Татьяна Апраксина - Послание к коринфянам Страница 41

- Хм-м... - А дальше разговора и не получается, поскольку увлекающийся неосторожный человек собственной персоной является в библиотеку, а рядом с ним шествует по уши довольный Алваро.

- Возлюбленному брату и союзнику, его великолепной супруге, господину председателю комитета и хозяину наших судеб, а также всем достойным господам - процветать и здравствовать!

Господину председателю? Максим закрывает глаза. Эту пьяную радугу реакций лучше слушать и обонять, но не видеть. Иначе слишком уж дикое впечатление. Господину председателю... а откуда бы господину да Монтефельтро, пребывавшему в обществе жены, детей и гостя, уже знать о недавно - и явно не по телевидению - сделанном предложении?

Алваро падает рядом на диван. У юноши сенсорный перегруз, он просто спит на ходу с автоматической блаженной улыбкой на губах. Учитывая сутки в обществе семейства да Монтефельтро, это вполне обычное дело. Мистер Флюэллен делается каким-то незаметным, отодвигается в дальний угол с книгой, поближе к госпоже Сфорца, а да Монтефельтро, вот же несчастье, усаживается между Алваро и Франческо. Близковато.

Вот он, в отличие от мистера Флюэллена, никогда не обращает внимания на то, как реагируют окружающие. Вернее, обращает, но не переводит в немедленное действие. Видимо, не иезуит. Хотя в свете только что сказанного - и за это нельзя поручиться. Шутка получается несмешной. Людей, способных понять, что делает Франческо Сфорца в момент действия или сразу после - очень немного. До прихода господина да Монтефельтро таких в этой комнате было трое. А предсказывать, предсказывать достаточно точно, чтобы построить на этом большую и сложную операцию...

- Синьор Васкес возвращен в целости и сохранности. Кстати, Франческо, что ты думаешь о том, чтобы синьор пожил у нас с Паулой? Долечится, пойдет учиться...

- Алваро, как вам такая идея?

И по голосу господина Сфорца никак не скажешь, что он от этой затеи совсем не в восторге. А вот по всему остальному - скажешь. Флорестиец отводит глаза.

- Представляете, у него на руках наш младший засыпает. Моментально. Первый раз такое вижу. Так что могу даже предложить оклад убаюкивателя младенцев...

- Алваро, зачем вы таскали ребенка? - интересуется Джастина из своего кресла. - Вам же не разрешали.

- Он легче штанги раза в четыре, - отмахивается вредный юноша. А на вопрос не отвечает.

Потому что семья... это то, что было - а потом не стало. Потому что этого младшего он заслонял своим телом. Потому что он не хочет отказывать Пауле - никто не хочет отказывать Пауле.

Поэтому предложение делает господин да Монтефельтро и при опекуне, если не сказать, владельце юного Васкеса. Дипломатия на высшем уровне.

Значит, ее нужно превращать во что-то другое.

- Алваро, вы думайте, вас никто не торопит, - опережают из угла. И правильно делают. В конце концов, у... нет, не у мистера Флюэллена, у Эулалио, на этого мальчика "право первой ночи" - он его вытащил, он его частично создал - и только чудом не убил. Но вот наметившееся было противостояние сошло на нет. Выбирать будет Васкес. И не сейчас.

- Никак, - тихо говорит Сфорца, - не пойму, кого он мне напоминает. Вот с первого дня в голове что-то вертится и вертится...

- Тоже мне, загадка. Склеротик ты. Это же вылитый мистер Финли, наш преподаватель литературы в Хэрроу. Ну только младше лет на двадцать...

- Склеротик тут не я. - Сфорца берет компьютер, медленно наклоняется и задвигает его под диван. И, не успев выпрямиться, бьет локтем в солнечное сплетение шурина. Коротко, резко, без замаха.

После чего родственника приподнимают за галстук, швыряют в ближайшую стену и начинают в эту стену вбивать. Довольно умело. Господин да Монтефельтро, впрочем, тоже реагирует с умом. Блокирует и смягчает удары, не позволяя избиению перейти в членовредительство. Ждет, пока у Франческо пройдет запал.

- И что это означает? - удивляется Алваро.

- Ну, - пожимает плечами Максим, - видимо, они учились в разных школах.

Совершенно точно, в разных. И вряд ли да Монтефельтро нечаянно забыл, в каких стенах провел четыре года. На альбийском этот прием называется сoming-out.

- Куда я вышла замуж? - вздыхает госпожа Сфорца.

На риторический вопрос никто не отвечает. Никто не дергается с места, даже Алваро. Драка, в которую не нужно, а даже и вредно встревать - неплохое развлечение. А что встревать не нужно, очевидно абсолютно всем. Никто никого не убьет, а некоторая разрядка тут не повредит обоим. Особенно господину Сфорца, впервые предъявившему к оплате очень длинный счет.

Потом Франческо кивает чему-то, отвешивает еще один удар - отпускает родственника и возвращается на место.

- Скучная работа, - говорит он, стряхивая с рук отсутствующую пыль. - Хуже только гимнастика.

Кажется, приложение ко мне ноута на заседании пошло на пользу. По крайней мере, применив насилие к живому человеку, он не выглядит, будто ненароком подгрыз корни Мирового Древа.

Родственник извлекает из нагрудного кармана безупречно белый платок, прижимает его к носу и запрокидывает голову. Другой рукой оправляет костюм. Лупили его крепко, но не смертным боем, а еще он явно привык проводить таким образом пару-другую часов в неделю. "Набитый" корпус, тут только руки сбивать - лом нужен. Так что спустя несколько минут господин да Монтефельтро отходит от стены практически в прежнем виде и усаживается в кресло посреди библиотеки. Закидывает ногу на ногу, убирает платок.

- Более осмысленные вопросы будут?

Не будут. Кто именно из нашей верхушки снабжал его информацией, мы выясним сами. Если уж срывать маску и вешать на крепостной стене некого - хотя бы вторую загадку я оставлю себе.

- Какие уж тут вопросы, - отвечает Сфорца. - Все ясно. Ты не просто наводил Сообщество. Ты им все это режиссировал. А - нет, есть вопрос - ты им своим атеизмом тоже зубы заговаривал?

- Ну как мыслящий человек может быть настоящим атеистом? - усмехается да Монтефельтро. - Это противно разуму. Меня пригласили к решению проблемы - и я ее решил. Творчески.

- А... - раздается из угла. - тогда я беру свое желание назад.

- И в чем же состояло ваше желание? - живо интересуется творческая личность. Ему очень хочется, чтобы спектакль, который он срежиссировал, обсуждали как можно интенсивнее.

- Я, видите ли, последние несколько дней мечтал закатать человека, рассчитывавшего эту операцию на предмет прочности, миссионером на Самоа.

- Я воздержусь. Хотя если вы выразите свое недовольство любым иным способом, это будет крайне желательно. - Пожалуй, главное слово тут "любым".

- Я выражу, не беспокойтесь. В письменном виде и со всеми подробностями. И вам придется все это прочесть. Так нельзя работать, господин да Монтефельтро. Я знаю, что вы верите, что у вас все было просчитано и прикрыто. Я этот вид самонадеянности изучил достаточно хорошо. В зеркале, как вы понимаете.

- Договорились. Я тоже отвечу вам в письменном виде. С расписанными тремя параллельными дублирующими схемами. Ваша критика будет весьма полезна.

- Я буду очень рад познакомиться со схемой, учитывающей траекторию пули мелкого калибра, паническую реакцию человека по фамилии Деверо, личные привычки и страхи господина де Сандовала - и все прочее далее списком.

- Стрельба - это ваш личный выбор, мистер Грин. - Интересно, это очередной псевдоним или настоящее имя? - У вас была вся свобода выбора, которая только может быть. И у всех остальных - тоже. Поголовно. Я вчера разговаривал с моим гостем, и спросил его, понимает ли он, что его жертва была во многом напрасной и даже вредной. И синьор Васкес мне ответил, что прекрасно понимает, но это его нисколько не печалит. Он поступил так, как хотел и был должен. Так, как хотел и был должен на тот момент. По-моему, предельно разумно.

Последовать бы примеру руководства. Вбить в стену, но уже по-настоящему, на пределе. Противник, конечно, и отвечать будет в полную силу. Черт с ним. Если бы с Васкесом не работали профессионалы, его бы этим идиотским вопросом размазало по всей Лионнэ тонким слоем. Однако применение силы в данном случае совершенно нецелесообразно. Прививать рефлексы поздно, наказывать бесполезно. А санкции на другие методы не поступало.

- Господин да Монтефельтро, - в голосе Эулалио смех, и смех совершенно искренний, - вы не отвечаете за мой выбор. Но как человек, который ведет операцию - вы отвечаете за все последствия, все возможные последствия на каждом узле. Когда я закладывался на повышенную надежность - по этой цене - я не знал, что являюсь частью проекта. И действовал соответственно. Вы не обязаны были меня информировать - куратору видней, что лучше делать прямо, а что вслепую. Но вот подстраховаться вы были обязаны.

- Мы подстраховались. Я же сказал. - Де Монтефельтро очень не любит повторять дважды. - Вы убедитесь. То, что вы будете действовать по своему выбору - это ключевая часть проекта. В первую очередь именно вы. Ну и остальные. Представитель угнетенного населения Флоресты, синьора профессиональный управленец, учитель-народник, молодой человек из деревни, руководитель корпорации. Неплохая подборка, репрезентативная. Так что случайностей не было.