Назад, в пионерское лето - Денис Георгиевич Кащеев Страница 4

— Получите шанс прожить жизнь заново, — пожал плечами Круглов. — Многие о подобном лишь мечтают!

— Только не я…

Идеальной свою судьбу я, конечно, нипочем не назвал бы, но в целом был ею в той или иной степени доволен — если, конечно, не считать этого чертова «Ягуара» напоследок. Да и ни малейшей ностальгии я не испытывал ни по восьмидесятым, ни, тем более, по девяностым, ни даже по нулевым. Пережить все это еще раз? Да ну на фиг!

— Вероятность сбоя крайне мала, — веско заметил Гришин. — Уверен, что вы благополучно вернетесь. А пошли мы кого-то другого — с худшим вашего коэффициентом Сары Коннор — легко может оказаться, что кто-то из нас — вы или я, или, скажем, Геннадий Петрович, — кивнул он на майора, — вовсе не доживут до нашего времени, так как история изменится. А не отправим никого — почти наверняка погибнем все скопом.

— Так себе альтернатива, — пробормотал я.

— Согласен, — кивнул Сергей.

— Мы не требуем от вас немедленного ответа, — снова вступил в разговор Круглов. — У вас есть пять часов, чтобы все хорошенько обдумать — и принять взвешенное решение.

— То есть, пока я могу пойти домой? — оживился я.

— К сожалению, нет, — покачал головой майор. — Но здесь, на территории, вам будет предоставлены все условия для комфортного отдыха… и спокойных размышлений.

— Одиночная камера со всеми удобствами? — хмыкнул я.

— Небольшой гостевой домик, — поправил меня Геннадий Петрович. — Но да, со всеми возможными удобствами. По-моему, там даже сауна есть, не говоря уже о битком набитом мини-баре. Также к вашим услугам доставка блюд из любого московского ресторана…

— Накóрмите, напóите, в баньке выпарите — и только потом употребите, — пробормотал я. — Все как положено.

— Все как положено, — и не подумал спорить с этим моим «употребите» майор.

Не для моих глаз и ушей

— Обязательно было возвращать ему телефон? — с сомнением осведомился у Круглова Гришин, когда они вновь встретились примерно через четверть часа. Я к этому моменту уже вовсю «отдыхал» в выделенном мне коттедже и их разговора, разумеется, слышать не мог. — Держу пари, первым делом наш Андрей Викторович полезет в сеть искать что-нибудь наподобие итогов тиражей «Спортлото» за 1985 год!

— А если и так, — в равнодушным видом пожал плечами майор. — Сами же сказали: коэффициент восемь. Значит, что бы он ни делал, история в безопасности.

— И тем не менее…

— Насколько могу судить по его досье, возможность раздобыть некий инсайд — это для Андрея Викторовича хороший стимул согласиться в итоге на наше предложение, — менторским тоном заявил Геннадий Петрович. — Если потом что-то таки пойдет не так, его послезнание окажется меньшей из наших бед. А если все сложится, как запланировано, воспользоваться лишней информацией он скорее всего просто не сумеет: когда мы вернем его сознание назад, у того, тринадцатилетнего Андрея Резанцева ненужных воспоминаний не останется.

— Не мне вам объяснять: эту проблему легко обойти!

— Это если специально задаться такой целью. А Андрей Викторович — опять же, насколько я могу судить — едва ли станет так поступать, пока не выполнит основное задание. А после, как вы понимаете, у него уже не будет на это времени. И вообще, Сергей Сергеевич, раз сомневаетесь в Резанцеве — почему не использовать вместо него кадрового сотрудника? Благо, в кои-то веки есть подходящий?

— Это наш план «Б». Но там коэффициент — девятнадцать. Это вам не восемь!

— Вот именно. Нам нужен именно Андрей Викторович — так что пусть себе шарит по сети. Что нароет, что запомнит — все его. Лишь бы добровольно подрядился на операцию.

— Ну, как скажете…

2. Подготовка

Москва, 1 июня 202… года

Сергей Гришин на мой счет ошибся — как минимум, отчасти: большую часть предоставленного мне на размышления времени я и в самом деле просидел в Интернете, но итоги тиражей «Спортлото» бросился изучать отнюдь не в первую, и даже не во вторую очередь.

Сначала я просто решил почитать про 1985 год — как ни крути, давненько это было, в памяти у меня от тех времен остались лишь отдельные, пусть и яркие, фрагменты, в основном — чисто личного характера. А что там происходило в стране в целом, да еще чтобы со строгой разбивкой по годам и месяцам — частично вовсе стерлось, частично перепуталось. Единственная дата из 80-х, которую мне было нипочем не забыть — 26 апреля 1986 года, день, когда взорвался реактор Чернобыльской АЭС. Вышло так, что мой отец, физик-ядерщик, находился тогда в командировке на этой чертовой атомной станции, а мама как раз приехала к нему из Москвы в Припять — майские праздники они собирались провести вместе в Киеве. Оба получили несовместимую с жизнью дозу радиации, и вскоре мы с моей сестрой Евгенией остались сиротами.

Женька была на пять с половиной лет меня старше, и до потери родителей мы с ней, признаться, не особо ладили, но именно она не позволила забрать меня в детский дом, оформив опеку — или как там это тогда называлось — на себя.

Сестра погибла в 1992-м, в центре Москвы, от случайной бандитской пули — просто оказалась не в то время не в том месте.

Первое со вторым не могло у меня не сложиться, а тут еще майор Круглов с его идеей о «втором шансе»… И если, здраво оценивая ситуацию, чернобыльскую катастрофу я едва ли смогу предотвратить — слишком уж масштабное событие, а я с моими восемью баллами по этой их шкале Сары Коннор (придумали же, блин, название — лучше бы Алису Селезневу увековечили!) опасений у истории, вроде как, не вызываю, то уберечь Женьку от нелепой смерти — а может, и удержать родителей от роковой поездки в Чернобыль — почему бы и нет? По крайней мере, можно будет попробовать. Сложится — сам попытаюсь, а нет — так заряжу себя тринадцатилетнего.

Ну а как убедить не признающих ничего мистического отца с матерью и строгую сестру мне поверить? Да очень просто: наглядно продемонстрировать знания будущего! Не в общих чертах — такое фиг проверишь —