Настоящий американец 3 - Аристарх Риддер Страница 40

Гоночный клуб Брюсселя — это целый комплекс из нескольких зданий, теннисных кортов, площадок для хоккея на траве и поля для гольфа. Единственное, чего тут не было, так это каких-либо намеков на гоночную составляющую. Даже на эмблеме клуба красовалось не колесо или, например, шестеренка, а две скрещенные клюшки с мячом для хоккея на траве.

Зато наличествовал вышколенный персонал. Как только я остановился возле входа в главное здание, ко мне тут же подскочил один из работников клуба в безукоризненно сидящем на нем фраке и предложил поставить машину на парковку. Всё как в фешенебельном отеле.

А вот внутри напоминания о спортивных машинах и гонках появились — целая стена в фойе была отведена под выставку гоночных трофеев разных лет и фотографий с награждений и гонок.

Разумеется, я не смог пройти мимо этой экспозиции. Особенно меня заинтересовала фотография с подписью сразу на трех языках: французском, голландском и английском.

“Его королевское величество Леопольд третий награждает победителя ралли Брюссель — Льеж-Антверпен — Брюссель барона Виллегаса. Седьмое августа 1935 года”.

Надо же какое совпадение, оказывается этот барон сам в прошлом автогонщик.

— Изучаете славную историю этого клуба, молодой человек? — услышал я французскую речь за спиной.

Обернулся и увидел Виллегаса уже вживую. Тот сильно изменился за прошедшие двадцать лет. Вместо подтянутого спортсмена передо мной стоял тучный старик. Однако черты лица изменились несильно, лишь прибавилось морщин поэтому я его и узнал.

— Всё верно, господин барон. Разрешите представиться. Фрэнк Брайан Уилсон Третий, — назвал я своё полное имя и протянул руку.

— Барон Альфред Леопольд Франсуа де Виллегас, — рукопожатие у бывшего гонщика оказалось довольно крепким, — Фрэнк Уилсон, — повторил он моё имя, словно распробывая, — Так вы тот самый американец, победитель последнего Ле-Мана и новый хозяин Риверьена?

— Да, это я, господин барон, — принял я гордый вид.

— Ах оставьте этот официоз, “господин барон”, — передразнил он меня, — я этого очень не люблю. Альфред, можно просто Альфред. И знаете что, Фрэнк, сейчас время обеда, я вас официально приглашаю разделить со мной трапезу в ресторане клуба, и как гонщик гонщика и как соседа, — барон заразительно рассмеялся.

Выйдя из здания клуба, мы прошли по дорожке разрезающей идеальный газон и поднялись на летнюю веранду ресторана. Стол для барона был уже накрыт, но официант, видя что Виллегас явился не один тут же принёс всё необходимое для второго гостя.

— Рекомендую вам крольчатину со сливами или Брюссельские тефтели, Фрэнк. — Альфред после моей просьбы перешел на английский. — Местный шеф и то и другое готовит лично, а он один из лучших поваров Брюсселя.

Заказав крольчатину и ламбик к ней, последний в качестве протеста против аристократизма, я стал слушать собеседника. Тот оказался словоохотливым и был счастлив найти свежие уши.

— Бургомистр Гансхорена не очень был доволен тем фактом, что Риверьен купил американец. Вы уж извините Фрэнк, но Жозеф Пееребоом вашего брата очень не любит еще с войны. Чем-то ему крепко насолили танкисты вашего генерала Паттона.

Заметив мою задумчивость, барон продолжил.

— Меня все это сильно веселит. Как и тот факт, что один из старейших замков в округе достался в итоге американцу, да еще и автогонщику. Я, в некотором роде, фрондирую с остальными землевладельцами округи. Так что всё что не нравится им, вызывает у меня восторг. А если у вас в планах превратить Риверьен в пансион для богатых американцев, то я вообще буду просто счастлив. Это окончательно добьёт старину Пееребоома.

— Ну, пансион я устраивать не собираюсь, но вот использовать свой замок как туристический объект для путешественников из США в планах есть. Месье Гюстав Жанссенс мне сообщил, что вы и владелец Шато Малу выразили желание присоединить свои замки к туристическому маршруту, — перешел я к делу.

— Да, такой разговор у нас был, — подтвердил барон. — Меня заинтересовала ваша идея. Я даже начал реконструкцию своего замка, хочу часть помещений использовать как гостиницу.

— С финансовой точки зрения вы поступаете мудро, — похвалил я его. — То есть и господин Малу не будет против толп американских туристов? Он разве не из той самой старой аристократии, с которой у вас разногласия?

— Насчёт него можно не переживать. Старина Филипп коммерсант до мозга костей, это у него фамильное, знаете ли. Больше всего на свете он любит деньги. Поэтому и уцепился за возможность выжать их из старых камней. Продать Шато у него рука не поднимается, а заработать на нём, как говорится, сам Бог велел.

— Альфред, у меня есть еще одна идея, и я уверен что она вам понравится, — решил я ковать железо пока горячо, — вы же сами в прошлом были автогонщиком.

— Да, был. Лучшее время в моей жизни. Как я вам завидую, Фрэнк. То чувство, когда ты управляешь гоночной машиной на трассе, оно ни с чем несравнимо. А сам-то я, как видите уже далеко не в форме, — погрустнел Виллегас.

— Альфред, а как вы смотрите на то чтобы нам организовать регулярную автогонку? Назовём её, например, “Турне трех Замков”. Расстояния и дороги между Риверьеном, вашим замком и Шато Малу как раз позволяют сделать шоссейную гонку. Это будет еще более выгодно.

— И кто будет участвовать в этой гонке?

— Серийные автомобили и машины на их основе. Никаких прототипов или суперкаров, всё максимально приближено к гражданским машинам, тем которые могут позволить себе купить простые водители.

— И зачем победителю Ле-Мана, а там-то машины очень не простые, как вы выразились, устраивать автогонку, да еще и регулярную на серийных машинах? — вприщур потребовал выкладывать все начистоту, оказавшийся совсем не простаком, барон.

— От вас ничего не скроешь, — порадовал я старика лестью. — Дело в том, что я еще и совладелец Альфа Ромео, но это секрет полишинеля, так что я ничего не скрывал. Поэтому как совладелец автозавода я кровно заинтересован в том, чтобы мое предприятие приносило мне как можно больше дохода. Ничего личного, просто бизнес.

— И ваш завод готов профинансировать этот проект?

— Если мы дойдем до конкретики и у меня на руках будет бизнес-план то да, я подниму этот вопрос на совете директоров.

— И на ваше счастье я член королевского гоночного клуба, лично знаком с его Величеством и что еще важнее,