В. Бирюк - Косьбище Страница 4

Надо чтобы косьё высохло хорошо. А у меня времени мало. Из хвойных пород хорошо делать, когда они не в дереве, а в доске. Да ещё — высушенной. Берёзу взять… на мой взгляд тяжеловата. Хоть и грамм, да лишний, на покосе таскать… Приглядел ольховник, выбрал, вырубил подходящего размера деревце, поволок на усадьбу.

Отсиживался я тогда, пока моих первых покойничков в Рябиновке хоронили, на крыше Акимовского недостроя. Мимикрировал под негра. Проще говоря — загорал. А то примета у меня такая особая — «шкурка с искоркой». И по этой примете, может статься, меня ищут. Очень серьёзные люди с очень серьёзными намерениями. Бояре святорусские. Соль земли. Убийцы, насильники, мошенники. А я тут, на пару с солнышком, меланина в шкурке понаделаю — фиг разглядят.

Те три дня, пока Храбрита с Корькой обмывали да хоронили, были первыми нормальными днями в этой второй моей жизни. Три дня покоя после шести месяцев непрерывной истерики. Сдерживаемой, подавляемой, высмеиваемой… Визга щенка утопляемого. Сквозь зубы стиснутые. Когда смерть, со своей косой, каждый день то в глаза смотрела, то за спиной стояла.

«Я от бабушки ушёл.Я от дедушки ушёл».

И от тебя, тётенька костлявая, убегу.

Вот — добежал. Спрятался. В домик, в ракушку, в норку. Сижу на верхотуре, палку стругаю. Солнышко светит, ветерок поддувает, к трапезе зовут. Сам никого не трогаю, и меня никто не трогает. Если ещё и примус для починки дадут — совсем Бегемотом буду.

Посматривал я по сторонам, всякие фантазии фантазировал. И косьё вытесалось-вырезалось. По длине-высоте подходящее. Верхний конец я по Франклину сделал. Не в смысле американского казначейства — «портрет ляпнуть», а с чисто политическим подтекстом. Типа: мы за демократию, долой колониализм, если у кого остался. Короче — затесал.

Тут ситуация как с громоотводом. Первый придумал Бенджамин Франклин. У его громоотвода кончик заострённый. Так и написано: «К верхнему концу стержня прикрепите медную проволоку длиной в фут и толщиной с вязальную спицу, заострённую как игла». Довольно скоро кто-то и в Англии предложил аналогичную конструкцию. Но без — «заострённую как игла». Потом случилось «Бостонское чаепитие» и прочая «Война за независимость». Франклин тут же оказался американцем и мятежником. Естественно, вся «прогрессивная общественность», хоть и мало чего понимала в защите от разрядов атмосферного электричества, но немедленно поделилась на два лагеря. Прямо по Свифту с его Гуливером: лагерь сторонников тупого конца против лагеря сторонников острого. Если у тебя над виллой торчит громоотвод с острым концом и вилла в Англии, то ты про-американец, враг короны и тайный бунтовщик. Во Франции — наоборот. В смысле конца. Который торчит. В смысле — над крышей. И для властей, и для «прогрессивной общественности» это была удобная форма выразить своё «фе» друг другу. Поскольку за это хватали, сажали, осуждали и ссылали. Но не насмерть. За форму конца громоотвода. Только грозовой молнии глубоко плевать: какой там конец у кого торчит. Габариты природного процесса таковы, что толщина концов, что у человечков, что у их громоотводов — значения не имеет.

А я тем временем на уровне пупка заруб сделал. Говорят: от пятки до ручки должно быть 950 миллиметров. Верю. Но где я тут в этой «Святой Руси» миллиметр найду? Это ж надо сперва измерить длину Парижского меридиана планеты Земля, потом поделить на сорок миллионов и получить метр. Потом снова поделить, но уже на тысячу, и получить миллиметр. Потом понять, что всё это неправда, и мерить всё пространство Вселенной прикладыванием расстояния между царапинами на иридиево-платиновой фиговине с большим Х в профиль, которая валяется где-то под Парижем. Из всего этого у меня здесь только Париж и есть. Так что по-простому: ручку — на уровень пупка. Ручку правильную — двойную, верёвочкой связанную, поставил.

Поразительно, вот коса — всего пять деталей: косьё, ручка, сам нож, кольцо и клин. Чистая механика с геометрией, сложность системы — факториал от пяти — максимум. И всё равно, законы Пола Мерфи, сформулированные на базе ВВС при ремонте тяжёлой авиационной техники — работают. И — в полном объёме: «всё, что можно испортить — будет испорчено. Всё, что нельзя испортить — будет испорчено тоже». В 1959 году серьёзные люди выпускают почтовую марку СССР с иллюстрацией к стихотворению А.В. Кольцова «Косарь». Кто такой этот Кольцов, какой у него там стих — не знаю, но картинку делали профессионалы. Художники там, гравёры. На марке здоровый бородатый патлатый мужик машет косой. Старается, экспрессию выражает. Одна маленькая деталь: ручка косы направлена в другую сторону от самого ножа. Всё — вся экспрессия в свисток ушла. Один смех над неумейками остался. Косу тянут, косу тащат, но косу никогда не толкают. Ручка должна быть со стороны ножа и никак иначе. В плоскости косы и косья, можно чуть вверх, но — чуть, градусов до 15–20. А тут вообще в другую сторону! Художники, факеншит… Впрочем, при всем моём к ним уважении. Я ведь дедушку Крылова помню: «Сапожник! Рассуждай не выше сапога!».

Пусть они картины рисуют, а я вот косу построю.

У меня давняя беда — жадность.

– У вас есть таблетки от жадности? Дайте мне. И по-бо-o-o-льше!

Если яму копать — глубже нужного получается, потом засыпать приходится. Если вот косьё — медведя убить можно. А вот таскать такую оглоблю… Ничего, поставил ручку — лишнее сразу видно стало — убрал. Да и вообще, я расту быстро — так что — на вырост.

Клинышек правильный сыскался. И по размеру, и по материалу — кленовый. Тут некоторые говорят: клин на косе должен быть железный. Фигня. Это от бездумной индустриализации. Клин этот должен одной стороной пятку косы держать, другой — кольцо. Ну, кто ж железо железом расклинивает? И ещё: когда коса прирабатывается, то кольцо, от тряски да от тяги, врезается и в косьё, и в деревянный клинышек. Такие… пазы на них получаются. Тогда между пяткой и основным клином с полукруглой, под кольцо, спинкой вбивают второй — плоский с двух сторон. И пока процесс прирабатывания не закончится, этот, вспомогательный, клин приходится несколько раз менять. Вот и прикинь — можно ли это железом сделать.

– Глава 68

Пока в тишине да покое шкурил да обрубал-обтёсывал косьё, чтобы мозги не простаивали, занялся я своим любимым делом. Классифицировал. По полочкам раскладывал что «под мозгу попало». В тот раз попали коллеги-попаданцы.

Академировал я и, так сказать, и профессировал. Или правильнее — «профессерил»?

Нуте-с, юные дамы и господа, отложите ваши ручки и тетрадки, уберите виджеты с гаджетами, выключите свои наладонники и междуколенники. Включите мозги и слушайте сюда, поскольку проистекать будет отсюда.

Тема сегодняшней лекции: «Маразм впопаданства». Именно так, а не «Вподанство в маразм старческий». Это две большие разницы, хотя и похожи.

На первый взгляд кажется, что попаданцы, как грехи человеческие — бывают двух типов: вольные и невольные.

Камикадзами, экстремалами и дураками Русь богата всегда, почти как «Иванами да Марьями». Так что и первая группа попадуев — достаточно представительна. Однако классификация «первого взгляда» является малосодержательной. Докажем это путём выделения характерных черт, одинаковых в обеих группах.

Прежде всего: в обеих группах нет профессиональных историков. По своей воле они на это дело не идут, а силком, или там — случайно… Похоже, историк-профессионал, уяснив, во что он вляпался, предпочитает незамедлительно пустить себе пулю в лоб. Как офицер, попавший в окружение к злобным и бесчестным врагам. Как русские офицеры на реке Уфа при внезапном появлении Чапаевской дивизии.

Единственные люди, профессионально разбирающиеся в историческом процессе — самоликвидируются сразу же. «Лучше ужасный конец, чем ужас без конца». Это — профессиональная оценка шансов и аспектов выживания современного человека в историческом процессе. Очевидно, что только слепо-глухо-немой идиот может питать иллюзии по поводу своего будущего, оказавшись в прошлом.

Молодые люди на последнем ряду, если вы питаете иллюзии по поводу приватности вашего «морского боя», то спешу обрадовать: в попаданцы вы, безусловно, пройдёте. Хотя и не слепо-глухие. Запись в попаданцы уже началась. В деканате.

Второе общее свойство попаданцев — гиперактивность. Что естественно: стоит снять с буйного психа смирительную рубаху, и он тут же начинает махать конечностями, бегать туда-сюда во времени и пространстве и пускать слюни.

Юноша у окна! Я понимаю, что декольте вашей соседки вызывает у вас рефлекс собаки Павлова — бурное слюноотделение. Может, вы пропустите вентилирование помещение вашими вздохами и сразу приступите к применению спецсредств?

Итак, попаданцы, все! — деятели. Не могу вспомнить ни одного, который после «вляпа» затаился, удалился, растворился… Стал невидимым и неслышимым.