Артем Рыбаков - Переиграть войну! В «котле» времени Страница 41

«На машинах…»

Понятно, что свой автомобиль Гиммлер в самолете не привезет, чай, не на «Боинге» летит.

Значит, встречать его будут машины из местного гаража. Учитывая ранг визитера, это уж точно не «Опель» будет.

Любимая машина гитлеровской верхушки — «Хорьх». Как это писалось в наставлении для американских парашютистов-диверсантов в 1944-м? «Если вы увидите „Хорьх“ — стреляйте сразу, в девяноста девяти случаях из ста вы уничтожите важную птицу».

Что еще может быть? «Майбах»? Ну, может быть…

Не суть. Сколько этих машин в городе? Навряд ли много. Десяток, ну полтора-два. И все. Обслуживают они исключительно шишек, значит, и гараж у них, скорее всего, один на всех. Время визита мы знаем. Перед встречей машины проверят и подготовят к выезду. Так… На аэродром они приедут заранее. Но, по-всякому, не менее чем за полчаса-час. Стартуют они из охраняемого гаража, так что их, скорее всего, на предмет закладок в пути и на аэродроме проверять уже не будут. Эта проверка будет вечером накануне, после подготовки. Проникнуть в гараж? Надо посмотреть. Охрана, степень укрепленности. Сигнализации там нет — не изобрели еще, а даже если и придумали где-нибудь, то в массы эта идея еще не пошла. Собаки? Вряд ли, если только у патруля.

Хорошо… залезли, что дальше? Куда мину совать? В машину гауляйтера он не сядет, будет своя. Какая — надо смотреть по степени оттопыренности авто и по тщательности подготовки. Отдельный пост? Вполне вероятно — значит, и отдельный бокс. Теплее!

Так…

Ладно, допустим, что с гаражом облом. Охрана бдительная, стена толстая, да мало ли что еще. Все равно смотреть на него надо, будем знать, какие машины и в каком количестве отправились за гостем. Значит, один человек с рацией и в гражданке — туда. Еще один — на подходе к месту встречи. К нему в напарники еще один — с миной. Колонна прошла — мину на дорогу. Такую же парочку уже после «точки рандеву». С той же задачей. Это на случай отхода назад или прорыва уцелевших вперед. По пулемету им придать для страховки. Мало ли, не пришибет его взрывом, тогда что? Тогда в госпиталь, вот на этот случай ребята на дорогу сюрпризов и насуют. Санитарку они ждать не будут, повезут на уцелевшем транспорте, так что тут грех на душу не возьмем. Так, а госпиталь у нас где? Офицерский. Ибо в солдатский его точно не повезут. Туда еще парочку ребят, на кратчайшую дорогу. С той же экипировкой. Точку эту минируем, пулеметы после стрельбы бросаем, не до них.

Так, значит, нужны несколько комплектов гражданской одежды или… немецкая форма? Язык? Черт, не помню, были у немцев в начале войны чешские и словацкие части или нет? В сорок втором точно были, а сейчас? А у них форма своя и где ее взять? Отпало… жаль.

Добровольцы? Хиви! Это прокатит. Были они уже? Надо у Арта спросить, сам уже и не помню. Документы? Ну, тут проще. Муравейников в округе тьма, у Казачины в трофеях я самописку видел. Тотен по-немецки напишет все, что надо. Полицаи. Эти точно в городе есть, на вторых ролях. Тихонько задавить парочку, вот и форма. Документы — ох, скажет мне Тотен пару ласковых слов… потом. Когда все кончится.

Время! Вот главная проблема! Город изучить надо, мины поставить, да и просто сделать, наконец. Ставить можно заранее, о направленных, а уж тем более совмещенных зарядах тут еще никто не знает. Проверять будут дорогу, ну, кусты, обочины. Кюветы будут смотреть там, где они есть. Дальше пяти метров от дороги не отойдут. Значит, смотрим, что проверяют, и следом ставим. Ну вот, уже скелет операции и вырисовывается понемногу…

ГЛАВА 42

Примерно за полчаса до назначенного времени пастух пригнал в деревню стадо. Подтолкнув локтем Бухгалтера, я, памятуя о летних каникулах в деревне, сказал:

— Давай, в четыре глаза смотрим. У них сейчас кутерьма начнется.

— Какая кутерьма?

— Коров по дворам разбирать будут. И если там, паче чаяния, немцы есть, они тоже вылезут — за свежим молочком.

В два бинокля, а Трошин не расставался с великолепным цейсовским артиллерийским биноклем, найденным им на поляне, мы пристально вглядывались в происходящее в селе. От этого увлекательного занятия меня отвлек голос в наушнике:

— Бродяга — Арту. Бродяга — Арту. Как погода? Как облачность?

— Арт в канале. Ясно и сухо. Ветер — умеренный.

— Понял тебя. Проконсультируй брата-акробата, с неба свалившегося. — И в канале появился Люк.

— Здесь Люк. Арт, где у вас кондитерская?

— А ты где нарисовался?

— На тропинке, ползу за «ублюдком» с большим чемоданом.

— Как из кустов вылезешь, поворачивай в сторону Афгана, — припомнив прошлое Сашки, дал я ему оригинальную наводку. — А там тебя девки у пруда уже ждать будут.

— Понял тебя. Биндюжники будут? — спросил Люк о возможной помощи при погрузке.

— Да.

— Отбой.

— Отбой.

Повернувшись к Славе, я стал раздавать указания:

— Так, Бухгалтер, бери двух бойцов, и назад, к снарядам. Там сейчас ребята на «Опеле» подъедут, их навести надо.

— Антон, а можно я с тобой останусь?

— Боец Трошин, с каких это пор приказы в армии обсуждаются? — сволочным голосом поинтересовался я. Но потом примирительно добавил: — В этом-то и основная трудность нашей службы. Так мы все — Саши да Тоши и прозвища смешные, но приказ есть приказ. Так что исполняйте, товарищ Бухгалтер!

Трошин козырнул и, не говоря ни слова, забрал бойцов, и они осторожно поползли в направлении «полевого склада». Мы же с Дедом Никто приготовились страховать наших. На дороге со стороны леса показалось несколько машин. «Так, „Крупп“ и „Опель“ — это понятно… О, да они при полном параде решили поехать!» — подумал я, разглядев в бинокль еще и «эмку». Особенно меня порадовал самопальный номер, прикрепленный к правому переднему крылу: «WH2008» — гласила надпись, сделанная псевдоготическим шрифтом. «Хорошо, хоть не „ДМБ-91“!» — только и мог подумать я, дивясь креативности своих друзей.

Поскольку наша колонна двигалась довольно быстро, нам с Кудряшовым следовало поторопится. Где на четвереньках, а где и просто пригнувшись, мы двинулись к дому старосты. До забора оставалось каких-нибудь полсотни метров, когда заполошно выскочившая из дома женщина бегом метнулась к забору и торопливо сняла полотенца.

«А это — хороший знак! — подумал я. — Староста узнал, что в деревню едут немцы, и отменил встречу! Надо нашим сообщить».

— Бродяга, Арт в канале, — нажав тангенту, вызвал я начштаба.

— Слушаю тебя.

— Клиент снял «маячок», вы его спугнули.

— Молодец дед! Только он за себя боится или нас палить не хочет?

— А я откуда знаю? Отбой.

— Погоди, вы где сейчас?

— До сортира клиента нам — два плевка да три прыжка.

— Оки-доки. Отбой.

Мои соратники появились в деревне с помпезностью Киркорова, приехавшего на концерт в Нижний Тагил. Когда «ублюдок» остановился у дома старосты, из него высыпали четверо бойцов и споро (видать, командиры заставили репетировать несколько раз), под крики Тотена, восседавшего в обнимку с пулеметом в заднем отсеке «Круппа», взяли под контроль улицу. Из подъехавшей «эмки» важно вылез Бродяга в немецком мундире с лейтенантскими погонами и в сопровождении Зельца направился к воротам.

Я повернулся к Кудряшову:

— Дед, а Дед, ты свистеть умеешь?

— Конечно! — обиделся он.

— Значит, так, слушай мою команду! Ты лежишь здесь и контролируешь подходы со стороны поля и той стороны села. Вот тебе бинокль. — Я протянул ему свой «Никон». — Если увидишь что-нибудь странное — даешь сигнал, два свистка. Понял?

— Так точно! — Чувствуется, нахватаются мужики от нас «старорежимностей»…

Перемахнув через забор, я занял позицию за одним из сараев как раз в тот момент, когда хозяин дома вышел из сеней и направился открывать ворота. Распахнув одну из створок ворот, он сделал приглашающий жест и тут застыл, уставившись во все глаза на Дымова.

«Неужто узнал?» — промелькнула в моей голове мысль.

Между тем Неущенко в явном замешательстве попятился назад, а Бродяга и Зельц как ни в чем не бывало вошли во двор. От сарая до них было метров десять, да и говорили они вполголоса, так что обмен любезностями я пропустил. Пора было вступать в игру.

Высунувшись из-за сарая, я помахал рукой Шуре и расслабленной походкой жителя эти мест направился к «высоким договаривающимся сторонам».

Староста обратил внимание на то, что его странные гости смотрят ему куда-то за спину, и развернулся в мою сторону. Я увидел, как его нижняя челюсть устремилась к земле. Ну еще бы! У него на дворе одновременно и немецкий лейтенант, стоящий в обнимку с его бывшим сослуживцем из райотдела, и советский диверсант, с ухмылкой гуляющий по его двору, как по своему собственному. Причем никто ни в кого не стреляет, банальностей, вроде «хендэ хох» или «Рус, здавайса!», не кричит. Все тихо-мирно, я бы сказал, по-семейному. Чтобы немного успокоить хозяина, я приветливо улыбнулся и сказал: