Виктор Поротников - Гладиатор из будущего. Спартак-победитель Страница 4

— Твою Регину ни с какой другой не спутаешь! — уверенно заявил Белкин. — Такая красотка одна-единственная на всю Москву. Гляди!

Белкин включил экран своего мобильника, настроив опции на видеозапись. Я жадно впился глазами в светящийся экран, на котором замелькали девицы в вызывающих нарядах, с очень броским макияжем на лице, шумные и смеющиеся. Среди девиц находилось немало молодых мужчин, стильно одетых, бритоголовых и волосатых. Громкие мужские голоса заглушали женский визг и смех; где-то играла попсовая музыка, вливаясь в этот беспорядочный шум неким навязчивым рефреном.

— Вот Регина! Видишь? — прозвучал над моим ухом голос Белкина. — Ну, узнаешь ее?

Я промолчал, стиснув зубы. Конечно, я узнал ее в этом фиолетовом платье! Судя по всему, Белкин производил съемку откуда-то сбоку, поэтому на экране мобильника Регина предстала в профиль и то не очень четко. Она сидела у барной стойки и о чем-то оживленно беседовала с юношей аристократического вида, длинные черные волосы которого блестели, смазанные каким-то гелем. Регина и ее собеседник потягивали вино из бокалов, поглядывая друг на друга с откровенной симпатией. Длинноволосый юноша то брал Регину за руку, чуть наклоняясь к ее уху, то мягко касался пальцами ее обнаженного плеча. Наконец он осмелился поцеловать Регину в мочку уха. И она позволила ему это с нескрываемым удовольствием!

Во мне все закипело от бешенства. И в этот момент Белкин выключил свой мобильник.

Поскольку я хранил угрюмое молчание, Белкин заговорил первым:

— Ты главное не расстраивайся, старина. Регина приехала в Москву из провинциальной глуши. Она молода, весьма недурна внешне, поэтому ей хочется блеснуть, оторваться, привлечь к себе внимание кого-нибудь из золотой молодежи. Обычное дело!

Сочувствие Белкина показалось мне похожим на издевку. Это меня разозлило.

— Я и не думал расстраиваться, — пожав плечами, проговорил я как можно безразличнее. — Не вижу причины. Ты ошибся, Макс. Это вовсе не Регина.

— Да ты что, старичок?! — опешил Белкин. — Разуй глаза! Ты же…

— Все, окончен разговор! — оборвал я Белкина. — Гуд бай, мистер папарацци!

Я ехал домой, переполняемый желанием припереть Регину к стенке, любой ценой добиться от нее признания в неверности, в шашнях на стороне. Собственно, в ветрености Регины я никогда не сомневался. Желание нравиться мужчинам проступало в характере Регины особенно выпукло. Наделенная красотой и страстностью, Регина часто шла на поводу у своих желаний, порой вульгарных и безнравственных. Но и в ее порочности было какое-то колдовское очарование, сводившее меня с ума и вынуждавшее закрывать глаза на все ее капризы. Однако на этот раз чаша моего терпения переполнилась!

«Нужно выяснить отношения с Региной еще до моей поездки в Италию, — мысленно сказал я себе. — Если дело идет к разрыву, то надо ускорить этот разрыв. Душевные терзания будут меня только отвлекать от работы в археологической экспедиции».

Я был готов с ходу вступить в бой, настрой моих мыслей был схож со взведенным курком пистолета.

Регина открыла мне дверь и с улыбкой сообщила, что у нас гостья. Это означало, что объяснение придется отложить. Поневоле я был вынужден улыбаться и излучать приветливость, присоединившись к чаепитию по случаю прихода Майи. Из всех московских приятельниц Регины Майя была самая экзальтированная и непредсказуемая. Майя была старше Регины на три года, поэтому она считала своим долгом опекать ее, предостерегая от жизненных ошибок. Регина воспринимала эту опеку Майи с известной долей снисходительности, поскольку та сама зачастую нуждалась в советах и помощи.

— Я рассказывала Майе про твое увлечение пейнтболом, — промолвила Регина, наливая мне чай в чашку. — Майя находит это забавным и не прочь поучаствовать в этом для снятия накопившегося стресса. Милый, ты не мог бы взять Майю в свою команду. Когда у вас планируются очередные стрелялки и догонялки?

— Не знаю, — соврал я. — Макс должен позвонить на днях и сообщить.

Затем разговор переключился на итальянских археологов, заинтересовавшихся моей скромной персоной, благодаря двум публикациям моих научных статей во французском археологическом альманахе за прошлый год.

— Раскопки в Италии — это же великолепно! — с восторгом воскликнула Майя. — Да еще за такие деньги! Регина, ты уже купила себе купальник для поездки в Италию?

Регина замялась и бросила на меня вопрошающий взгляд.

— А разве я могу поехать? — пробормотала она. — Итальянцы приглашают на раскопки Андрея, но не меня. Я же не археолог и не историк.

— Ты невеста Андрея, — с вызовом заявила Майя слегка оторопевшей Регине. — Да что там, ты ему практически жена! Вы живете вместе уже полтора года, вы семья.

— Но мы с Региной официально не зарегистрированы в загсе, — несмело произнес я, — поэтому вряд ли…

— Чушь! Вздор! — прервала меня Майя. — Пол-Европы живет ныне в гражданском браке, это ни для кого не новость. Андрей, тебе нужно все объяснить итальянским археологам. Я думаю, они пойдут тебе навстречу и позволят Регине поехать с тобой в Италию.

«А что, это неплохая мысль! — обрадовался я. — Если я увезу Регину с собой в Италию на двухмесячные раскопки, таким образом я отвлеку ее от пристрастия к бильярду и привычки шляться по клубам».

— Решено, завтра на встрече с профессором Пазетти я постараюсь договориться о поездке Регины в Италию, — твердым голосом сказал я. — Действительно, у европейцев жены археологов часто ездят в экспедиции вместе с мужьями.

Увидев, как просияло лицо Регины после сказанного мною, я сам возрадовался в душе. Желание Регины поехать со мной на раскопки было столь очевидно, что во мне мигом пропало желание выяснять с ней отношения. Я решил, что будь у Регины какая-то серьезная любовная интрига на стороне, она вряд ли загорелась бы желанием поехать со мной в Италию. Это означало, что ее чувства ко мне еще не угасли.

ГЛАВА ВТОРАЯ

ИЗ ОГНЯ ДА В ПОЛЫМЯ

Когда человек счастлив, то весь окружающий мир кажется ему прекрасным. В таком же состоянии пребывал и я после бурной ночи, проведенной в объятиях Регины. Отчуждение, возникшее между нами в последние дни, исчезло без следа. Я ехал в метро в утренний час пик, не обращая внимания на духоту и толчею, не реагируя ни на чью-то грубость, не замечая прочих неудобств, неизбежных при огромном скоплении людей в замкнутом пространстве.

При всей моей спешке на встречу с Мелиндой я все же опоздал на целых полчаса. Выслушав мои извинения, Мелинда великодушно улыбнулась и подвела меня к новому черному «Ауди». Она сама села за руль. Я уселся на переднее сиденье рядом с ней.

— Пристегнись! — сказала Мелинда, включая зажигание. — Поедем с ветерком.

Мелинда была одета в голубые джинсы и черный бархатный жакет с длинными рукавами, застегивающийся спереди на две большие перламутровые пуговицы. Между отворотами жакета виднелась шифоновая сиреневая блузка с глубоким вырезом. Тонкую гибкую шею Мелинды украшала золотая цепочка с золотым кулоном в виде сердечка. Ее черные волосы были растрепаны ветром.

Апрель ныне выдался ветреный и прохладный.

Глядя на то, как уверенно Мелинда ведет автомобиль, смело идя на обгон и перестраиваясь из ряда в ряд, я проникся к ней невольным уважением.

— Давно водишь? — поинтересовался я у Мелинды, одновременно стараясь незаметно перейти с ней на «ты».

— Всю жизнь, — коротко ответила Мелинда, сосредоточенно глядя вперед.

Миновав забитое потоком машин Садовое кольцо, мы выехали на Люсиновскую улицу и далее по Большой Тульской улице добрались до широченного Варшавского шоссе.

Когда Мелинда свернула на Каширское шоссе, я осмелился заговорить с ней о том, что хочу взять с собой на раскопки свою гражданскую жену. Не будет ли профессор Пазетти против этого?

— Для Регины поездка в Италию стала бы чем-то вроде свадебного путешествия, — сказал я.

— Думаю, сеньор Пазетти не станет возражать, если Регина наравне со всеми будет трудиться на раскопе, — проговорила Мелинда, бросив на меня немного странный взгляд.

Мне показалось, что Мелинда посчитала меня пронырой, который старается совместить полезное с приятным, и из-за этого ее мнение обо мне резко ухудшилось. Весь дальнейший путь я не открывал рта, созерцая размеченную белыми полосами ленту широкой автострады, обгоняемые нами авто и пейзажи по сторонам от шоссе.

— Вот мы и приехали, — сказала Мелинда, повернув на Шипиловский проезд и заметно сбавив скорость.

Увидев слева от дороги голубую водную гладь, густые березовые рощи и кирпичные двухэтажные особняки, вытянувшиеся в ряд на границе воды и леса, я спросил у Мелинды, куда мы приехали. Она не ответила мне, поскольку зазвонил ее мобильник. Мелинда быстро затараторила по-итальянски, поднеся мобильник к уху и продолжая вести автомобиль вдоль заборов и различных строений, за которыми голубело обширное озеро, блестевшее на солнце. Мы въехали на мост, перед которым на столбе висела табличка с надписью «Борисовский пруд».