Броневод - Андрей Алексеевич Панченко Страница 4

— Право не ожидал увидеть именно вас на переговорах — натужно улыбнулся барон — я думал прибудет кто-то из ваших офицеров.

— Зачем тянуть кота за подробности барон? Вам нужно выиграть время? Так вот, времени я вам не дам. По итогам нашего разговора я приму решение здесь и сейчас. Использовать передастов не в моих правилах. Так всё это затянется на сутки минимум, потеряется суть разговора и некоторые моменты могут до меня дойти искажённо и сглажено. Что вам нужно у моих берегов? Честно скажу, пленные мне уже не нужны, у меня ими все рудники забиты, так что на милосердие не рассчитывайте.

— Кхм… — поперхнулся барон, и затравленно оглянулся на второго офицера, который до поры молчал.

— Пожалуй отвечу я — встрепенулся второй англичанин, приняв горделивую позу — позвольте представится. Граф Бермский, Ричард де Ласи! Капитан линейного корабля «Глория» и личный порученец адмирала Бойла! Мы предлагаем вам выдать всех подданных короны и немедленно сдаться без боя! Обещаем вам только то, что вас и ваших пособников доставят в Лондон для справедливого суда, на время плавания сохранив жизнь! В цепях разумеется, ибо вы преступник! Это щедрое предложение, советую соглашаться!

— Он что, серьёзно⁈ Напомните мне барон, сколько ваших экспедиций пропало возле Форта-Росс? По-моему, три? Или четыре? Я сбился со счёта! Это что за клоун? — я повернулся к барону с трудом сдерживая смех, и как только порученец снова попробовал перебить меня, я не выдержал — Захлопни свою пасть щенок, пока я не приказал своим людям зашить её нитками! Пока говорю я, вы молча слушаете, засунув свои языки в задницу! Рот открывать только с моего разрешения!

На английском вельботе наступила гробовая тишина, впрочем, как и на моём катере. Отличие между нашими командами были только в том, что англичане застыли в растерянности, а мои бойцы шустро взяли на прицел весь экипаж вельбота, при этом орудие смотрело прямо в грудь зарвавшемуся английскому офицеру.

— А вот теперь говорите, барон Тичерс! — разрешил я.

— Простите графа, он не хотел оскорбить вас! Поверьте, он только передает слова адмирала Бойла! Вышло недоразумение, ещё раз прошу прощения! — зачастил барон, видя, что переговоры заходят в тупик — и тем не менее силы несоразмерны! У вас только один корабль, обитый железом, и четыре небольшие баржи, как вы планируете выиграть этот бой⁈ Пусть вы сможете пустить на дно несколько наших кораблей, но в итоги мы попросту задавим вас массой. Я готов ходатайствовать перед адмиралом, а потом и перед королём, о сохранении вашей жизни и достойном дворянина обращении. Уверен, они прислушаются к моему совету! Поймите, мы серьёзно подготовились к этому походу! Вы неприятно удивитесь, если сражение начнётся! У нас десять бомбардирских кораблей, мы разрушим ваши форты и город, а на подходе огромная армия. Деваться вам некуда!

— Я вас выслушал барон, а теперь слушайте моё предложение — усмехнулся я — я предлагаю вашему адмиралу убираться из моих вод прямо сейчас. Мне надоели эти ваши походы за зипунами к моему дому! В противном случае, все ваши корабли пойдут на дно, а я всё же выполню своё обещание, и уже мой флот придёт в Ла-Манш, а потом и Амстердам навестит. Долги накопились, пора их отдавать! Я даю вам час на принятие решения и ни минутой больше! Потом пеняйте на себя. Надеюсь вы выживете Тичерс, потому что жалеть я никого не буду. Граф, вы получили первое и последнее предупреждение! Благодарите барона, за то, что всё ещё живы, и советую вам достойно сдохнуть вместе со своим кораблём, иначе вам придётся провести остаток жизни на каменоломне с поротой задницей! Всего хорошего господа, разговор закончен. Погнали до дому парни!

Катер дал задний ход, и быстро развернувшись помчал к «Варягу», а я стоял и думал над словами барона. Он явно хотел меня о чём-то предупредить. Десять бомбардирских кораблей и как он там ещё сказал? Я «неприятно удивлюсь»? Что же, если барон выживет, я снова отпущу его домой, надеюсь в третий раз у него хватит мозгов сказаться больным или беременным и отказаться от нового похода. Да чего там, я его сам до дома довезу, пора нанести ответный визит вежливости оборзевшим ублюдкам!

— Не торопимся, ждём час, потом тихонько идём вперёд, самым малым ходом — как только я поднялся на мостик, так сразу собрал всех офицеров «Варяга» на совещание — удалось выяснить, что у противника есть десять бомбардирских судов. Скорее всего это те же мортиры, что использовали французы при осаде Алжира. Калибр там запредельный, попадание такой бомбы даже «Варяг» не выдержит, так что их топим в первую очередь. Если будет состоять выбор между кораблём линии и плавучей батареей, топим её! Это ещё не всё, скорее всего сюрпризы ещё будут, так что усилить бдительность! Близко к кораблям противника не подходить, их слишком много, если допустим абордаж, нам всем конец. Ну вы сами всё знаете, чего вас учить, всё же не в первый раз.

Час прошёл и как я и предполагал, английский адмирал, что командовал союзным флотом, даже не подумал уходить, но и в атаку не стремился, он ждал первого хода от нас. Немного подумав, я перестроил свои корабли в линию, головным поставив «Варяга», и дал команду выдвигаться. Одновременно на берег ушёл приказ выводить «Посейдон» и резерв на наше место на рейде. Так подкрепление сможет прийти нам на помощь быстрее, если в этом возникнет необходимость.

Мои корабли малым ходом шли вперёд и вскоре я заметил, что на вражеской эскадре началось какое-то нездоровое шевеление. Из-за корпусов линейных кораблей вышла группа вёсельных барж, в количестве аж двадцати штук, и они всей группой гребли к нам. Как только баржи пошли в атаку, началась и бомбардировка. За строем врагов гулко ухнул залп, и вскоре огромные султаны воды взвились прямо по нашему курсу. Мортиры, установленные на бомбардирских судах, начали обстрел.

— Атака брандеров! — капитан крейсера и без моей подсказки разобрался что к чему — артиллерии носовых батарей открыть огонь по баржам, стоп машина!

— Отставить «стоп машина»! — отменил я неверный приказ капитана — нужно маневрировать, по неподвижной цели мортиры быстро пристреляются! Точность у них никакая, пока мы в движении нам ничего не