Убей-городок - Евгений Васильевич Шалашов Страница 39

Странно. Женька никогда не курил. Я чуть было не полез в карман за сигаретами, но вспомнил, что и сам теперь не курю. В той жизни уже лет десять, если не больше, а здесь месяца два, не меньше. Пришлось развести руками и чуть виновато улыбнуться:

— Так завязал я с этим делом...

— Щас, подожди, — буркнул Джексон и пошел в здание. Видимо, решил у кого-то стрельнуть.

Митрофанов появился минуты через две, с зажжённой «беломориной» в зубах. Неумело затянулся, скривился, потом закашлялся.

— Ты же не куришь, вроде? — хмыкнул я.

— Закуришь тут... — сказал Евгений, опять делая попытку набрать дым в легкие. — А ты что, новость не знаешь?

— Какую?

— А такую... Петька Кожевников твоего Бурмагина выпустил. Я-то его собирался еще немножко поколоть — не было ли у него в хате одного субчика, он мне нужен по одному делу, а мне говорят — мол, трое суток истекло, отпустили. Я следаку звоню — мол, Петр Семенович, что за дела? А он — нет оснований у прокурора санкцию на арест брать. Дескать — доказательной базы не хватает, судебной перспективы у уголовного дела нет, дело приостанавливаю. Обыск на квартире ничего не дал, орудие преступления не обнаружено, а на одних только показаниях подозреваемого обвинение предъявлять нельзя. Ладно, если бы Воронцов своего обидчика запомнил, так ведь нет — не помнит. Мол — отыщешь свидетелей, орудие преступления найдется со следами крови, дело и возобновить можно.

М-да, дела. Печаль Джексона понять можно. Вместо раскрытия, обещавшего премию, к нему вернулся полновесный «глухарь», а да еще и по тяжкому преступлению. И, что обидно — вот он, преступник-то, раскололся, а чего еще-то надо?

— Я ж, это, — продолжил Джексон, — по бабушкам у подъездов прошелся. Думал — может они что подскажут? Участковый тамошний говорил, что слышал от бабулек, как Бурмагин на мильтона грозился. А они мне одно заладили — нице милай не цую, — передразнил Жека череповецкий говорок, в котором вместо «ч» говорили «ц».

Тоже ничего нового. Даже если мой коллега Курганов и напишет рапорт, что слышал от бабулек что-то, то этот рапорт к делу все равно не пришьешь, а даже и пришьешь, так что толку? Для следователя, а уж тем более для суда это не доказательство. Угроза убийством — само по себе доказательство хлипкое. А где гарантия, что участковый инспектор не сам его сочинил? Вызывать таких свидетелей на допрос бесполезно и подписывать бабули ничего не станут, потому что Бурмагин, как ни крути, их сосед, а на «суседнем деле» ссоры затевать не стоит. А коли мужика не посадят, так что тогда? Им же первым от пьяного дурака и достанется.

Жаль, что мы живем не в сериале «След». Вот там бы обязательно отыскали нож, которым меня порезали, а то, что лезвие тщательно отмыли — ерунда, частички моей крови все равно бы нашлись. А еще изъяли бы с обуви Бурмагина микрочастицы, совпадающие по составу с микрочастицами асфальта, уложенного на улице Металлургов, где и произошло преступление.

Но мы живем не в фантастическом сериале, а в реальном времени. И «раздавленная бабочка» отчего-то не повлияла на ход исторических событий. Бурмагин и в моей реальности сумел избежать наказания, так и в этой ушел от справедливого возмездия.

Впрочем, а чего я ждал? Думал, что мне за раскрытие медаль дадут? Ага, как же. Спасибо, что по итогам служебной проверки выговор не влепили. Слышал краешком уха, что инспектор «по особым поручениям» уже вписал мне выговорешник, но начальник горотдела не утвердил. Дескать — а за что выговор-то давать? Был не при исполнении, трезвым, а то, что подпустил к себе злоумышленника, так участковый не фронтовой разведчик.

Глава пятнадцатая. Работа по заявлению ​

Гнусные заявления надо разрешать в первую очередь. Это правило я придумал для себя в незапамятные времена, как раз тогда, когда проживал ещё первую жизнь участкового. Ждать, что всё рассосётся само собой — надежда хлипкая. Вот накопить дополнительной желчи в процессе долгого ожидания — это заявитель может, и с большим удовольствием, и с большой вероятностью.

Знаю, что не все будут со мной согласны. Им больше нравится китайская пословица: если долго сидеть на берегу реки, то рано или поздно мимо тебя проплывет труп твоего врага (не помню точно). Когда-то наверное так и бывает. Ну, у каждого своя тактика.

В таком случае к кому, к Виноградову или к Романову? Гаже дело у Виноградова, да ещё и газета тут завязана. А «марсианцы» могут и подождать.

Поэтому, вместо того, чтобы пройти на опорный пункт, я направился на проспект Строителей, дом три.

Я шел по городу, в котором прожил сорок с лишним лет, опять узнавая и не узнавая его. Дома, точно такие же, что и в моем времени, только новые. Стены не обшарпаны, балконы не крошатся старым бетоном. Вот тут на тумбе афиша, которая приглашает посетить кинотеатр «Радугу». И что там? На афише, что вышла не из московской типографии, а из-под кисти местного художника, изображены люди, отдаленно напоминавшие каких-то актеров. Известных, кстати. А, так это же Куравлев с Леоновым! И фильм «Афоня». Ишь, новинка сезона. Сходить, что ли? Нет, ну его на фиг. Этот фильм уже и по телевизору «запоказывали» так, что из классики он стал казаться назойливым и глупым. Хуже только «Королева бензоколонки», да «Ирония судьбы», которую гоняют по разным каналам..

А неподалеку очередь к каким-то фанерным ящикам, за которыми стоит тетка в белом переднике. Мороженое? Купить, что ли? Вон, молочное по девять копеек, сливочное по тринадцать.

И что, продавщица берет деньги у покупателя, отдает сдачу, а потом, прямо этими же руками, без перчаток, достает вафельные стаканчики?!

Не, покупать не стану. Вот, если только в бумажном стаканчике, с деревяшкой. Но это потом. Да и мелочи с собой нет, а с моей «трешки», если сдадут сдачу медью и никелем, стану звенеть.

Пожалуй, сначала зайду по адресу. Вот и дом, кстати.

Позвонив в дверь, дождался, пока а в проеме не покажется хозяин — пожилой дяденька, в отглаженных брюках, в белой рубашке и с галстуком (это дома?!), в очках