Сергей Кузнецов - Метро 2033. Мраморный рай Страница 39

— Мозз, — тихо, так чтобы его слышал один Сергей, шепнул Странник. Он хорошо понимал, о чем речь. Возможно, он понимал это лучше чем сам Сергей.

— Только знаешь, что думает об этом всем, то русское, что есть во мне? — продолжал Маломальский, — То, что этих ваших рейхов, и так уже было слишком дохрена.

— А в тебе что, есть и нерусское что-то? — зло ухмыльнулся Волк. — Ты часом не полукровка? У тебя и фамилия такая уничижительная. Мало… мальски Сергей сжал кулаки.

— Был в Петербургской губернии кузнец Федоров. Богатырского роста и силы неимоверной человек. Одним ударом кулака быка с ног сбивал. А маломальская оплеуха взрослому здоровому человеку, отправляла последнего в глубокий обморок. Вот откуда берет моя фамилия начало. И прадед у меня такой был. В плену этом вашем, немецком был. Послал матерно вербовщиков от Власова, которые, то же, что ты мне сейчас, предлагали пленным в лагере. А потом бежал с товарищами. При этом голыми руками забил четверых охранников. А потом в Берлине, на этом вашем рейхстаге написал то же, что сатрапам фашистским сказал тогда в лагере. Хер вам в гланды, а не Русь! Как видишь, Волк, я знаю свою родословную. Свою фамилию. И предков чту и историю знаю. И что твой Гитлер с моим народом и моей Родиной сделать хотел. А вы забыли все. Предали. Вычеркнули из памяти людской и генетической, что было в прошлом и в чем слава нашего народа. Так что не вышло бы из твоих ребят таких следопытов как я, даже если бы я наставником их стал. Просто склад мысли у вас не такой. Вы не чувствуете за своими плечами, выходя на поверхность, что там, внизу, позади, все что осталось от вашего мира. От вашей Родины и всей цивилизации. Вы не думаете, что путь к выживанию и пусть кажущемуся нереальным но, все же возможному возрождению, лежит в совместных усилиях всех людей. Фашист просто не может так думать. Ровно сто лет прошло с тех пор, как это ваш главный фашист до власти дорвался, а вы так ничему и не научились.

— Какое близорукое заблуждение. Мы не фашисты, а национал-социалисты.

— Да вы хоть эльфами, хоть стражами валгаллы назовитесь. Мне что Гитлер, что Шикельгрубер. Все одно.

Теперь кулаки были сжаты у гаулейтера. Он свирепо смотрел в глаза Сергею.

— Ты хоть понимаешь, что только что нарушил кодекс сталкера? — прошипел он. — Вы же вне политики.

— Ой, Волк, только вот не надо шить черные брюки белыми нитками и брать меня на понт. — Отмахнулся Сергей. — Мы с тобой в приватной беседе. Я не проповедую у вас там на митинге. Не шпионю на другую станцию и не размахиваю другим флагом. Да любой сход сталкеров не признает меня виновным. Просто запретят мне дорогу в ваш рейх и все. А с тобой ни один посол разговаривать после этого не будет, если ты из личной и откровенной беседы строишь фундамент политического обвинения.

Уголок рта гаулейтера медленно пополз вверх. Он усмехнулся и в который раз покачал головой.

— А ты умница, Сергей. И все-таки жаль, что ты не с нами.

— Может, на этом разговоре точку уже поставим? Я ведь тоже жалею, что такой здоровый, крепкий мужик как ты, а заодно и кучка таких же крепышей, не с нами, а занимается черти чем. Но вербовать тебя я не собираюсь. Ты постарше меня и тебя не переделать. Ты давно свой путь выбрал. А я свой. Так что пустое все.

— Ладно. Хрен с тобой. Закончим этот разговор. Свободный проход в тоннели ты получишь. В любом направлении. Можешь катиться хоть к красным, распевать с ними в обнимку интернационал, пляши там, на станциях лезгинку со своими черномазыми друзьями. Жри лаваш с крысами и сделай себе обрезание. Каждому свое.

— Так тебе нужна эта книга?

— Говори цену.

— Мне информация нужна.

— Вот как? — гаулейтер хмыкнул. — Какого рода?

— Меня интересует один из ваших, которые за последние сутки был на поверхности. — Ответил Сергей.

Волк застопорил взгляд на золоченых буквах книги, стараясь ни чем не выдать то, что этот вопрос его мгновенно заинтересовал. Ведь именно Ганс, расшатывающий сейчас его власть, был единственным вернувшимся с поверхности гражданином рейха.

— Ты с какой целью интересуешься? — тихо спросил гаулейтер. — А ведь говорил, что не шпионишь на других. Как же мне такой вопрос расценить?

— Нас обстрелял ваш человек. — Сергей не хотел говорить о моззе и той опасности, что нависла над всеми оставшимися в этом мире людьми. Он помнил слова Странника о том, как на это могут отреагировать люди. И понимал что Странник прав. А еще Сергей понимал еще одну, очень простую вещь. Нацистов может заинтересовать мозз как биологическое оружие. Да не только нацистов. Кого угодно. Людей всегда интересовала в первую очередь перспектива нового оружия. И никакие доводы разума об угрозе человечеству роли не играли никогда. Поверхность планеты Земля, и та мрачная безысходность, в которой люди прозябали, спрятавшись от смерти в метро, красноречиво говорили об этом.

— А с чего ты взял, что это был наш человек?

— Ну, я ведь не челнок какой-нибудь, фарцой да сплетнями живущий. Я опытный сталкер и знаю, кто такие штурмпионеры и как они одеваются.

— Ну, предположим, выходят наши разведчики на поверхность для исследований. Ты хочешь предъявить за обстрел? Так ведь он мог и не знать что вы сталкеры.

— Допустим, — Сергей кивнул. Он хорошо понимал что блефует. Человек, который открыл по ним огонь, когда они неслись верхом на вичухе, мог действительно стрелять не по ним, а по мутанту, на спине которого они сидели. И вообще этот стрелок мог быть не нацистом, а другим сталкером. Разглядеть стрелявшего ведь не удалось. И не факт что он носитель мозза. Однако по тем ответам, которые мог дать либо заретушировать в которых правду гаулейтер, можно было уже делать выводы и напасть на след, либо понять, что они идут неверным путем, — Тогда в кого он стрелял? Кто может быть из людей на поверхности? Кто, Волк?

— К чему ты клонишь? — Волк чувствовал какую-то хитрую игру в разговоре сталкера, однако он не мог понять его интереса. Понято что с Гансом что-то на поверхности произошло. Либо просто срыв психики на фоне гибели его товарищей. Но, похоже, что эти двое непрошенных гостей что-то знают. — Ты точно уверен, что видел именно моих людей?

— Я нашел останки двух убитых стигматами штурмпионеров.

У гаулейтера защемило сердце. Он представил как его товарищи, Гесс со своими помощниками, либо Рудель и Ульрих, гибнут от проклятых лап этих тварей.

— Где. Где ты их нашел?

— Дай карту, — Маломальский потер подбородок.

Гаулейтер поднялся и, подойдя к одному из железных шкафов, извлек оттуда карту. Развернул ее на столе. Сталкер быстро пробежал по ней глазами. Да. Нацист не дурак. Он дал ему обычную карту города, без каких либо пометок. Сергей достал из кармана комбинезона карандаш, нашел дом возле военторга и поставил на нем крест.

— Тут. В подвале. Ты так и не ответил. В кого он мог стрелять, если не в сталкеров? Кто может быть на поверхности из людей? Либо сталкер, либо штурмпионер, либо красный следопыт. Верно? В своих он стрелять не будет, конечно. Стрелять в сталкреов, нарушить приказ об их неприкосновенности, если конечно, ты не дал своим головорезам другого приказа касаемо нас.

— Были бы у меня другие директивы на счет сталкеров, ты и твой друг сейчас не сидели бы здесь. — Угрюмо ответил Волк.

— Ну, хорошо. Верю. Тогда кто остается? А остаются красные следопыты. Но у вас с красными заключен мир. Последняя ваша война потрепала изрядно и их и вас. Или вы охотитесь на них там, наверху? — Сергей после этих слов улыбнулся.

Однако в ответ гаулейтеру ничего не оставалось, как еще больше нахмуриться. Он быстро и небрежно сложил карту и подвинул «Майн Кампф» обратно к сталкеру.

— Забирай книгу и убирайся из четвертого рейха. Никакого разговора больше не будет. Еще один подобный вопрос и у меня не останется никаких сомнений, что ты лазутчик большевиков. А это значит, что ты уже не сталкер. И тогда на тебя обрушиться вся сила нашего закона о шпионаже. Понял?

— Мне эта книга не нужна. И меня не интересуют ваши темные дела либо отсутствие таковых. Меня интересует только один человек.

— Мы не сдаем своих. Если кто-то из наших стрелял по сталкерам, то мы сами его и накажем. Уходите отсюда.

— А мы не собираемся его наказывать. — Сказал вдруг Странник.

Волк перевел взгляд на него и поймал на себе его пристальный взгляд.

— Тогда что? — спросил гаулейтер.

— Скажите, после возвращения вашего человека с поверхности, он не умер?

— Что?

— Ну, вы не обнаружили его труп у себя, с кровью из ушей и носа и рта? И не пропал ли после этого кто-то из ваших?

— Бумажник, о чем это твой друг говорит, я не понял?

Сергей молчал. Он повернулся, смотрел на своего товарища и не знал что ответить. То, что Странник взял в разговоре инициативу на себя, его обескуражило.