Другие грабли - Сергей Сергеевич Мусаниф Страница 4

Человек слабохарактерный на моем месте давно уже впал бы в панику, но я долистал паспорт до страницы с пропиской и убедился, что какой-то адрес здесь у меня все-таки есть. И вроде бы не так далеко отсюда.

Только вот, похоже, что я шел не в ту сторону.

Я развернулся и пошел обратно, по пути в очередной раз проверяя карманы. Горстка железной мелочи, наличие которой меня удивило еще при первом осмотре, но тогда я не придал этому значения. Ключи от квартиры.

Ключи, разумеется, были мне незнакомы, но я надеялся, что живу по прописке, и они смогут открыть дверь по указанному в паспорте адресу.

Бумажника при мне не было, купюр, соответственно, тоже. И, естественно, ни привычной банковской карты, ни сотового телефона, и даже лавандовый раф в это время нигде не закажешь…

Мне пришлось снова пройти мимо пацанов, которые собирали друг друга в кучку. Что ж, похоже, мне удалось никого особо не изувечить, потому как все они пребывали в сознании и смотрели в мою сторону довольно недружелюбно.

— Опять ты? Да когда ж ты уже свалишь, падла? — поинтересовался тот, что первым со мной поздоровался и назвал отцом.

Я погрозил ему пальцем.

— Будешь ругаться, добавлю.

— Слышь, — сказал «опасный». — А ты в какой школе физрук?

— В двадцать седьмой, — сказал я. — Созреешь для реванша, приходи.

Он горько сплюнул в траву. Видимо, сломанная рука заставила его более трезво взглянуть на свои возможности. Мое кунг-фу оказалось сильнее.

— И вообще, завязывали бы вы с гоп-стопом, пацаны, — сказал я. — Не ровен час, нарветесь на кого-то действительно опасного.

— Служил? — спросил парень со сломанной рукой.

— Служил, — сказал я.

— Где?

— Тебя там точно не было, — сказал я. Но, может быть, он там еще побывает. Если завяжет вот с этим вот всем и выберет карьеру военного, например. Хотя то занятие может оказаться и поопаснее этого, если уж на то пошло. — Бывайте, пацаны.

— Ходи опасно, отец.

— Всегда так хожу.

Оставив парней за спиной, я двинул дальше.

Не думаю, что у этой встречи могут быть последствия. В полицию… точнее, в милицию с побоями они вряд ли обратятся, не по-пацански это, а если вдруг в них проснется нехарактерная для данного персонажа мстительность, и они попробуют отыскать меня на месте работы… Ну, тогда это уже целиком и полностью их проблема, сами напросились.

Это если, конечно, я еще на ту работу пойду, а не…

Собственно говоря, а не что?

Если это действительно восемьдесят девятый год, а не очередная серия программы розыгрыш (что маловероятно, ибо кто я такой, чтобы меня разыгрывать?), то вариантов у меня не так уж много. Либо я вернусь в свое время так же непонятно и непредсказуемо, как я из него выпал, либо мне надо будет обустраиваться тут, и наличие официальной работы окажет мне в этом неплохое подспорье.

Как говорил мой старик-отец, прежде чем перевернуть стол и заехать в рыло оппоненту, попытайся разыграть те карты, что у тебя уже на руках.

Надеюсь, что в тридцать лет я все-таки живу один, и мой старик-отец не ждет меня дома с очередной сомнительной сентенцией…

И тут я сообразил еще кое-что, и внутри меня снова все похолодело. Я выхватил из кармана паспорт со скоростью ганфайтера, участвующего в револьверной дуэли на Диком Западе, принялся лихорадочно листать книжечку и остановился только тогда, когда дошел до страницы с семейным положением.

Там было пусто.

Я облегченно выдохнул. Ни жены, ни детей. Не представляю, что бы я делал, если бы оказался женат. Каково это вообще — прийти домой и увидеть там совершенно незнакомую женщину, считающую тебя своим мужем? И каких-то левых отпрысков, считающих тебя своим отцом?

Откровенно говоря, я не был готов к такой ответственности. Ну, то есть, в своем времени у меня была девушка, которой я собирался сделать предложение, но это же другое дело, ее-то я знал довольно давно. И детей в ближайшее время мы с ней заводить точно не собирались, уж не в моей-то однушке, а на первый ипотечный взнос я пока так и не накопил, хотя и очень старался.

Я вспомнил о Марине и мне стало тоскливо. Как она там без меня? Как я без нее тут? Что она вообще подумает о моем исчезновении? Настолько испугался ответственности, что сбежал, бросив все свое движимое и недвижимое имущество?

Впрочем, полагаю, она это переживет, и сердце ее не останется разбитым слишком уж надолго. Было бы неплохо, если бы она нашла мою карточку — с собой-то я ее точно не взял. Пин-код она знает, денег там слишком мало для ипотеки, но вот для того, чтобы скрасить горечь расставания…

Стоп, почему же я думаю, что она сразу предположит худшее? Вполне возможно, она будет думать, что меня убили, а труп закопали где-нибудь в лесу, благо, какое-то время назад… а относительно текущего моего положение — вперед, такая практика была распространена довольно широко.

Что я вообще помню про восемьдесят девятый? Если честно, то ни хрена я не помню, слишком маленький был. Да и знания об этом историческом периоде у меня довольно поверхностные. Через два года развалится Советский Союз и начнутся лихие девяностые, где, по общему мнению узкого круга моих знакомых, я мог бы чувствовать себя как рыба в воде, если меня, конечно, в лесу не закопают.

Размышляя столь пессимистичным образом, я выбрался с пустыря на улицу и там мои подозрения утвердились. Дома вокруг были сплошь советской постройки, машины — советского производства. «Жигули», «москвичи», несколько «волг». На козырном месте под фонарем притулилась праворульная «тойота», явно видавшая и лучшие времена.

И машин было мало. Ими не были заставлены все обочины,