Виктор Мишин - Второй шанс. Снайпер Страница 41

Город здорово бомбили. Не так, как было в моем времени, но… Несмотря на хорошую ПВО, немцы равняли с землей целые кварталы и отдельные дома. Наши летуны, на новых яковлевских птичках, конечно, щипали хвосты асам Геринга, но хороших самолетов у нас было еще очень мало. А еще меньше было подготовленных пилотов, зато новичков в этот раз готовили серьезней, не только «взлет-посадка», парни учились воевать, причем успешно. Костров от сгорающих «мессеров», «фоккеров» и еще всяких «дорнье» или «хенкелей» становилось все больше. Каждый день местные жители, что еще оставались в городе, наблюдали за происходящим в небе. Однако все шло к тому, что на окраинах немцев нам остановить не удастся. Ну, хоть уменьшим их немного. В городских боях танки без пехоты очень уязвимы, а пехоте не дают спокойной жизни снайперы и пулеметные засады обороняющихся. А их тут собрали очень много. На снайперов вообще возложили работы – непочатый край. К обороне города подошли очень серьезно, в подвалах домов, расположенных на берегу, были собраны целые склады с оружием и боеприпасами. Между домами имелись глубокие ходы сообщений, поэтому с запасами было легче, не было нужды вылезать из укрытий, по причине нехватки боеприпасов и продовольствия. Передвигаясь от одного укрепленного подвала к другому, солдат снабжали всем необходимым.

В последние дни тщательно минируются подходы к переправам, танкоопасные направления. Если немец все же отожмет советские войска, то наши рванут на хрен все и сразу. Не знаю, насколько это правильно, командованию виднее. А вот насчет запасов в подвалах это зашибись. Разговаривал тут с одним старшиной, раненым и переправленным на левый берег вчера, так со снабжением проблем нет, главное – люди. Еще день понаблюдав за боями из-за реки, мои бойцы выдвинули мне ультиматум:

– Командир, какого хрена мы тут сидим, ведь можем здорово помочь нашим ребятам в городе, – высказался за всех Саня Зимин.

Ответить на это мне было нечего, самого терзало до копчика. Подготовленная группа диверсантов, мы можем серьезно пощипать немчуру за волосатый сосок, а нас держат в тылу. Чтобы как-то вывернуться, пошел к Истомину. Тот, выслушав, рявкнул, но все же согласился на мою просьбу – поговорить с ребятами.

– Вы чего тут устроили, хотите, чтобы вас отправили куда-нибудь подальше?

– Никак нет, товарищ старший майор госбезопасности, – отвечал Зимин, – хотим воевать. Там пацаны желторотые гибнут сотнями, а мы тут сидим, задницы отращиваем.

– Во-первых, у вас приказ вести постоянные тренировки. Во-вторых… Отставить, – это Петрович гаркнул на открывшего было рот Зимина, – вспомните, сколько времени и сил ушло на вашу подготовку? Молчите?

– Товарищ старший майор…

– Я сказал – оставить, лейтенант, – это уже в меня полетело, – что у тебя в подразделении с дисциплиной?

– Виноват, товарищ старший майор, – ответил я и вытянулся в струну.

– Виноват, виноват! Я еще «в-третьих» не сказал, – взял паузу Петрович, – а в-третьих, ребята, вам тоже придется скоро повоевать. Людей и правда не хватает, а хороших бойцов вообще кот наплакал. Только поймите, – перешел на спокойный тон Истомин, – вас готовили совсем не для того, чтобы бросить в атаку на передовой. Ваша группа лучшая на весь фронт, только вы можете тихо сделать дело и вернуться, а это дорогого стоит.

– Товарищ старший майор, так, может, нас в тыл забросить, мы бы там фрицам дали шороху, – вскрикнул срывающимся голосом Вано.

– Шороху они дадут! – невозмутимо проговорил Истомин. – Пока такого не предвидится, да и смысла вроде нет особого, но воевать вам придется, это точно.

Истомин ушел, а мужики накинулись на меня.

– Серег, новое что-нибудь есть, где наши сейчас, Петрович не говорил?

– Наши держатся пока, но вы слышали – людей не хватает, – ответил я.

День двадцать первого сентября тысяча девятьсот сорок второго года начался хреново с самого начала. Точнее даже и не день, а ночь.

Подняли нас в три часа утра, объявив о немедленном сборе. Мы были готовы уже через четверть часа. Наверное, потому, что постоянно таскали все с собой, ожидая приказа. Меня вызвали на КП к Истомину. Одевшись в камуфляж и прихватив «Выхлоп», я явился в штаб. Народу там было, шо звездец. Если бы сам не курил, наверное, задохнулся бы от того количества дыма, что витал в воздухе. Да какое там – в воздухе, последнего тут и не наблюдалось. Дым висел как от дымовой гранаты над вражескими позициями.

– Лейтенант Новиков по вашему приказу явился, – уставившись на Истомина, отрапортовал я и невольно кашлянул.

– Вольно, лейтенант, – ответил мне кто-то из глубины комнаты. Я немного выдохнул.

– Слушай сюда, – склонившись над столом, на котором лежала крупномасштабная карта, проговорил Истомин…

– Серега, правее двадцать, пулеметный расчет. Я не достану, – до меня едва долетел голос Мурата. Рядом рвануло, и дальнейший текст я вообще не расслышал. Винтовка в руках плавно сместилась на пару сантиметров. Точно. Во, суки, устроились. Мне и правда сподручней будет.

Гребаный МГ не давал подняться роте уже два часа. Самое хреновое: немцы дали нашим немного продвинуться вперед, а затем накрыли из пулеметов. И солдаты лежат. Одни – убитыми, другим – не встать.

В грохоте разрывов приглушенный выстрел из моей снайперской винтовки с глушителем остался незамеченным. «Пулеметный» фриц раскинул мозгами и куда-то исчез, наверное, за новыми пошел.

Никакие приказы командира, старшего лейтенант Мальцева, не давали результат, солдаты замерли, вжимаясь в землю. Да и как подняться-то, вон впереди, в десятке метров перед нами лежат те, кого подняли последний раз. Роту, что пыталась рвануть на немцев, положили в минуту.

Случилось то, о чем я не раз докладывал Петровичу. Немцы, успешно проведя отвлекающий маневр, внезапным ударом заняли вершину на Мамаевом кургане. На невидимой для защитников города стороне кургана фашисты спокойно накапливали силы, а мы этой возможности были лишены. С южного склона просматривался весь центр города, и немчура выставила здесь своих корректировщиков. Пулеметы же были у них в прикрытии, да еще в каком.

Мы с парнями как раз вернулись из рейда по тылам, доставив пленного майора-танкиста. Нашу группу отправили именно для захвата языка, так как мы были лучше всех подготовлены. Рейд нам удался, хоть и занял почти сутки, вернулись без царапины, но вот внезапный минометный обстрел расположения батальона, в котором мы оказались, разрушил все наши планы. Хорошо хоть «языка» местные бойцы увели к переправе. Черт его знает, кто догадался разместить здесь батальон, почему не наверху? Вот и прошляпили момент захвата. Теперь вот немчура сидит и поплевывает на нас сверху.

Мы с Муратом заняли позиции метрах в пятидесяти впереди пехоты. На передке, за всю войну, я бывал мало, жутко тут, надо сказать. Чуть сзади окопались остальные ребята из моей группы. Мы лежали среди трупов, да, это, я вам скажу, что-то! Вроде уж всякого насмотрелся на этой войне, но рвало меня знатно. Запах стоял такой… Ветер приносит еще и гарь, вместе с трупным запахом, это составляло адскую смесь. Да и не одного меня «рвануло», казах, я слышал, тоже хорошо рыгал. После травли я немного зарылся в землю и намотал на морду тряпку. Прошедший дождик сделал землю противно скользкой и тяжелой. Окопаться решили после того, как немчура обильно нас полила из нескольких МГ. Пулеметчиков здесь было много. Два расчета уже выбили, но новые появляются почти сразу. Мальцев получил приказ отбить у немцев нефтяные баки наверху три часа назад, но сделать этого пока не мог. Фрицы здорово устроились – перед ними весь склон, они простреливают его вдоль и поперек. Овраги и рытвины были чуть в стороне, а мы оказались на почти голом участке земли. Только стеблей сухого репейника много, да вот не задача – не спрячешься за ним. Пехотинцы как раз и сидели в ямах, боясь высунуться. Отучили их уже к концу сорок второго от дурацкой и ненужной бравады. Нет, смелость никто не отменял, а вот бессмысленно идти на убой незачем.

Мы были с «тихими» снайперками. Немцев удалось прилично напугать. Не понимая в грохоте боя, откуда к ним приходит смерть, они стегали из пулеметов ленту за лентой. В перерывах на замену ствола несколько солдат противника открывали огонь из автоматов. Это видимо, чтобы мы не расслаблялись. После очередного убитого пулеметчика немцы малость озверели. За нашими спинами начали рваться мины.

– Серег, они сейчас всю роту положат! – донесся до меня голос Зимина. Саня, находясь сзади, наблюдал в бинокль за всем, что происходило на поле боя.

– Дуй к Мальцеву, пусть свет дает, только не вверх, а в сторону фрицев, – ответил я, стараясь кричать не сильно. Хоть до немцев и не далеко, метров сто пятьдесят, наверное, но из-за грохота, думаю, не услышат.

– Так ведь уже почти светло, – удивился Саня.