Михаил Ланцов - Маршал 2 Страница 41

В этот момент зазвонил телефон, прервавший раздумья.

Тухачевский нехотя стал, подошел к столу и снял трубку.

– Слушаю.

– Товарищ маршал, – раздался в трубке голос секретаря, – вас просит товарищ Берия. – Михаил Николаевич напрягся. 'Началось' – пронеслось у него в голове. Он до скрипа сжал трубку и спустя пару секунд ответил.

– Соединяй.

– Здравствуйте Михаил Николаевич, – раздался спокойный голос наркома внутренних дел.

– Здравствуйте Лаврентий Павлович, – ответил слегка опешивший от такого тона Тухачевский, ведь он знал о вполне явственной трещине, что пролегла между ними в последние недели. А тут – по имени отчеству величает. Странно.

– Завтра в двадцать три часа будет совещание в Кремле по вопросу, поднятому пару недель назад. Вы меня поняли?

– Ясно понял.

– Хорошо. В таком случае не опаздывайте. И захватите с собой подготовленные вами материалы. Вы ведь их подготовили?

– Да, Лаврентий Павлович, подготовил. Мало, конечно, но сколько успел.

– Вот и замечательно. Предупредите дочку, что будете поздно. Разговор, вероятно затянется.

Глава 4

19 августа 1939 года. Полигон НИИ Авиации в Жуковском

Тухачевский не спеша вышел из авто. Сделал пару шагов, оглянулся через плечо на блестящий кузов своей 'ласточки' и улыбнулся. И было от чего. Вот уже более чем полгода его возил первый в мире легковой внедорожный, полноприводный автомобиль с кузовом седан. Тот самый ГАЗ-61-73, что на его памяти первыми малыми партиями начали производить только в сорок первом. Правда, это авто не было точной копией оригинала из его воспоминаний, отличаясь в некоторых деталях. Однако он был. Причем серийный! На два года раньше срока и уже сейчас комфортабельный седан повышенной проходимости полностью обеспечил руководящий состав Красной армии от уровня командира корпуса и выше, а его производство только нарастало, ибо потребности в нем оказались немалые. Рапорты с просьбой выделить сыпались непрекращающимся потоком, как из армии, так и с 'гражданки'. И основания выдумывали – просто загляденье. При этом особую популярность этой машине добавили подарочные экземпляры, которыми награждали наиболее прославленных деятелей Советского Союза: полярников, спортсменов, ученых, деятелей культуры и так далее.

Но это все было мелочью на фоне предстоящего мероприятия – первых более-менее полноценных летных испытаний концептуально нового истребителя со скромным индексом И-300. Началось это еще в самом конце тридцать седьмого года, когда после недавно прошедшего съезда партии решали вопрос создания мощных научно-исследовательских и опытно-конструкторских объединений. По результатам тех трудов на свет появился НИИ Авиации, вобравший в себя все разрозненные КБ и рабочие группы, трудящиеся на благо советского авиапрома. Кроме того, помимо совершенно поразительной концентрации специалистов, не характерной для СССР тех лет, в рамках НИИ Авиации была решена задача значительного роста вычислительных и опытных производственных мощностей, что многократно увеличило удельные возможности этого объединения.

Руководителем управления 'Истребительной авиации' НИИ Авиации стал Поликарпов. Грубо говоря, ему и не приходилось в дальнейшем ничего конструировать лично. Вместо этого перед ним вставала задача управления научно-исследовательской и опытно-конструкторской деятельностью и распараллеливанием задач между отдельными рабочими группами отдела. Вся истребительная рать: Москалев, Яковлев, Лавочкин, Микоян, Гудков, Гришин и многие другие встали плечом к плечу, чтобы создать основной фронтовой истребитель нового поколения. Причем не голыми руками, а с превосходным оснащением. Чего стоила одна только закупка целого дивизиона американских электромеханических вычислителей очень серьезно ускоряющих процедуру разнообразных расчетов, которые, при всем при этом, можно было выносить в отдельный параллельный поток задач. Конечно, звучали мнения о том, что бригады 'прочнистов' вполне справятся с работой и без этих американских 'глупостей'. Однако Михаил Николаевич буквально силой продавил внедрение электромеханических вычислителей и лично курировал противодействие саботажу, заставляя 'стариков' работать по-новому.

Криков было конечно много. И что методик нет, и что сами справятся и так далее. А на деле оказалось, что инженеры и конструкторы просто боялись новой, незнакомой техники, совершенно выбивающейся из их привычного представления о мире. Ведь раньше они вообще никак серьезно не воспринимали подобные аппараты, считая их баловством. И лишь откровенный волюнтаризм Тухачевского буквально продавившего новые вычислительные мощности позволили вывести на качественно новый уровень эффективность и скорость работы. Но не все было так однозначно плохо. Шум, поднятый маршалом вокруг привлечения вычислительных машин к ускорению и повышению качества расчетов, поднял целую волну по СССР, привлекая таких выдающихся специалистов как Лукьянов с его гидравлическим интегратором ИГ-1 и многих других. Ведь энтузиастов этого направления хватало. Другое дело, что на них смотрели свысока конструкторы и инженеры 'старой школы'.

Впрочем, не все конструкторы и инженеры захотели работать вместе добровольно. Некоторых пришлось и мотивировать. Например, Яковлева. В конца марта тридцать восьмого года он оказался в весьма сложном положении – обновленные структуры НКВД смогли вскрыть его 'грязное белье' и подготовить уголовное дело, которое по масштабам умышленного вредительства вполне тянуло на высшую меру. Вот и сидел он с тех пор под крылом Поликарпова, потеряв всякое уважение Сталина и стараясь хоть как-то реабилитироваться и снять приостановленную судимость. И надо сказать, к тому делу Михаил Николаевич тоже приложил свою руку. Не сильно, не явно, но помог компетентным органам вскрыть человека, вставшего на скользкую дорожку.

Маршал шел по коридору, а на лице у него блуждала легкая улыбка. Сложнейшая задача выполнена! Столько пауков собрал в одну банку, а они, не только не сожрали друг другу, но и подталкивают, не давая лениться или халатно относиться к делам. И вот самолет… Продувку и подлеты прошел с успехом и поразительными показателями. Теперь его ждал первый полноценный полет. Но Тухачевский все одно боялся спугнуть удачу. Все-таки, 'старички' могли и учудить, даже несмотря на включение в их команду самого гениального в истории СССР специалиста по аэродинамике – Москалева и наглому сливу массы технических решений, поданных фоном, во время бесед и совещаний, посредством правильно поставленных вопросов. Да и знаменитую 'Теорию решения изобретательских задач' Генриха Альтшуллера могли не усвоить, хотя маршал прикладывал массу усилий к тому, чтобы продвигать ее во всех НИИ Советского Союза как стандартную методологию. Много чего было сделано. Но шанс провала все равно оставался. И надо сказать, это чувство трепета не оставляло его вплоть до того момента, как он вошел в ангар, где уже собралась 'вся честная компания' рабочей группы, также откровенно нервничающая и безудержно 'смолящая' папиросами.

Самолета на месте не было – выкатили на взлетную полосу и вели последние приготовления, проверяя и перепроверяя все по очередному кругу. Должен был прибыть Чкалов, но не смог. Он ведь теперь народный депутат, а точнее икона, которую ставили в пример подрастающему поколению. Вот и возил он свой портрет по всему Союзу, занимаясь поднятием так сказать, боевого духа показательными выступлениями на разных объектах ДОСААФ, с невиданным размахом развивающихся с тридцать седьмого года. В одних только авиационных кружках разного толка по последним известным Михаил Николаевичу сведениям числилось более трехсот тысяч человек. И все они летали, прыгали с парашютом и ковырялись в устройстве самолета, постигая азы столь важного и нужного для Советского Союза дела. А ведь были и другие.

– Здравствуйте товарищи! – Поприветствовал шагов с десяти инженеров и конструкторов Тухачевский.

– Здравствуйте товарищ маршал! – Нестройным хором ответила вся рабочая группа.

– Чего трясетесь? Али боитесь, что не полетит?

– Полетит! Полетит! – В один голос затараторили они.

– Так что нервничаете? Раз полетит, то разве же это повод для переживания? – С улыбкой произнес Тухачевский. – У вас все готово?

– Да, – кивнул Поликарпов.

– Тогда ведите. Показывайте нашего красавца.

И все двинулись в сторону открытых ворот. Шагов тридцать прошло от улыбки до легкого шока. На взлетной полосе, метрах в пятидесяти от ворот, стоял самолет, вызывавший в Тухачевском когнитивный диссонанс. Настолько, что маршалу пришлось остановиться и несколько секунд отходить от шока. Даже глаза протер от неожиданности.

– Слишком футуристично? – Спросил Поликарпов.

– Да нет, – неуверенно мотнул головой Михаил Николаевич, – просто неожиданно и необычно. Я ведь его видел только в чертежах. Вживую выглядит просто потрясающе. Как сказка.