Валерий Белоусов - Раскинулось море широко Страница 4

И быть бы Валере ярославским славным «чижиком», и служить бы ему Отечеству в суде, усмиряя нравы и защищая справедливость… если бы… ох, если бы…

По достаткам своим и летней ясной погоде взял Валера палубный билет четвёртого класса… да что там плыть-то? четыре часа, шестьдесят вёрст… Остановки: пристани Песочное, Борисоглебск, Константиново, Толгский монастырь…

Вот в этот женский Свято-Введенский монастырь-то и ехала Домна Парфёновна, тридцатилетняя честная купеческая вдова, по своему безвременно скончавшемуся восьмидесятилетнему супругу скорбящая…

Увидала Валеру на палубе честная вдовица… и он её увидал! Мудрено было бы не увидать! Кустодиевскую «Русскую красавицу», или его же «Русскую Венеру» – приходилось лицезреть? Похоже. Но не то! Домна Парфёновна супротив них была куда как дороднее.

Ухватила Домна Парфёновна юношу за ручку белую, и увлекла в свою каютку класса первого, приговаривая:«Пойдём, мальчик, я тебе кое-что покажу…»

Проехали в результате они и Толгский монастырь, и самый Ярославль… вот тебе и святое введение…

Очнулись аж у самой Казани…

Ах, Казань, моя, Казань… скуластая, раскосая, свободная, златом кипящая!

Куда с добром – столица Всея Волги-матушки, и лесной, и степной… Нижний, говорите? Астрахань? Ну, вы ещё Хвалынск вспомните…

Во второй половине 19 столетия до начала века двадцатого Казань является не только главным городом губернии, а поистине столицей Поволжья и Приуралья, центром науки и культуры, промышленности и торговли всего обширного края.

Как раз в описываемое время здесь ведется оживленнейшее строительство: возводятся богатые особняки купцов и дворян, церкви и соборы, мечети и медресе, разбиваются сады и скверы, на площадях устанавливаются памятники.

Одних мощённых камнем, деревом да торцами улиц – в Казани аж 160, да ещё 130 – немощёных…

И живут здесь, в согласии и мире – и русские, и татары, и черемисы, как горные, так и луговые… и ещё 101 национальность! Во всяком случае, так утверждает земская статистика, а она – всё знает…

А Университет! Казанский университет… значение его в становлении российской науки огромно! В разные годы здесь работали ученые мирового уровня: математики Н. И. Лобачевский, И. М. Симонов, химики Н. Н. Зинин, А. М. Бутлеров, зоолог Э.А. Эверсман и геолог А.А. Штукенберг, и многие другие. За его студенческими скамьями сидели выдающиеся люди России: Лев Толстой, композитор М. Балакирев, поэт Велимир Хлебников, писатель П. Мельников-Печерский… да мало ли!

Даже газета университетская – старейшая в Азии… короче, немытая, лапотная, дикая Россия… (и вот чем дэмократической интеллигенции лапти не нравятся? по летнему времени нет лучше обувки – легко, ноге свободно, не трёт, не жмёт… автор их нашивал!)

Для поступления в Университет от родителей или опекунов требовалось подать Прошение и подписать Обязательство, в котором четко оговаривались условия содержания и поведения будущего студента. В него входило 12 пунктов, касающихся своевременной платы за обучение, возврата казенных вещей, достойного поведения в период вакаций, оказания почтения властям, требования от родителей и опекунов «иметь надзор» за студентами при посещении концертов, театра, разного рода увеселений, кроме того, поручитель брал на себя ответственность «за добрую нравственность воспитанника», его внешний вид, манеру поведения.

Излишне говорить, кто стал поручителем для Валеры Петровского… пыталась честная вдовица и обучение оплатить (причём сразу за весь полный курс) да только он отказался…«Гусары за это денег не берут!» (с), как говаривал поручик Ржевский, убегая, не заплатив, из известного дома…

А экзамены приёмные – выпускники классической гимназии не сдавали, вот так-то…

Впрочем, плата за обучение была довольно символической – и не превышала 40 рублей в год… причём проклятым, реакционнейшим министром просвещения графом Кассо скоро была отменена в государственных учебных заведениях совершенно (а взамен установлена процентная норма – о, это порождение злобных антисемииииииитов… то есть если в Казани проживало 54 % русских, 40 % татар и 1 % евреев – так для них и устанавливались квоты, 54 процента мест для русских… и так далее – по справедливости, дабы дать всем подданным Империи равные права для получения бесплатного высшего образования – а начальное церковное и так – изначально было бесплатно… )

Хочешь учиться сверх бесплатной процентной нормы? Нет ничего проще, просто вноси в кассу 40 рублей за год… Реакционеры. Тьфу на них.

Однако же, где-то денег надо было взять – хоть на первое время (форму пошить, на квартиру, столовые опять же… ). Да не было бы счастья – случилась в Заволжье чума… обычная история в степях… суслик там есть такой, эндемический вид…

И вот с противочумным отрядом Красного Креста и Красного Полумесяца отправился Валера в прокалённую солнцем степь, провожаемый рыданиями безутешной вдовицы…

Долго ли, коротко ли… время шло! Прозвенел первый звонок, ректор студиозусам речь по латыни прочитал, открывая путь в светлый храм науки…

Недолго и проучился Валера – досрочно альма матер покинул – не сошлись они с неким Ульяновым, тоже первокурсником, в мнениях на цели пребывания в цитадели науки…

Валера – академистом был, то есть как все нудные рыбинцы, полагал, что он из своей провинции в столичную Казань учиться приехал.

А Ульянов – даром что симбирский белоподкладочник, кокушкинский помещик, полагал совсем наоборот – мол гуадеамус игитур, и долой самодержавие…

А Петровский всё в голову не мог взять – от чего он в классы ходить не может, ежели им за обучение заплачено – причём деньгами, которые он санитаром в противочумной экспедиции заработал…

Ульянову-то проще – у него имение Кокушкино… денег куры не клюют… что ему 40 рублей в год… Ну и встал Володинька, по – бабьи приседая и повизгивая, на пороге аудитории – Валерочку на учёбу не пускал… а тот, не долго думая, «её ударил в ухо он рыцарской рукой», как Анри Четвёртый смерть-старуху… весовщик станционный, что с него возьмёшь! И прибавил, что мол, коллега, как интеллигент интеллигенту настоятельно рекомендую – сдрисни, плешь картавая, а то урою нах! и чтоб я тебя больше здесь не видал… Ну тот и того-с… а ежели бы окончил Ульянов курс – кто знает, как всё бы и сложилось.

А так – талантливейший экономист («Развитие капитализма в России», «Государство и эволюция») и философ («Материализм и эмпириокритицизм», «Как нам реорганизовать учение Людвига Фейербаха») так и прожил всю свою недолгую жизнь за пределами российскими, и умер в горячо любимом им Цюрихе, в январе 1921 года, когда какой-то ревнивый испанец за столиком кафе рубанул ему по голове ледорубом… ну понятно, Швейцария, горы, альпинизм… ледорубы…

Однако и Валеру тоже попросили… дэмократическая общественность не стерпела надругательства над свободой волеизлеяний… и пошёл Валера в люди…

Как это так! -воскликнет Взыскательный читатель, из государственного университета – и попросила общественность? Именно что так…

Ежели уж маститых профессоров не то что освистывали, а избивали прямо на кафедрах… Дэмократическая молодёжь чувствовала в тюрьме народов свою полную безнаказанность…

Для желающих – вспомните детство, перечитайте «Кондуит и Швамбранию» – о быте и нравах детишек – гимназистов… которые в в классах печки порохом взрывали, в городовых стреляли, оправдываясь – что мол, было далеко и всё равно бы не попали…

А если студента каким-то чудом вязали – то вся прогрессивная общественность вставала на его защиту… и пьяного хулигана с извинениями выпускали из участка…

Да что там, пьяное хулиганство – именуемое ласково – шалость… (Говорит автор: А послать телеграмму японскому микадо – с поздравлениями, по поводу гибели «Варяга»?

Вы вдумайтесь – погибли русские люди, погибли в бою, за Отечество… а прогрессивная молодёжь, под рукоплескания всей прогрессивной интеллигенции – радуется их гибели!

И самое-то главное – это дэмократический кагал, именуемый корпоративным товарищеским духом… можно быть сколь угодно тупым и подлым, но если выражаешь прогрессивные взгляды – о, для тебя в мире образованцев – все пути открыты… Но если хоть один раз ты имел такую неосторожность – выразил хотя бы простое согласие с редким разумным действием властей предержащих…«Распни его!»(с)

И что смешно, сеявшие ветер – пожали в конце концов… Смотревшие на русскую революцию как на занимательную драму, интеллигентные зрители рукоплескали в финале, полагая, что сейчас они выйдут из зала, оденут свои шубы и поедут по уютным домам… только вот выйти оказалось им некуда – потому что их шубы были экспроприированы, дома – уплотнены подселением… а проклятого городового, который ограждал их от страдающего меньшего брата – уже убили…«Запирайте етажи – нынче будут грабежи!»(с)