Михаил Логинов - Битва за страну: после Путина Страница 4

ЧАСТЬ 1

Глава 1

7.55

— Если человек жив, он должен встать… О, уже встал, — констатировала Татьяна.

Столбов и вправду уже встал. Заправил кровать с армейской сноровкой. Отвернулся к красному углу, минут на пять нырнул в молитву. Проснулся окончательно, поспешил в ванную комнату.

Кремлевское жилье выбирали вместе, в начале января, когда окончательно решили — президент будет жить прямо в Кремле. За пышностью апартаментов новый лидер не гнался: лишь бы удобно, компактно. Остановились на 14-м корпусе: не пафосное, техническое здание 30-х годов, и уж никак не дворец.

Управделами президента, оставшийся от прежней власти, начал мудро объяснять, почему такой переезд если и возможен, то лишь через месяц. Ремонт, спецсвязь, еще какие-то стандарты безопасности. Столбов на это:

— Позову парнишек из зимовецкого головного офиса — в три дня все отремонтируют и установят. Вам поучиться, заодно к новому начальству привыкнуть.

Управдельцы проглотили жгучие матюги, установили все, что нужно, за четыре дня, без зимовецких конкурентов. Так Столбов получил жилище, которое хотел.

Из ванной вышел бритый, посвежевший и сухой — велел установить сильный фен, обдувать все тело разом, экономить минуту. Спортзал сегодня не планировал, обошелся короткой гимнастикой: настроить дыхалку, проверить суставы, понять, не затаилась ли какая-то боль, что подгадит среди дня, в час самого ответственного официального приема.

За приседаниями и застала Татьяна.

— Много ли некрологов прислали в пресс-службу? — выпрямляясь, проговорил Столбов.

— Пока нет, но звонков изрядно. Сначала со всех телестанций, теперь — губернаторы.

— Поздновато встают, — проворчал Столбов, дотянувшись напряженными ладонями до пальцев ноги.

— Зачет, — одобрительно кивнула Татьяна. — Сколько раз так можешь?

— Рекорд не нужен, профилактика большой трудовой мозоли. — Столбов откинулся, застыл, вглядываясь в потолок. — Будет исследован источник шуточки?

— Телестудия взяла с ФМ-станции. Станция — с ЖЖ-комьюнити, на двадцать участников. То ли маргиналы, то ли вообще боты — пока неясно. ТВ сослалось на радио, а вот радийщики хотя и сказали лично мне, что новость из инета, но я слушала запись, ссылки нет. Может, сами это комьюнити и завели. Исследовать глубже уже не мое дело.

— И ты это все за час накопала? — спросил Столбов, хрустко отжимаясь на пальцах от стены.

— За час с четвертью, — уточнила Татьяна с легким придыхом. Сама поддалась наглядному примеру, начала что-то делать из комплекса упражнений для беременных. — И не столько я, сколько пресс-служба.

Это было правдой. Татьяна по-прежнему числилась пресс-секретарем Столбова. Как сделалась прошлым летом главной по связям со СМИ при Северо-западном полпредстве, так и перешла на ту же должность. Только сначала лидера партии «Вера», потом лидера страны. Работа хлопотливая, нервная, иногда приходится бегать и торчать возле экрана. Уже шестой месяц беременности, пора бы от тревожных трудов отказаться. Найти замену нетрудно, кандидатов на такую должность больше, чем на саму президентскую. Но отрешить себя от работы пока не хотела, присматривалась к замам. Дала себе зарок до начала апреля выбрать замену и уйти в декрет…

…Если, конечно, на другой день после своей отставки не шарахнет такой информационный гиньоль.

Тут уж, позабыв обо всех врачебных рекомендациях, помчишься в информационный центр, отслеживать работу коллег.

— С радийщиком понятно, — сказал Столбов. Зарядку он уже закончил, надевал тугую майку. Татьяна запомнила это качество еще с прошлой осени, когда, начали регулярно вставать из одной постели: до последнего момента оставаться в домашней, мягкой, ненавязчивой одежде. Правда, и треники, и фланелевая рубаха смотрелись на нем строже, подтянутей, чем офисная униформа на ином менеджере. — А барышня — телевизионный диктор, инфаркт не поймала?

— Надеюсь, нет. Но звонила, плакалась…

— Пригласи от ее телеканала на стодневное интервью. Пусть увидит, что жив. Да и комплекса не останется. А во что переходит комплекс вины — сама знаешь.

Татьяна кивнула. Спорить не стала, лишний раз задумалась о главном событии следующей недели — интервью, посвященном ста дням работы нового лидера России.

Чтобы не грузить Столбова задумчивым видом, вернулась к главной теме сегодняшнего утра.

— Если человек жив и встал, то должен есть. Завтрак уже готов. Сам знаешь, в Кремле работают не по телевизионным новостям, а по внутреннему распорядку.

8.45

Завтрак был действительно готов. Кремлевская обслуга, сколько ни ругай ее работу на больших приемах, исполняла камердинерские обязанности в лучших традициях официантов старой школы: своевременно, безупречно, незаметно. Стараниями Татьяны завтрак лидера страны напоминал идеальный европейский отель: кефиры-йогурты, свежий сок трех видов, барный кофейный аппарат, чтобы не тревожить персонал из-за лишней порции капучино. Думала, что Столбов рассердится на такое барство, но он одобрил. Завтрак — заправка перед дневными трудами, пусть будет царским. Это ужину положено быть попроще, без намека на шведский стол.

Кстати, новый хозяин Кремля немедленно ввел новое правило: государственное спиртное — только на официальных приемах. Во всех остальных случаях, если есть потребность развлечься виски или родной, беленькой — пожалуйте, за свой счет. О том, как в Кремль для вечерних выпивок привозят водку в авоськах, один только «Московский комсомолец» публикнул три карикатуры, а в инете можно было найти десяток демотиваторов.

Завтрак длился почти полчаса. Дополнительным блюдом стала оперативная сводка — основные события ночи и утра, плюс обобщения по вчерашнему дню. Пять-семь листов бумаги. Не то чтобы новый лидер был завзятым традиционалистом и не одобрил бы электронный планшет, но сама Татьяна понимала важный психологический нюанс: новость на бумаге всегда смотрится серьезнее, чем новость на экране.

В дни журналистской юности она, думала, будто где-то в Москве есть некое правительственное информагентство — невидимая часть ИТАР-ТАСС. Вот оно-то все знает и снабжает руководящие органы подлинной информацией, тайными сводками, горькой или безвкусной правдой, без примеси желтизны, предвзятости и скрытых интересов.

Нет, не существует засекреченного источника самой правдивой правды, так же как и волшебной кремлевской таблетки, исцеляющей гайморит и диарею за один прием. И в купленной олигархом газете, и в ведомственном аналитическом отделе сидят живые люди, и свои причины ошибаться и врать есть у всех.

Поэтому в сводку входили и новости из президентской администрации, и информационных агентств, не важно, государственных или частных, а также из электронных газет. Некоторые были выделены красным или зеленым шрифтом.

Когда эта привычка только-только вошла в обиход нового хозяина Кремля, Татьяна следила, чтобы Столбов перед тем, как взять в руки листы, выпивал активированный уголь. Каждый раз напоминала бессмертные слова профессора Преображенского о том, что нельзя читать советские газеты перед едой, каждый раз вздыхала — увы, к царям совет не относится.

Столбов читал новости в тишине, отхлебывая крепчайший кофе, запивал молоком из бурой глиняной кружки. Лицо — бесстрастное, лишь иногда чуть слышно хмыкнет да губы сдвинутся в секундной злой усмешке, мол, предвидел такой оборот. И очень редко улыбался без злости.

Татьяна вполглаза смотрела за ним, угадывала, до какой новости дошел Михаил Викторович. Кредитный рейтинг России, по версии Блумберга, на той же позиции, что в январе — спасибо, не падаем дальше. Хуже с рейтингом самого президента: если верить «Леваде», ушел вниз на семь процентов за прошедший месяц.

Глава финансовой группы «Аристарх» вернулся в Москву из Лондона — тут Столбов усмехнулся особо зло. Два месяца назад едва ли не в буквальном смысле отряхнул прах родины со своих элитных подошв. Оказалось, поторопился. Не нужен он Британии ни как новый подданный Ее Величества, ни как русский беженец.

Затянувшийся зимний грипп пошел на спад, в школах отменен карантин — приятно, но лучше бы пораньше. Синоптики дружно согласны с тем, что зима была долгой, зато весна окажется жаркой до аномалии.

Столбов отложил лист, отхлебнул кофе, спросил:

— Ты была в Малоозерске?

— Только проездом, — ответила Татьяна, подливая апельсиновый сок, — задержаться без повода не захотелось.

Она поняла, до какой новости дочитал Столбов. В Малоозерске — Приволжский округ — обанкротился Станкостроительный завод, градообразующее предприятие, между прочим. К этой новости, подчеркнутой красным шрифтом, прилагалась короткая справка. Восемьдесят тысяч населения, пять процентов официальной безработицы, со скрытой — пятнадцать. Теперь, если завод закроет ворота, без дела останется треть города.