообще отправляйте дипломатов. Пусть все разведают сами, а не со слов Вены. Если он действительно таков, каким, ты его мне описал, то, по всей видимости, Всевышний услышал мои молитвы. Это ведь шанс, Шарль. Хороший шанс сдавить Леопольда так, чтобы его Империя треснула как гнилая скорлупа. Ступайте, Шарль. И жду от вас результатов.

Глава 9

Леопольд задумчиво смотрел в окно, наблюдая за тем, как по слякотным улицам прохаживаются солдаты караула, ежащиеся от холодного мелкого дождика. Заканчивался очередной год — тяжелый, но вполне успешный.

— Ты знаешь, — тихо произнес Леопольд, — я никак не могу понять, что я упустил что‑то главное. Уже добрую неделю мучаюсь.

— Главного в чем? — Переспросила его супруга — Элеонора[42].

— В прошлом году мы разбили войска султана, да так, что он вынужден отступить и сейчас зализывает раны. Поговаривают, что он слег и скоро умрет. Да с такой уверенностью, будто сами станут его ядом опаивать. Впрочем, это не исключено. Потеря Крымского ханства и полный разгром в Сербии совершенно подняли на уши весь двор Стамбула.

— Священная Лига не могла проиграть, — пожала плечами супруга. — Слишком неравные силы.