Владислав Конюшевский - Все зависит от нас Страница 4

– Виноват, тащ полковник. Готов к выполнению задания!

Тот, видно, тоже почувствовал себя неудобно, поэтому, махнув рукой, предложил:

– Ладно, доставай свои столичные и продолжим…

Выложив пачку «Герцеговины Флор», присел на стул и стал внимательно слушать…

В общем, для выполнения задачи мне дали зеленый свет со всех сторон. Нас и раньше не зажимали, но в этот раз все решалось вообще моментом. Без звука сняли с подготовки своего задания «невидимок» Клима. На них пал выбор, потому что ребята у него были достаточно обросшие и лучше всех подходили для изображения из себя полицаев. У некоторых даже шикарные чубы присутствовали, и пока ретивые медики в целях борьбы с бекарасами еще не успели обрить всех «под Котовского», я этих бойцов урвал себе.

На всех нашли форму и гражданку, именно какую затребовал. А она не абы какая подходила. Решил, основная группа будет косить под фартовых. Небольшую такую бандочку, которая отходит на запад вместе с фронтом. Дали двух проводников, достаточно хорошо знающих Измаил и окрестности. Причем, как я и заказывал – женского полу и посимпатичней. Парочка, передвигающаяся в городе под ручку, вызывает гораздо меньше подозрений, чем толпа угрюмых мужиков. Всем выдали железобетонные аусвайсы. Настоящие, немецкие, а не подделку наших умельцев. А самое главное, скорость, с которой все было проделано! Чуть больше суток прошло, а группа была уже полностью готова. Когда выходили к машине, Гусев подошел к нам и, ткнув меня кулаком в грудь, сказал:

– Удачи, мужики.

После чего круто развернулся и зашел в хату. Обиделся, наверное, что Пучков идет, а он нет. Но насчет него Колычев попросил, чтобы я Серегу не соблазнял. Он ему здесь нужен будет. Через полчаса были на аэродроме, а еще через час над дверью загорелась зеленая лампочка, и один за другим мы вывалились в черную, непроглядную тьму.

Глава 2

– Точу ножи, ножницы! Кому точить ножи, ножницы!

Визгливые крики самозатачивающегося коробейника уже достали. Народ на барахолке тихонько торговался, не нарушая приличий, только этот станочник вопит как резаный, как будто он один заработать хочет. Мы со Светулей чинно двигались по периметру площади, на которой был этот блошиный рынок. Я весь из себя, в начищенных сапогах гармошкой, необъятных штанах и модной кепочке, куртуазно сплевывал шелуху от семечек и иногда что-то говорил на ухо своей спутнице, отчего та жеманно хихикала. Да и Светочка не подкачала. Гордо несла себя через толпу, брезгливо обходя конские кругляши, попутно стреляя накрашенными глазками налево, направо. Так что пока замечательно вписываемся в пейзаж.

Одна загвоздка. Возле стены, на которой налеплены десятки объявлений, намертво расположились четверо полицаев и уходить вовсе не собирались. А нам как раз к этой стеночке надо. Где-то среди этой кучи бумажек прячется то, что нам необходимо. Объявление о продаже скрипки без смычка. Тот адресок, что в нем написан, и будет местом, где наш «Штирлиц» сейчас прячется. Правда, позывной у него не «Алекс», как у легендарного Тихонова, а – «Вилли». Когда он когти рвал, то еще не знал, где именно в городе остановится, поэтому такие сложности с адресом и возникли. А эти долбаные полицаи торчат возле объявлений, как хрен среди пустыни, уже больше часа. Нам тоже тут долго маячить – резона нет. И так третий круг наматываем. От семечек язык щиплет. Да еще я бдительность потерял и в лошадиное дерьмо своим начищенным сапогом влетел. Конфуз вышел перед дамой…

Но ведь только подойдем к стенке, эти хмыри от нечего делать – обязательно привяжутся. Документы у нас, конечно, хорошие, только эта полиция сильно современных ментов напоминает, которые и к столбу доколупаться могут. Почесав репу, решил слегка ускорить события. Поделился планом со Светиком. Та кивнула, заливисто рассмеялась и игриво шлепнула по плечу. Глаза у нее, правда, были холодные и совершенно серьезные. Ну вот и добре.

Дефилирующей походкой направились к четверке блюстителей порядка. Шагов за пять они заметили незваных гостей и прекратили разговор, удивленно уставившись на борзую парочку. Элегантным движением убрав с губы шелуху, я, приблатненно растягивая слова, начал разговор:

– Здоровеньки булы, хоспода полицаи!

Самый толстый и, видно, главный, смерив меня взглядом, соизволил ответить:

– Ну и ты не кашляй. Чо надо?

– А дозвольте поинтересоваться, вон в том кинотеатре что за фильму крутят? А то афишка висит, а я по-герьманьски не разумею. Вы, сразу видно, чоловики культурные, могет подскажете?

Полицаи посмотрели в сторону кинотеатра, потом на меня и дружно заржали.

Я сделал вид, что обиделся:

– Ну и шо тут, в моей фигуре, вы нашли смешного?

– Да ты, паря, лапоть. Там же ясно написано – нур фюр дойче. Тильки для нимцев. Так шо ничо у тя не выйдет.

– Тю! Жалость какая. А я марушку свою хотел до фильму сводить. Она жуть как про любовь любит. Да и я тоже на Лили Марлену еще бы разок взглянул. М-м-м-м… Шикарная баба!

Я закатил глаза и тут же заполучил сумочкой по башке.

– Тьфу на тебя! Вертихвост! Вы на него посмотрите! Мало ему обычных девок, так он еще на киношную вздыхать задумал!

Светка была бесподобна. С непередаваемым южнорусским говором она призывала на мою голову различные кары небесные, попутно обвиняя во всех грехах. Четверо зрителей веселились вовсю. Да и со стороны народ начал подхихикивать. Сделав вид, что разозлился, грубо пихнул напарницу в сторону.

– Ты не лезь, когда мушшины говорят! Не нравится – вон в сторонке постой. – И уже обращаясь к полицаям, продолжил: – Так вот, я таких щикарьных женьщин не видал. Какие бедры! Какой бюст! Ну вы меня разумиете?

Те еще как понимали и быстро включились в обсуждение фееричных форм немецких актрис. Светлана тем временем, обиженно дуясь, стояла носом в объявления. Потом, достав платочек, начала им обмахиваться, лениво поглядывая по сторонам. Так, пора закругляться. Быстренько свернув разговор, попрощался с развеселыми предателями. Только когда уже уходил, толстый меня окликнул:

– Эй, паря! – И дождавшись, когда я повернусь, продолжил: —Смотри, мазурик, попадешься на воровстве, не посмотрю, что ты такой душевный. Мигом в лагерь спроважу.

А глазами, сука, так и сверлит. Как будто несколько секунд назад и не хохотал.

– Та вы шо, господин начальник? Сеня Жук всехда был чист перед законом!

И, гордо подхватив напарницу под ручку, быстренько отвалил.

Ффух! Похоже, не зря мы под блатных косили. Да и дураков среди полицаев уже мало встречается. Особенно когда они городские. Правда, сейчас какой-то уж чересчур умный попался. Но пока толстый нас заподозрил только в том, что на его территории воришка новый организовался. А урка, по умолчанию, никаких дел с партизанами или с подпольем иметь не будет, тем более что подполья в этой дыре нет. Так что с политической стороны – я совершенно чист. С уголовной же буду его интересовать, когда он меня на горячем прихватит. Поэтому и отпустил гастролера, даже документы не проверив, чтобы не вспугнуть раньше времени, все равно, мол, никуда не денется. От этих мыслей отвлек вопрос Светланы:

– Ты видел, как он на нас смотрел?

– Видел… тот еще волчара. Чуть дырку не провертел. Пялился, как будто опер.

– А он и есть опер. Я только этого кабана сразу не узнала – растолстел сильно. Но до войны он точно в милиции работал.

– Блин! Тебя он узнать не мог?

– Нет. Мы же не сталкивались раньше, да и я с той поры очень изменилась…

По-новому глянув на свою напарницу, спросил наугад:

– Школу перед войной закончила?

– За год до начала…

М-да… выходит, девчонке сейчас двадцать лет. А я ей не меньше двадцати пяти бы дал. Видно, тоже досталось хорошо… Только вот на местную она не очень походит. Слишком чисто по-русски чешет. Спросил ее и об этом. Напарница ответила, что в тридцать шестом их семья ушла из Измаила за кордон – в Одессу. А в сороковом опять вернулись. Понятненько… Значит, вместе с нашей армией, когда у Румынии город назад отобрали, они и пришли обратно. Правда, дальше уточнять не стал, опасаясь показаться чересчур любопытным. Щелчком выкинув назад окурок, оглянувшись, увидел Пучкова с Галкой, которые шли следом по другой стороне улицы. Леха, увидев мой взгляд, почесал бровь, давая понять, что от рынка за нами хвост не прилепился. Ну вот и славно.

– Далеко до адреса?

Света с тоской посмотрела вокруг и ответила:

– Нет. За поворотом будет разрушенный дом, а от него вниз по улице до конца.

Интересно, чего она так вздыхает? Хотя, в общем-то, понятно – в этом месте выросла, а теперь тут опять фрицы с румынами хозяйничают. Причем, когда предложил барышням навестить их родных, живущих здесь, обе отказались, сказав, что родители погибли. Ну я и не стал копать дальше – может, и вправду погибли, а может, у них легенда такая. Девахи-то – с военной разведки, а у них так же, как и у нас, кто есть кто – хрен разберешь. Скорее всего, она такая же Света, как и я Сеня. Но город знает хорошо. За поворотом действительно были обломки кирпичной четырехэтажки и улица начинала спуск к реке. Одна из стен дома сохранилась, и, проходя мимо нее, Светка как-то мимоходом сказала: