Двуногое всесилие - Харитон Байконурович Мамбурин Страница 4

Точнее, к чему-то, очень сильно напоминающему две телефонные будки с одной общей стеной. Зайдя в прозрачную часть странного агрегата, молодой человек нервно задрал рукав на левой руке, а затем приложил массивный циферблат показавшихся на свет дневной часов к специальной выемке на устройстве, в котором жители моего мира тут же бы угадали банкомат. Кроме меня таких не существовало, так что юный и быстрый китаец наверняка сам был бы вынужден придумывать название агрегату, в который он только что залез.

— Ли Фан, — приятным женским голосом ответил динамик будки, — Добро пожаловать в Йужень. Ваш запрос?

Молодого человека интересовало, как пробраться к общежитию возле университета, в котором он будет учиться. Машина осведомилась, есть ли у него ручка и бумага, на что студент в панике начал копаться в своих сумках. Точнее, попытался. Прождав две секунды, будка Системы через специальную прорезь выдала небольшой листок бумаги, на котором был распечатан нужный студенту маршрут, уведомила его, что администрация общежития оповещена о его прибытии, назвала номер комнаты, в которой Ли Фан будет жить, а также назвала дату и время, к которым он должен явиться на регистрацию в свое учебное заведение. Вся дополнительная информация была указана на обратной стороне листка с картой. Пока бедолага китаец собирался с мыслями, Система, осведомившись, есть ли у него другие вопросы, на что получив поспешное «нет!», начала выгонять молодого человека из будки. Мол, освободите помещение, в записях указано, что вы расписались, что предварительно ознакамливались с правилами пользования общественными компьютерами! Кыш-кыш.

— И это всё? — с некоторым недоумением проговорил один из наблюдателей с «нашей», славянской стороны, — ЭВМ опознала носителя часов, распечатала ему карту и уведомила администрацию общежития и института?

— Не совсем, — откликнулась Юлька, стоящая рядом с Янлинь, — Наша Система опознала абитуриента, утвердила его статус, отправила данные о его местонахождении приблизительно на двадцать серверов, в основном государственного ведомства. Молодой человек теперь значится в системе экспериментального города Йужень в качестве гостя. Как только он будет зарегистрирован как студент и временный житель этого населенного пункта, ему станут доступны все функции Системы. На данном этапе развертки проекта он сможет с помощью часов вызвать коммунальные и полицейские службы, получить доступ в свой университет, плюс использовать часы, являющиеся носителем совершенно всех его документов. Но только что проделанная Системой работа в отношение этого человека, а также та, которую она на данном этапе своей развертки проделает в следующие десять лет, сэкономит стране…

Пошли сухие, но очень впечатляющие цифры, тут же уточняемые Янлинь с прицелом на всё будущее пятимиллионное население Йуженя. Тут уже лица наблюдателей с нашей и с китайской сторон начали вытягиваться в шоке и восторге, особенно после того, как слово взяла Кладышева, использующая указку на парочке закрашенных графиками мобильных грифельных досок. Система начала овладевать умами не во сне, а наяву.

Налоговая и банковская системы? В Йужене они упрощены на девяносто процентов. Коммунальные службы? На семьдесят. Библиотеки? Девяносто восемь. Кинотеатры? Сто. И это только начало. Самая первая стадия.

Потенциал безграничен.

Посыпались вопросы, на которые девушки отвечали поочередно. Моя роль была выполнена, так что можно было выдыхать. Жернова истории закрутились под весом интересов человечества. Впрочем… моя роль была еще не сыграна. Каверзность вопросов, задаваемых советской и китайской сторонами, росла и росла. Начав за здравие, они перешли к тем, которые были «за упокой». Ответ на главный из них и был, наверное, самым важным шагом в этой моей жизни.

— Товарищи! — шагнул я вперед, услышав заветные слова, сказанные Юльке, — Минуточку внимания!

Говорил я громко и уверенно, резонанс от сидящей на морде металлической маски, уже широко известной в узких кругах, тоже привлек нужный градус внимания, так что можно было продолжать.

— Говорю под запись и протокол! — объявил тем временем я, — Для прояснения всей этой ситуации! Убедительнейшая просьба не заблуждаться, думая, что эта технология представляет из себя дар, подарок человечеству от неосапиантов! Даже мыслей подобных не держите и уж тем более не спрашивайте, каким образом Система будет контролировать таких как мы. На общих основаниях! Только так! Разумеется, внесены крайне жесткие коррективы, регулирующие применение способностей, а также наказание за злоупотребление ими, но при этом, подчеркиваю, сама Система создана и спроектирована для защиты неосапиантов от вас! Её цель и смысл, основные, я имею в виду, именно в соблюдении всех полагающихся прав и свобод для неогенов как для обычных граждан! Все остальные бенефиты, предоставляемые этим продуктом, считайте нашим выкупом! Компенсацией! Заменой! И никак иначе.

Тут же поднялся весьма нервный шум, чья основная мысль была более чем понятна. «Что этот неоген себе позволяет⁈». Не то чтобы я сказал нечто, чего не знал кто-либо из десятков людей, пришедших на эту презентацию, но одно дело личный разговор, а другое — международно выраженная позиция. Официальная. Ультиматум, можно сказать.

Впрочем, лицемерие — это неотъемлемая часть политики.

— Прогнозы показывают, что вероятность глобальной войны в течение полугода после решения вопроса со «Стигмой» — выше девяноста процентов! — вновь повышаю я голос, — Войны за Прогноста! Войны против Прогноста! Войны, в которой победителей не будет, это я вам всем гарантирую как муж этого самого Прогноста! На шестой стадии развертки наша Система начнет предоставлять функции прогнозирования, схожие с методиками построения реальности Юлии Игоревны Окалины! Поэтому, товарищи, рекомендую здесь и сейчас начать отказываться от привычных рабовладельческих мыслей!

Страх, ненависть, сомнения, чувство утраты контроля, ощущение, как шатается привычный уклад жизни. Китайское проклятие «чтоб тебе жить во время перемен!» во всей его красе. Большой сочащийся медом кусок пирога, маленькая ложечка дегтя — это все прекрасно, только вот болезненная судорога в жопе, потому что это не ты их протягиваешь и предлагаешь…

Но жопную болячку они переживут. Пережуют даже. Не так страшен верзила в металлической маске, как мило улыбающаяся девушка, бывшая звезда эстрады, ставшая самым страшным и опасным существом на планете. Каждый, кто знает о Предикторе, задается вопросом — «по моей воле происходят те или иные события, либо она их уже изменила?»

Впрочем, мы тут тоже не хером груши околачиваем. Libertad o Muerte, товарищи. Это — мы тоже донесли. Даже до полковника Ли. Ему, кстати, не понравилось почти до полусмерти. Во всяком случае, три его ручных лейтенанта всячески изображали лицами инсульт до самого конца наших разборок.

— Фуууууухххх, — выдохнула Юлька, зависнув посереди нашей кроватной комнаты, — Это было… очень! Вы даже не представляете, по какому краю мы прошли! Мне давно так страшно не было!

Янлинь просто молча плюхнулась лицом вниз, изображая из себя труп. Вероника сидела и гудела себе под нос, растирая лицо руками. Я тоже лег, но лицом и пузом кверху. Накатила апатия. Сложно всё это. И жутко. Мы, по сути, только что начали шантаж всего мира путем эксплуатации китайских народных интересов. Подобного нам не простят, факт, но только тогда, когда наша шайка-лейка перестанет быть незаменимыми специалистами. Судя по предполагаемой скорости развертки Системы — к тому времени все наши недоброжелатели передохнут от естественных причин. Притча о Ходже Насреддине, осле и шейхе еще никогда не была более актуальна.

— Так… — почти залипая в дрёму, услышал я голос Вероники, — Девочки, вперед!

А?

Ну, наверное, это было похоже на нападение. Легкая тушка Янлинь упала мне на ноги, а такая же невесомая забралась на грудь, скрестив ноги и грозно хмурясь. Фоном служила Палатенцо, грозно щелкающая разрядами меж пальцев.

— Если это нападение, то вы фигово скоординировались, — отметил я, — А если изнасилование, то… ой! Янлинь, отпусти!

— Действительно, Янлинь, отпусти… пока, — Палатенцо неодобрительно покосилась на развеселившуюся китаянку, — Вопрос тут серьезный, Вить.

— Это какой? — поинтересовался я из-под грозящей свалиться мне задницей на шею Кладышевой.

— Ты скоро станешь папой, — оповестила меня наша психиатресса и, всё-таки, поехала, заткнув мне и так не особо сейчас нужный рот дополнительно.

Особо дёргаться я не стал, погрузившись в сложнейшие раздумья. Янлинь?