Капитан (СИ) - Ахрем Страница 4

Николай Романов был человеком среднего возраста, среднего роста и средних же способностей. Последняя черта не являлась следствием глупости. Император был добрым, великодушным и прекрасно образованным, но оторванным от реальной жизни и оттого имел наивные суждения, часто принимая неверные решения. Для мирного времени он подходил идеально, страна при нем показывала удивительные темпы экономического и культурного прогресса, а вот для войны оказался слабоват, отсутствие достоинств мигом обернулось серьезными недостатками. Главное то, что ему не хватало жесткости, силы воли. Но в 1903 году о войне всерьез задумывались единицы, а Николай показал, что не только является склонным к мистике человеком, но и не чужд благодарности, хотя об этом Храбров и так уже имел возможность убедиться.

Он отправился в Англию и несколько месяцев наблюдал, как на стапелях заканчивают постройку «Наследника», затем принимал его во главе авторитетной комиссии, а после, дождавшись прибытия флотского экипажа, перегнал в Кронштадт. Потом были доводки, испытания, участия в маневрах, стрельбах, отработка взаимодействия команды и долгий переход на Дальний Восток.

Катер аккуратно ткнулся в высокий борт «Наследника». Храбров заложил за пазуху секретный пакет и взялся за поручни трапа. Крейсер выглядел как игрушка, новый, чистый и окрашенный в парадные цвета — практически белый корпус и надстройки, желтые, с черными верхушками, трубы и Андреевский флаг на корме. Бронированный борт рождал ассоциации с надежной несокрушимой цитаделью. Слева находились спаренные, один над другим, казематы 152-мм орудий, слева корпус наискось пересекала полка и выносимая на восемь метров штанга противоторпедной обороны Марса с выдвижной стальной сетью.

Очутившись в тени висевшей над головой шлюпки, капитан остановился и осмотрелся по сторонам. Палуба, хоть и покрытая мокрым снегом, все равно выглядела опрятно. Медные и стальные детали начистили до блеска. Выносные орудия закрывали чехлы. Четыре внушительные трубы устремлялись к небесам. Справа находились две рубки, бронированная боевая и ходовая над ней. За стальной мачтой виднелась несокрушимая башня 234-мм пушки. В отличие от большинства военных кораблей российского флота, «Наследник» имел не спаренные двойные стволы основного калибра, а одиночные, на носу и корме. Подобное инженерное решение на первый взгляд уменьшало огневую мощь судна, но на самом деле все обстояло не так очевидно. Ни один русский крейсер в настоящее время не мог похвастаться подобным главным калибром. Новейшие «Ретвизан» и «Цесаревич», более ранние «Севастополь» с «Полтавой» и достраивающийся «Бородино» располагали 305-мм орудиями, но они являлись мощнейшими броненосцами и про них разговор шел отдельный. Это был совершенно иной уровень огневой мощи, крейсера в этом плане соперничать с ними не могли. Так что «Наследник» хоть и уступал в массе суммарного залпа, но в случае попадания его снаряды причиняли больший ущерб, чем аналогичные выстрелы собратьев-крейсеров, максимальный калибр которых равнялся 203-мм. И тут все упиралось в профессионализм артиллерийских офицеров, комендоров, наводчиков и матросов.

Вахтенный начальник лейтенант Захаров с рупором в руках встретил Храброва и доложил, что за минувшее время происшествий не случилось. Подбежал Рулет — жутко умный французский бульдог, любимец всей команды. Пес почтительно обнюхал капитанскую шинель и завилял обрубком хвоста, показывая, что пока он на посту, крейсеру ничего не угрожает. А к ним уже спешил Харитонов Эраст Модестович — старший офицер и одновременно давний, еще с детства, друг.

— С возвращением, Евгений Петрович, у нас на борту полный порядок, — отчитался он. — А вы как? Что сказал адмирал Старк?

— Все вопросы — после, сначала в каюту и крепкого горячего чая, замерз я, как пингвин на Южном полюсе.

Харитонов негромко хохотнул. Захаров и поднявшийся следом Соловьев старательно сдерживали улыбки. В РИФе* многие командиры устанавливали на своих судах задушевную теплую атмосферу, которая способствовала развитию духа товарищества и взаимного уважения. Храбров придерживался схожих понятий, тем более, такой подход неоднократно показывал свою полезность.

Рулет понимал дисциплину не хуже любого матроса. Проводив командира, он тявкнул, заверяя, что службу несет исправно и отправился на очередной обход судна.

В капитанской каюте разливалось благодатное тепло. Сквозь круглые иллюминаторы проникал тусклый свет, который дополняли электрические лампы, одновременно создающие уютную атмосферу. Стены были обшиты красноватым дубом, солидный барометр в бронзовой оправе твердо показывал «дождь». Шкаф со стеклянными дверцами вмещал сотню книг и различных безделушек со всего света. Под иллюминаторами и занавесками стоял широкий стол с лампой в зеленом абажуре, картами, журналами, лоциями, фотокарточками в рамках и писчими принадлежностями. Еще один, небольшой, предназначенный не для работы, а для гостей, столик окружали три низких кресла. Паркетный пол прикрывал цветастый бухарский ковер, а в спальню и совмещенный с ванной гальюн вели две закрытые двери. Вестовой Егорий Афанасьев, которого Храбров всюду таскал за собой последние семнадцать лет еще с «Витязя» ловко расставлял на столе вазочки с малиновым вареньем, блюдца с копченой грудинкой, хлебом, два стакана в серебряных подстаканниках и заварной фарфоровый чайник с драконами. Последним он торжественно, на двух руках, внес свистевший, до блеска начищенный самовар.

Храбров снял фуражку и шинель, отстегнул кортик и спрятал секретный пакет в сейф.

— А что, Эраст, не побаловать ли нам себя «адвокатом»*? — поинтересовался он, с удовлетворенным видом присаживаясь в кресло и вытягивая ноги.

— От чего же не побаловать, можно, — рассудительно ответил Харитонов. Они знали друг друга с шести лет и между собой общались запросто, как и раньше. Тем более, вернувшись из очередной «дальней» Храбров умудрился жениться на родной сестре Эраста — Марии. Вместе они прожили меньше шести лет, успев завести двух деток, Ромку и Анютку. Обстоятельства повернулись так, что им пришлось разойтись. Тогда Евгений переживал, что Эраст затаит обиду. Слава Богу, не затаил, прекрасно понимая, что в жизни все бывает, не только разочарования, но шторма, мели и ураганы. Тем более, сам неженатый и бездетный, он души не чаял в племянниках.

Храбров достал из резного дубового буфета початую бутылку вполне неплохого Кизлярского коньяка. Капитан позволял себе иной раз расслабиться, у него всегда наготове имелось вино, ром, виски и родная водка, но сейчас пить не хотелось, а хотелось лишь прогнать озноб.

Китайский чай был удивительно хорош, завариваемый Егорием на шишках самовар добавлял воде неповторимый дымный вкус, а лимонная долька и пятьдесят граммов коньяка делали напиток просто божественным. Храбров согрелся мигом, сделав всего несколько глотков.

— Так что сказал Старк, Женя? — напомнил Харитонов.

— Завтра в семь утра, на пике прилива, выходим в Чемульпо и меняем «Боярина».

— И надолго?

— Кто знает? — Храбров пожал плечами. Даже с другом он не откровенничал и не рассказывал о знании будущего. Так было проще, да и правильней на самом деле. — У нас же все готово? — на всякий случай поинтересовался