Андрей Посняков - Принц воров Страница 4

– Вскрытие не делал еще, вот, санитары придут… Да ты смотри, смотри, не стесняйся… Вон она, татуировка-то, на левом предплечье.

– Ага…

Инспектор и сам уж увидел и тут же потянулся к мобильнику…

– Так. у нас – семь двадцать, у них, значит, на два часа позже – вполне можно звонить, вряд ли спят… Але? Александр?! Да-да, Нгоно… Как сам, как жена, сынишка? Да я так… все работаю… Луи и док – не знаю, давненько не виделись. Вот, в воскресенье, может, загляну. Вы-то когда появитесь? Ну и что с того, что недавно были? Да, Саша, я вот по какому делу звоню… Тут у нас татушка непонятная высветилась, никак не разберемся… А я тебе сейчас сниму и перешлю… А буквы и так скажу, слушай… Кэ Сэ Фэ… Дэ… Мэ… Бэ… Тут еще и цифры – восемьдесят пять… Что ты говоришь? Краснознаменный Северный флот? Так-так… А тут еще и спасательный круг с надписью – «Бес-смен-ный»… Я тебе сейчас фото пришлю…

Ближе к вечеру инспектор Амбабве даже удостоился похвалы непосредственного начальства – именно за этот свой звонок другу. Следователь Ренье тут же послал запрос в Россию через Интерпол, и теперь оставалось лишь ждать установления личности убитого и… искать убийцу.

Последним как раз и занялся Нгоно и еще двое совсем юных сотрудников, которых комиссар называл «наша молодежь», причем выговаривал эти слова с явной издевкой, мол, «наберут детей в полицию, не знаешь потом, что с ними и делать, гонору много – толку пока никакого». Оно и понятно – то, чему учат в полицейской школе или даже на юрфаке Сорбонны, это одно, а обычная жизнь – совсем-совсем другое.

Нгоно был назначен старшим, он сразу же с обеда и отправил молодежь к площади Сталинград – «поспрошать окрестных людишек», да и сам направился туда же, только уже вечером, ближе к девяти часам. Тоже, можно сказать – по долгу службы.

Приехал рано – уже не мог терпеть, до того хотелось увидеть Жермену, – припарковал свой «Пежо» на набережной, напротив фонтана у статуи Будды… или какого-то богдыхана, пес его знает, кто это был, но уж не Иосиф Сталин – точно.

Посидел немножко, наблюдая, как вспыхивают в темнеющем небе звезды, взглянул на часы… Без пятнадцати девять. Пора! Может, девушка еще и пораньше придет, хотя, конечно, вряд ли – красавицы обычно склонны опаздывать минут этак на сорок, а то и на полтора часа.

На площади еще было полно гуляющих – люди сидели на террасе «Концерта», выбирались из лодок, катались на велосипедах, сидели на лавочках под каштанами у шлюза, прохаживались у фонтана. Людно, довольно людно – самое время для карманников, давно наметанным взглядом Нгоно уже приметил парочку таких, эти людишки всегда работали парами – один отвлекал, второй крал, вот, как сейчас… А вон еще бандочка – подростки на скутерах, что-то рановато они сегодня явились. Кстати, на скутере очень удобно грабить, вдвоем конечно, один – за рулем, второй – наготове. Подъехали сзади к зазевавшейся дамочке – сумочку – оп! И все дела! Ох, уж эти женщины… сколько ни говори, ни предупреждай – а все равно таскают все свои денежки в кошельке, а тут – в сумке, словно бы приглашают – воруй, не хочу! Ну, кто, спрашивается, в кошельке деньги носит? Разве что только мелочь.

Лениво прохаживаясь у ротонды, инспектор вдруг неожиданно для себя подумал, что, наверное, неплохо было бы купить цветы… Да, неплохо. Если б они с Жерменой и в самом деле встречались, по-настоящему, а не так вот – по сути-то по служебной надобности. Именно для этого Нгоно девушку и пригласил… хоть, конечно, где-то в глубине души и лелеял надежду.

Девять часов, однако…

О, боже – просто не верится!

Молодой человек даже головой покачал, отгоняя видение – неужели Жермена явилась-таки вовремя? Ну да, вон она – красивая до невозможности, в красном коротком платье и туфельках на высоких каблуках… да-а-а… такой стоит дарить цветы, стоит…

Завидев инспектора, девушка улыбнулась и помахала рукой… Инспектор тоже растянул губы в глупой улыбке, да так и застыл, увидев, как от шлюза рванул наперерез красавице скутер… Целенаправленно этак рванул, бросился, словно лев на добычу.

Сумочка, конечно же, сумочка… красная, под цвет туфель и платья.

Нгоно уже и сам пустился бежать, да соображал на ходу, что не успеет, замахал руками, закричал:

– Жермена-а-а!

А скутер уж был рядом с добычей… и тут произошло что-то странное. Вместо того, чтобы очумело хлопать глазами, лишившись сумочки, а вместе с нею – и денег, Жермена вдруг в одно мгновение сбросила туфли… И молниеносно, как кобра, нанесла удар, достав в прыжке скутериста… того, что сидел сзади.

Бедолага едва из седла не вылетел, а его напарник, почувствовав что-то неладное, резко прибавил газу.

Гопники даже не стали повторять нападение, ругаться, угрожать несостоявшейся жертве. Просто смылись. И это было плохо, потому что – умно. Ну, никак не хотелось инспектору Амбабве иметь на своем участке таких вот умных грабителей, никак!

Главное, и номер-то на скутере не запомнил, да и не разглядеть его было из-за налипшей грязи. Наверное, специально замазали.

Зато незадачливого гопника Нгоно очень хорошо рассмотрел – тот был белый! Да, да – белый подросток в компании с сидевшим за рулем африканцем! И это тоже было плохо – преступный интернационал, можно сказать, прямо на глазах зарождался. Лица, конечно, под шлемом не видно, но – обрезанные до колен джинсы, маечка с короткими рукавами – руки и ноги белые, да маечка тоже примечательная, точнее говоря – буквы на спине – «РТЩХЦЖ» – не такая уж и обычная надпись, инспектор хорошо знал, где подобные маечки продавались – в русской лавчонке у площади Праздников, дешево – по три еврика. А буквицы ничего конкретно не значили, просто – русские буквы… такие же, как и татуировка на левом предплечье найденного у шлюза трупа.

А люди рядом уже хлопали в ладоши, выражая свое восхищение мужественным поступком красавицы… и самой красавицей, естественно – тоже. Европейского типа девушке так бы не аплодировали, большинство-то гуляющих были как раз темнокожими.

– Ну, – подбежав, поинтересовался Нгоно. – Как сами-то?

Жермена улыбнулась:

– Да все нормально. Можно я на вас обопрусь, туфли надену?

– Да-да, пожалуйста… Я даже вас поддержу. С огромнейшим удовольствием! И как это вы смогли? Да… и зачем вообще туфли снимали?

– А чтоб никого каблуками случайно не покалечить, – девушка поправила на плече сумочку. – Тем более – маленькие они еще, почти дети. В полную силу бить – жалко. А этого, в красной маечке, я в тот день здесь, под вечер, видела… ну а утром – уже убитого.

– Это вас в парикмахерской таким ударам учат? – сделав невинные глаза, поинтересовался инспектор. – Или – в ресторане «Концерт»?

– Я французским боксом занимаюсь, четвертый год уже, – ничуть не рисуясь, пояснила Жермена. – Желтые перчатки среди юниоров.

– Ого!

Желтые печатки во французском боксе – это было круто, пусть даже и среди юниоров. Не так-то легко было их заработать, ну, года за два – минимум! – упорнейших тренировок, спаррингов, соревнований. Первыми по ранжиру идут синие перчатки (вообще-то не перчатки, а просто узенькая, в дюйм шириной, ленточка, повязывающаяся на запястье), за ним – зеленые – эти уже подразумевают самостоятельную выработку координации движений и умение сохранять равновесие при ударах-связках, следующие – красные и белые – требуют еще большего, в первую очередь – умение удерживать нужную дистанцию боя и работать связками ударов на ограниченном пространстве, ну а желтая ленточка подразумевает свободно выполнять и соединять в связки любые удары. Следующая ступень – серебряная перчатка – присваивается уже не тренером, как все «цветные», а технической комиссией Национальной федерации французского бокса!

Они сели ужинать на террасе небольшого кафе неподалеку, на рю Лафайет. Нгоно все ж таки набрался отваги – пригласил Жермену на ужин. Та согласилась неожиданно легко и даже с улыбкой, отчего господин инспектор уголовной полиции пришел в такое состояние, что и начисто забыл все служебные дела, которых, к слову сказать, у него в отношении столь очаровательной девушки и не имелось вовсе. Ничего нового к уже сказанному свидетельница не смогла бы добавить, да Нгоно и не спрашивал – оба просто сидели, пили вино, болтали. А потом молодой человек подвез девушку до ее дома, проводил до самых дверей, галантно поцеловав ручку. И – в самый последний момент, когда дверь за мадемуазель Монго должна была бы захлопнуться – предложил встретиться снова:

– А дайте в воскресенье пойдем в парк ля Вилетт?

Жермена улыбнулась:

– Тогда уж лучше – в Бютт Шомон, он и ближе и красивее.

– Прекрасно! – обрадованно воскликнул инспектор. – В Бютт Шомон так в Бютт Шомон. Я а вами заеду, скажем, часов в десять… не рано?