Вадим Денисов - Путь на Кристу. Закрытые воды Страница 4

   Просто ступень, ничего личного. Ни презрения, ни лицемерия, всё ровно: другой слой, другой статус. Самый же лучший способ помощи нормальным людям есть не беседы со слезами в пиджак, а организация рабочих мест и достойные зарплаты. Я это делаю, перед совестью чист. А вот общаться не буду, давно учёный.

   По всему получается, что капитан судна в моём статусе и круге. Я этому рад, он, подозреваю, тоже. Потому что на корабле, являясь богом и царём, кэп чудовищно одинок, и доверительно общаться с подчинёнными не будет и не может... Ребята из безопасности капитана на профпригодность пробили. Как вот только не выяснили, что именно он является владельцем судна, а? Впрочем, если там все концы прячутся в ООО-шках, то сразу и не щёлкнешь, кто за кем стоит и реально правит. Тем не менее, это прокол, разберусь.

   Работа капитана -- непрерывный тягучий стресс с регулярными вилами под горло от взрывных нагрузок. И, как говорят знающие люди, порой со стороны милейшего Ильи Александровича такие ненормативные громы и молнии летят, что у посторонних людей уши в трубочку сворачиваются. Матершинник он, в общем. Человек на Реке известный и капитан уникальный, удивительной интуиции шкипер. Как правило, внешне абсолютно спокоен, никогда в жизни особо не суетился и ни перед кем не заискивал. Характер сибирского казака, помноженный на врожденное достоинство и силу духа архангельских поморов. В капитанской работе, конечно же, без риска никак не обойдешься, но даже в самых пиковых ситуациях Самарин не терял головы, решения находил правильные и эффективные. Думаю, что среди капитанов суетливых людей практически нет, они отсеиваются на предыдущих должностях.

   -- Я вот осторожно спрошу... пушка у вас на корме, это как? Неужели настоящая?

   -- Думаете, властей боюсь? Не боюсь! -- хохотнул он. -- Пушка штатная, древняя, оружием не считается. Атрибут, антураж.

   Да какая разница!

   -- Илья Александрович, как на духу. Клянусь, никому ни звука!

   -- Палит аки лютый зверь! -- важно подтвердил капитан. -- Пять разов стрелили с боцманом, два раза холостыми, и три ядра потеряли, жалко, страсть как.

   -- Оплачу полтонны ядер. Даже добыть помогу!

   -- Замётано, -- быстро согласился кэп. -- Завтра устроим стрельбы.

   Я довольно щёлкнул пальцем.

   -- А то, что она штатная, это...

   -- Так и по почтовым делам служил пароходик, и по казённым-банковским надобностям приходилось. Ясак возили, ценности всякие, -- охотно начал рассказывать Самарин, развернувшись полубоком на креслице возле пульта. -- Вот и держали на всякий случай, как я понимаю. Оно ведь как тут было-то. И сейчас края дикие, такая шваль порой из тайги вылазит... а уж тогда! Секунду.

   Он что-то оценил на мониторе, кхекнул, передвинув небольшой джойстик, и снова повернулся ко мне.

   -- Казачьи отряды шли по реке на дощаниках или больших стругах, их в Енисейске строили. Более двух месяцев порой добирались! Только от Енисейска до Большого Казачинского порога суда шли в срок до трёх недель! У порога грузы снимали и переносили выше. А от порога до Красного яра ещё три недели пути. И вот представьте: на всех ночлегах да обеденных лесных стоянках люди, опасаясь набегов тунгусских да разбойных шаек, ставили крепкие засеки, а на чистых местах перед обедом и на ночь ставили целые дощатые городки, во как оно! Так сложно и опасно было добираться по Енисею до Красного яра. И пиратство береговое было. Как началась золотая лихорадка, так охочих за чужим в тайге развелось, как комаров... Что коснись, и помощи никакой, река-то практически пуста была. Ну и сигнал дать в тумане, милое дело. А ядра... так как же без них, хотя бы для порядка должны быть.

   Как можно перед обедом городить городки? Удивительной силы и подвига были люди.

   -- Почему-то не удивлюсь, если выяснится, что у вас ещё и картечь есть, которой по злодеям шмаляли, -- подмигнул я.

   -- Неужель в армии не настрелялись?

   -- Да не был я в армии, военка при ВУЗ-е, из всего армейского только из "калаша" и пострелял, целых два раза. А потом как-то не тянуло.

   -- Зато из гражданского, вижу, не промах.

   -- Если по ассортименту, то да, частенько и из многого. Если же по качеству стрельбы, то не очень, -- признался я, ничуть не рисуясь, действительно, всё так и есть. -- Хорошим стрелком назвать себя не могу, дара нет. Так, удачно иной раз складывается.

   Почувствовал некое единение душ, мы разговорились.

   Вскоре я узнал, что экипаж весьма мал количественно и довольно специфичен по категориям личного состава. У меня сложилось впечатление, что на "Темзе" служат одни дети. Реально взрослых мужиков двое -- механик и кочегар. Еще есть доктор, женщина. Боцмана-маломерка по фамилии Чубко я уже видел, в подчинении у орла пара матросиков, пацанов лет шестнадцати. Два стюарда, парень и девушка.

   -- Пока оба на вахте, как разберутся с пассажирами, пойдут в смену... Повариха у нас знаменитая, основательная женщина, ещё познакомитесь. А штурман мой, паразит, с ментом корабельным в Туруханске сидят, скоро забирать будем.

   -- И мент имеется? -- искренне удивился я.

   -- Насильно суют, -- посетовал владелец "Темзы", опять что-то переключая и подкручивая. -- Какая же хорошая штука этот GPS, скажу я вам! Лучшее изобретение человечества за последние годы! А? Мент, говорю. Суют. Говорят, раз VIP-рейсы, так и ты обязан, участились случаи хулиганства на борту, положение новое вышло. Всё делают, сволочи, чтобы плавать невыгодно было, убивают бизнес окончательно. Мне вот достался непутёвый полицай, докладную в Красноярске напишу, пусть забирают обратно. Полюбовница у него, видите ли, в Туруханске... побежал к ней котом шелудивым, когда вниз шли. Ещё и штурмана моего сбил с бестолку! Ладно, своего я за отгулы отпустил, сам дойду, тут всего ничего. А мент -- чисто гад. Бездельник, ни в чём помогать не хочет, только спит и пьёт. Зачем такой человек в экипаже?

   Радиста на судне нет, докторесса Нина -- нормальная, серьёзная, душа в душу, механик Заремба вредный, но работящий, а стюардесса Оля ленивая и глупая.

   -- Почему курсанты, Илья Александрович?

   -- Не пьют они ещё, Герман Константинович -- вздохнув, ответил шкипер. -- Устал я с этим злом бороться, все спиваются, только приручишь да обучишь... Ребят же ко мне на судно в училище из самых лучших подбирают! Им на "Темзу" попасть -- за честь, как на парусный "Крузенштерн". Отличная практика, репутация.

   -- А кочегар? -- вспомнил я, типа, уж этот-то должен... кочегарить.

   -- Федя Липпо? Да он баптист.

   Липпо и Заремба, отличный комплект трюмных гномов.

   -- Баптисты не употребляют, что ли? -- удивился я.

   -- Кто ж их, странных, знает, -- безразлично бросил старый речной волк. -- Недавно к ним записался, с годик всего. Хотел мормоном, а стал баптистом... Песни теперь поёт. Господи, да тут кого только нет! Этот не прогуливает, работает, как карла, молчит, не спорит, книжки какие-то читает. Говорят, в Сосновку вообще салафит какой-то заходил! Кстати, так и не вышел, за грибами пошёл и случайно не вернулся. Тайга староверская...

   По итогам первого общения с капитаном я узнал много нового, полезного и не очень.

   Кранцы все знают -- это резиновые болванки, смягчающие удар при швартовках судна о причал. Часто используются старые автомобильные покрышки, но уважающий себя боцман старался обзавестись настоящими. Имеют две задачи: защитить борт и обеспечить маленькую возможность остаться не раздавленным при выпадении человека за борт. За борт они вывешиваются в нужное место и в нужное время. По степени обшарпанности судна в определённых местах можно определить, насколько умел его шкипер и экипаж. На "Темзе" никаких покрышек нет и быть не может, по определению.

   Команда на судне -- не просто информация, которую надо понять и дословно выполнить. Команда есть код, и каждой такой команде соответствует перечень действий и мероприятий -- "Расписание". Каждый член экипажа имеет выписку из него, она висит у него перед глазами рядом с фото любимой и на гражданских судах называется "надкоечным расписанием". Вот что такое команда, и она должна быть подана громко, чётко и с интонацией голоса, не терпящего возражений. С непривычки она кому-то покажется злой, но это одно из условий, необходимых для безаварийной эксплуатации судна в любых условиях и сохранения жизни и здоровья экипажа.

   -- Иные матерятся, -- обещающе произнёс капитан "Темзы".

   Теперь по гребным колёсам.

   Тут уж капитан знал решительно всё. Оказывается, они переживают второе рождение. К началу двадцатого века колесные пароходы стали вымирать, особенно после того, как в 1843 году Британское адмиралтейство провело сравнительные испытания однотипных пароходов "Раттлер" и "Алекто": с винтовым и колесным движителями. Классический чёрный пиар. Винтовой "Раттлер" перетянул колёсный "Алекто". Дело было сделано, тема умерла. Но сама идея не забыта. Дело в том, что и гребному винту свойственны недостатки. На мелководье от поверхности к лопастям начинает подсасываться воздух, что приводит к снижению КПД. Заглубление же винта невозможно без увеличения осадки -- мелководные реки становятся недоступными. Водомёты же и суда на воздушной подушке дороги и не приспособлены для перевозки грузов, экономика начинает сбоить. Кроме того, как только винтовое судно влетает на мелководье, возникает просадка, винты как бы выгоняют воду из-под корпуса и корабль тут же оседает на корму. Капитан сбрасывает обороты, чтобы винты и руль не ударились о грунт. Однако, теряя скорость, корабль становится плохо управляемым. Вот и начали инженеры вспоминать о колёсниках, на которые действие закона Бернулли не распространяется.