Секретная командировка - Евгений Васильевич Шалашов Страница 40

– Для начала, – обвел я парней командирским взором, – расскажите, имеются ли у нас свидетели?

Свидетелей у нас не имелось. По ночам народ предпочитает спать, а не керосин жечь, и электричества на окраине нет. Только один дядька, ходивший до ветру, сообщил, что слышал какие-то звуки, словно бричка на рессорах. Что ж, уже хорошо.

– Что у нас по осмотру места преступления?

Народ переглянулся. Виталик Кровавов вытащил из-за пазухи лист бумаги, положил его на стол.

– Вот, тута я нарисовал, где Иваненко лежал – со слов Прохора, что тело нашел, а здесь мы еще кое-что нашли, я крестиком пометил.

С некой долей торжественности мне вручили фуражку и револьвер.

– Представьте, товарищ командир, – принялся тараторить Андрюха Косолапов, конопатый парень из какой-то дальней деревни, приехавший на жительство в город совсем недавно. – Фуражку Колькину мы в пяти аршинах от дороги нашли, на спуске валялась. Думаю – если фуражка тут, может и пушка его здесь? Шагнул еще шагов пять, смотрю – лежит! А еще, что в фуражке-то, а?

Я взял в руки фуражку, осмотрел тулью. Целехонька! А внутри лежал мандат, сложенный вчетверо. Я отчего-то все время забываю, что фуражку можно и так использовать.

Что ж, версию о контриках, решивших отомстить славным чекистам, придется выкинуть. Револьвер и мандат они бы взяли. Наши череповецкие удостоверения, без углового штампа, с косой печатью, все равно представляют определенную ценность. И, ничего, что у меня написано «удостоверение», а у Кольки «мандат», это очень грозный документ. Подделать его несложно, но зачем подделывать, если есть подлинник?

Что ж, можно подвести первые итоги. Николая убили где-то в другом месте, потом привезли на окраину города и выкинули. Скорее всего, убивали его в помещении, потому что он был без головного убора, а иначе пуля пробила бы и череп, и фуражку. Перед этим Николай хорошо поел. Возможно, что ужинал вместе со своим убийцей. Убийца имеет доступ к дефицитнейшим продуктам и отчего-то не заинтересовался револьвером. Еще у преступника есть возможность пользоваться бричкой. Вот у меня, например, нет не то что брички, но даже велосипеда! Значит, транспортное средство?

– Теперь, товарищи, нам следует установить, что это была за бричка.

Мои оперативники помалкивали, ожидая, кого отправят на задание, но тут голос подал Дима Корольков, один из Колькиных подчиненных. Высокий, нагловатый парень.

– А почему ты нами командуешь? – поинтересовался он, уставившись в меня пронзительным взглядом. – Ты, товарищ Аксенов, своим отделом распоряжайся, а нам сейчас только начальник губчека может приказывать.

Он что, решил со мной в «глазелки» поиграть? И ершиться стоило раньше, когда я с утра им задачу ставил. Ты ведь, милый мой человек, уже начал мне подчиняться.

– Я командую, потому что я командир, – проникновенно ответил я, посмотрев в его водянистые глазенки. – И ты сейчас не к товарищу Есину пойдешь, а побежишь устанавливать, что это за бричка, понял?

Парень сник, что-то пробормотал.

– Я не слышу ответа, товарищ Корольков! – сказал я, подпустив «металла» в голос. – Вы все поняли?

– Да понял я, понял, – окончательно сник парень.

Ага, в «гляделки» он со мной играть станет! Меня, еще молодого и начинающего, после школы отдали на месяц под начало одного «дедушки» (в кавычках, потому что с этим ветераном на узкой тропке мало кто решился бы схлеснуться) выведенного за штат (не в отставку, боже упаси). «Дедушка» перед пионерами не выступал, боевым прошлым не хвастался, но с молодыми работать любил. Так вот, водил он меня в тюрьму (тамошний «кум» был его хорошим знакомым) и заставлял играть в «гляделки» с зеками. А у тех взгляд оч-чень пронзительный! Не скажу, что у меня получилось сразу, но с третьей попытки начало получаться. Ага, будет тут получаться, если мне «дедушка» в затылок смотрит…

– Если вы все поняли, то вместе с товарищем Кровавовым – вперед, устанавливать, что за бричка, и чья.

– Товарищ командир, а куда идти-то? – растерянно переспросил Кровавов. – Бричка энта может у кулака какого, что в город приехал, и местная. Вы хоть зацепочку дайте.

Вот ведь, все-то им разжевать, да в рот положить!

– Для начала, проверьте конюшню горкоммхоза. Сколько у них бричек, есть ли такие, что за кем-то конкретным закреплены. Ну, дальше вы сами поймете.

Кровавов и Корольков ушли. Я посмотрел на оставшихся товарищей.

– Меня интересует: первое – были у вас «наводки» на спекулянтов, продававших тушенку и шоколад?

– Откуда? – вскинулись парни. – У нас все больше рожь, да овес, пшеница и то редко. А из такого, вкусного, только сыр был, масло сливочное, сахар еще.

– Ясно, – хмыкнул я. – Второй вопрос. Николай в последнее время встречался с кем-нибудь? Ну, чтобы один, без вас. Может, зазноба у него завелась?

Парни задумались. Потом Гришка Синицын – лопоухий, с пухлыми губами, вдруг вспомнил.

– Слышал, как он вчера вечером по телефону разговаривал. Мне показалось, что с бабой. Разговор такой – ой-ой, хи-хи.

– Ясно, – кивнул я и посмотрел на парня: – И чего сидишь?

– А что делать? – растерялся тот.

– Как что? Идти на станцию устанавливать, с кем вчера связывали ваш отдел, – хохотнул Андрей Косолапов. Посмотрев на меня, попросил: – Товарищ командир, может я схожу?

– Вместе и сходите, – приказал я.

Когда мой кабинет опустел, я взял лист бумаги и карандаш, принявшись набрасывать схему. Что ж, пока все сходится. Еще сделал пару звонков. Теперь дождаться парней, которые должны подтвердить мои соображения. Вырисовывалось бытовое убийство, за которым стояла очень серьезная фигура. С этой фигурой, возможно, не то что мне – начальнику отдела по борьбе с контрреволюцией, но и председателю губисполкома не совладать! Итак, посмотрим.

Часа через два народ вернулся. Что ж, все подтвердилось. Приказав парням остаться в кабинете и не расходится, я пошел к своему начальнику.

– Значит, говорите, все замыкается на начальника подотдела военных заготовок и поставок товарища Петелина? – спросил Есин после моего доклада.

– Так точно. Петелин