Олег Герантиди - Превосходящими силами Страница 39

После этого осназовцы встретили десантников 201-й бригады и 9-го десантного корпуса. Вокруг аэродрома создан постоянно расширяющийся плацдарм. 201-я бригада и группа Чернышкова разбили во встречном бою части словацкого гарнизона и охранную дивизию немцев, попытавшиеся ликвидировать десант. В данный момент захвачена северная окраина Братиславы, создан плацдарм на правом берегу Дуная, налажен авиамост, по которому авиация дальнего действия перебрасывает танки Т-40, Т-38, боеприпасы, топливо, продукты.

Основываясь на радиограмме командующего группой войск генерала-майора Чуйкова, Генштаб КА представляет старшего лейтенанта Чернышкова Александра Ивановича к званию Героя Советского Союза и присвоению очередного воинского звания – капитан Красной Армии. Членов его группы – к медалям «За отвагу».

– Вот так всегда, – проворчал Берия. – Мы работаем, а славу армейцы гребут.

Сталин едва взглянул на Берию, а эффект – как будто кипятком в лицо плеснул. Встал, бесшумно ушел куда-то за спины, только Шапошников его видит.

– Продолжайте, Борис Михайлович.

– У меня все, товарищ Сталин.

– Хорошо. Есть ли потери?

– В группе Чернышкова один легко ранен, один лишился зубов. Это во время взятия аэродрома. А далее их следы теряются. Известно от Чуйкова, что они продолжают громить немцев в окрестностях Братиславы.

– А вот это, Борис Михайлович, не очень хорошо. Нужно, чтобы герои были представлены к наградам.

После обсуждения еще нескольких вопросов Сталин отпустил всех, попросив, однако, Берию задержаться.

– Ты что делаешь?! – Начал он, когда двери за Молотовым, который шел последним, закрылись. – Ты что, Лаврентий, не можешь придержать язык? Так откуси его!

– Товарищ Сталин, да я по делу ему сказал, – перешел на грузинский Берия, – что они заладили – армия да армия!

– Ты мне это прекрати! Сейчас все они там – армия. Ты думаешь, этот парень бегает там по лесам, режет фашистов, он что, для НКВД это делает?

– Товарищ Сталин, они сейчас хотят, пользуясь моментом, набрать силу, а когда нарушается баланс, это чревато разрушением всей конструкции.

– Слушай, Лаврентий, а не пора ли тебе на передовую?

– Товарищ Сталин, вы же знаете, что я не струшу. И я вас знаю. Не пошлете вы меня на фронт. Для вас успех дела важнее персонально какого-то Берии.

– Иди с глаз моих, – и, перейдя на русский: – Перед Шапошниковым извинись.

После того, как Лаврентий Павлович вышел, вошел секретарь Сталина Поскребышев:

– Товарищ Сталин, к вам по вашему вызову явился генерал-лейтенант Рычагов.

– Пригласите.

Вошел молодой, лет тридцати, а по внешнему виду, вообще мальчишка, Павел Рычагов.

– Здравствуйте, товарищ Рычагов.

– Здравия желаю, товарищ Сталин.

– Как учеба в Академии?

– Товарищ Сталин, война идет, до учебы ли, штаны протирать?

– Учиться, товарищ Рычагов, всегда есть время. Мы вот воюем и учимся. Ну а вы-то, поостыли в Академии? Или до сих пор молодой-горячий?

– Остыл, товарищ Сталин.

– Это хорошо. Вот с холодной головой вы и запустите в производство наш новейший, еще не проектированный даже бомбардировщик. Понятно, что это должен быть самый лучший, самый дальний, самый грузоподъемный стратегический бомбардировщик в мире. Война нам отпускает мало времени, поэтому на проектирование, постройку, испытания и запуск в серию срок вам – три месяца. Что нужно, все проси. Все дам.

– Товарищ Сталин, наши сегодняшние бомбардировщики уже на пределе модернизации. Из них выжать еще что-то сложно.

– Поэтому и нужно проектировать с чистого листа.

– Но на такое проектирование во всем мире уходят годы и годы.

– Товарищ Рычагов, товарищ Яковлев мне тоже тут говорил про американцев. Но потом он доказал, что он советский человек. А вы, генерал-лейтенант авиации, Павел Рычагов, вы что, амырыканец?

– Никак нет, товарищ Сталин! Товарищ Сталин, какие параметры должны быть выдержаны?

– Действие в зоне сильной ПВО. Дальность – 5-6 тысяч километров. Высота полета 12 тысяч метров. Бомбовая нагрузка 20—22 тонны. Скорость на максимальной высоте выше скорости истребителей вероятного противника.

– Вероятный противник США-Англия?

– Да, и Япония.

– Аэродромы?

– Аэродромы стационарные, с грунта запускать их не будем.

– Действия против США через полюс?

– Возможно, и через Атлантику. Когда вы готовы приступить?

– А я уже работаю, товарищ Сталин.

– Паша, у тебя три месяца. Не подведи меня.

– Понял, товарищ Сталин. Есть! Не подведу!

– Иди, работай.

Румыно-венгерская граница

Начальник пограничной заставы, капитан пограничной стражи Захария обедал, когда к нему прибежал рядовой и доложил, что снизу из долины приближаются две грузовые машины, набитые солдатами, и с ними танк. Машины и танк не румынские. Захария с недовольным видом отложил ложку, выйдя из-за стола, попытался подтянуть ремень на своем необъятном животе.

«Когда-то это должно было случиться, – подумал он. – Везде черт знает что творится, не можем же и мы сидеть здесь вечно, как у Христа за пазухой».

По его команде, наряд занял оборону. Но… порядок есть порядок. Надо идти самому. Брать их в плен, что ли? Или что делать-то? Связи давно уже нет. Присягу давали королю. Русские воюют вроде только с немцами. Опять же, что защищать-то? Страну они давно всю захватили, за нами Венгрия. Ее, что ли? Вынув из кармана застиранный носовой платок, капитан двинулся навстречу гостям.

Грузовики, съехав с дороги, встали боком к огневой позиции заставы. Танк, обогнав их, пристроился рядом, закрыв от возможного обстрела. Пехота тотчас спешилась, но, остановленная командой русского офицера с наглыми глазами, вновь как бы невзначай укрылась за танком, повернувшим пушку на окопы. Офицер в фуражке зеленого цвета, явно отличающегося от окраски его мундира, быстро пошел навстречу Захарии.

На румынском (что удивительно, почти без акцента) поприветствовал, представился.

– Старший лейтенант Плетнев, направлен для совместного несения пограничной охраны согласно договору между Королевством Румыния и Советским Союзом.

Всего ожидал Захария: и требования сдаться в плен, и приказа сложить оружие или даже пустить себе пулю в лоб. Но такой поворот событий его ошеломил.

– Как совместно? Мы же враги, мы же воевать должны!

– Капитан Захария, пройдемте в штаб заставы. Возьмете телефон, и вам все объяснят.

– Но телефон уже трое суток молчит.

– Он молчал для того, чтобы более значительно прозвучали слова, которые вы сейчас услышите.

Захария, несмотря на лишний вес, рысцой кинулся в штаб. Вдруг эти гады захватили его семью, живущую в долине. От коммунистов всего можно ожидать. Телефон уже разрывался от звона.

– Начальник заставы… – начал было докладывать Захария, но его оборвали.

– Капитан? Сейчас с вами будет говорить король…

Мехкорпуса 1-го Южного фронта подтянулись к границе. Красная Армия уже удивила мир стремительными ударами в глубь обороны противника, но сейчас по территории Венгрии предстояло произвести только марш. На максимальной скорости проскочить страну, правительство которой дало согласие на перемещение советских войск по своей территории, и, врезавшись в оборону немецко-словацких армий, прошибить ее.

Поэтому и корпуса на приграничных дорогах строились не в обычном порядке, отработанном на множестве предвоенных учений и опробованном в войне. Впереди стояли не легкие плавающие танки Т-40, которые в Румынии захватывали мосты и переправы, не тяжелые KB, которые ломали очаги сопротивления своими мощными пушками и гаубицами. Сейчас впереди стояли быстроходные БТ, которые, скинув гусеницы, могли достигать скорости 82 километра в час. Пройти Венгрию насквозь и опрокинуть пограничную стражу на мостах через Дунай они (теоретически, конечно) могли за четыре часа. Но теория – не реальная жизнь. Могут быть поломки, выяснения отношений с местными властями, да просто пробки, наконец, на перекрестках крупных дорог и мостах.

Следом за БТ выстроились Т-34. Если БТ – это скорость и огневой напор, то Т-34 – это скорость, огневая мощь и непробиваемая броня. Хотя разведка обещала, что никаких противотанковых пушек у словаков и немцев нет (не считать же, в самом деле, 37-мм «колотушки» пушками), случайностей быть не должно. На нас Жуков смотрит. На нас Сталин смотрит. На нас Родина смотрит. Весь мир следит за нами, красными бумажными флажочками на картах отмечая наш путь.

Между БТ и Т-34 – грузовики с пехотой. Мотострелковые бригады. Их задача – поддержать огнем, занять местность, откуда танки выбьют противника. Танки – это хорошо. Но территория только тогда наша, когда по ней прошел человек с ружьем, а не когда проехал и скрылся за горизонтом танк, не тогда, когда над ней, пусть даже очень низко, пролетел самолет.