Добивающий удар (СИ) - Птица Алексей Страница 41

Идея у шведской элиты Финляндии получила самую широкую огласку и всеобщее одобрение. Его встречали везде чрезвычайно тепло и обещали всяческую поддержку. Депутатом сейма, он естественно не успел стать, но это на первом этапе и не требовалось.

Разобравшись в ситуации и обсудив все возможные вопросы получения будущей независимости, он уехал в Петроград за деньгами. Дорога была лёгкой, как и его настроение. Прибыв в Петроград, Маннергейм сразу отправился в правительство, где ему пришлось провести полдня, пока он не встретился с Керенским.

— Ну что, как съездили Карл Густавович?

— Отлично, Александр Фёдорович. Я готов принять ваше предложение целиком и полностью.

— Вы смогли наладить все необходимые для этого связи?

— Да и даже больше. Финляндия бредит духом независимости. Все готовы принять в этом самое деятельное участие, самое деятельное, но нужны деньги.

— Деньги будут, министерство финансов собирает для вас два миллиона марок. Вам придётся их везти с собой. Я вам дам охрану, чтобы вы не волновались в пути. Дальше сдавайте их в банк на своё имя и организовывайте выступление за независимость. Бумагу о полномочиях, я тоже вам предоставлю, но вы же понимаете, что она имеет весьма ограниченный ход в Финляндии?

— Да, я понимаю, но она и не так необходима. Достаточно будет и того, что вы устно на нашей стороне.

— Безусловно это так. Действуйте, господин генерал-лейтенант.

Они пожали друг другу руки, и Маннергейм вышел, имея при себе вексель на получение денег и письменное указание на выделение ему двадцати человек вооружённой охраны, а также отдельного вагона, для перевозки денег.

Через пару дней, он уже сидел в отдельном вагоне и вёз два миллиона финских марок бумажными ассигнациями, пребывая в самых радужных надеждах и заоблачных перспективах.

Смотря на нахмуренные лица горожан и солдат, что проплывали мимо него на перроне, генерал искренне радовался тому, что он уезжает, а они остаются. Тем хуже для них и тем лучше для него. Впереди ждала борьба за власть и яркая словно солнце — победа!

В это же самое время Куусинен начал раздавать оружие, пряча его в самых разных схронах и покупал, как лояльность чиновников, так и услуги наёмников, а также всех желающих поднять революционное знамя рабочих. Они смогут начать революцию и завоевать для себя независимость от проклятого самодержавия и проклятой Российской республики. Всё или ничего! — вот будет их лозунг, думал Куусинен.

Скоро приедут остальные деньги и тогда они начнут выступления, первым делом напав на парламент и военный порт, и тогда держитесь русские моряки, вас идут убивать финны.

***

Как и требовал Керенский, генерал Юденич, явился к нему на следующий день для серьёзного разговора, если не сказать больше. Ведь решалась судьба самой большой в мире армии. Но разговор оказался чересчур коротким.

— Господин генерал, я оказал вам большую честь, поставив вас во главе все русской армии.

Юденич, выпрямившись и хмуро смотря на Керенского, ответил.

— Я бы с удовольствием бы на это согласился, если бы это было предложено позже и не вовремя ареста бывшего Главкома. Считаю, это для себя неприемлемым и прошу вас освободить меня от этой суровой необходимости.

Керенский растерялся и замолчал. Он сел в кресло и достав недавно подаренную ему Скарятиным зажигалку, щёлкал ею, то зажигая, то туша.

— То есть вы отказываетесь бесповоротно и навсегда?

— Да, вы абсолютно правы, я не имею сейчас сил и морального права занять эту должность.

— Хорошо, но что будет тогда с армией?

— У нас в России огромное количество генералов и вы всегда сможете выбрать наиболее достойного среди них.

— Ну что же, если это ваше окончательное решение, то не буду вас задерживать. Вы можете уехать к своим войскам обратно. Надеюсь, что вы всё же оцените моё благоволение к вам должным образом и сможете продолжить своё командование самым достойным образом?

— Без всякого сомнения, господин министр.

— Хорошо, тогда до свидания, господин генерал.

— Честь имею…

После ухода генерала, Керенский долго не думал. Ну не хотят, как хотят, он совсем забыл, закрутившись в этой карусели о других генералах. Он обещал Секретёву должность, и Беляеву, и Реннекампфу.

Несколько звонков, адъютант, выехавший за всеми троими и вот у него появилась возможность переговорить со всеми троими по очереди. Генералу Беляеву была предложена должность начальника Генерального штаба. Он незамедлительно согласился на это.

Следующим был генерал Секретёв.

— Павел Иванович, — начал Керенский, — я предлагаю вам занять пост начальника автомобильной службы русской армии. Более того, предлагаю совместить этот пост командующим отдельной бронедивизией, которую вы создадите сами.

— Александр Фёдорович, но разве это возможно?

— Возможно, почему нет. Сегодня я подпишу на вас приказ о вашем назначение. Вы примите под своё начало отряд питерских броневиков и можете собирать со всей армии остальные и хотелось бы, чтобы вы также собрали под своё начало самокатчиков. Кстати, советую вам основательно прошерстить питерский отряд, а лучше всего всех отправить на фронт простыми солдатами, а то они разложились.

— Я вас понял, Александр Фёдорович, — уважительно сказал Секретёв, а может их ещё заказать у союзников и танки взять?

— Броневики заказывайте, а танки, это полная чушь, они не совершенны и на поле боя будут бесполезны, в отличие от броневиков. Вам нужно создать мотопехоту. Поэтому от моего имени разместите заказы на всех наших предприятиях и на иностранных тоже. Лучше всего разными партиями и через Швецию, чтобы своим ходом могли дойти до Финляндии, а там загрузить их на вагоны и сюда.

— Я вас понял, разберусь, спасибо за оказанное мне доверие.

— Да и вы с завтрашнего дня будете генерал-лейтенантом. И прошу вас продумать, где будет размещаться ваша дивизия. Она должно быть неподалёку и в то же время, чтобы и до линии фронта было недалеко. В Петрограде или Москве я считаю нецелесообразным её размещать. Разагитируют сволочи, подспудно будут гадить и вредить, а нам, этого нельзя допустить.

— Я вас понял. Предлагаю вновь формируемую дивизию, расположить в Тихвине.

— Хорошо, пусть будет так. Я надеюсь на вас и ваши организаторские способности.

— Извольте не волноваться господин министр, я оправдаю ваше доверие.

На том они разговор и окончили. Последним, так сказать, на десерт, был генерал Реннекампф. Старый генерал неспеша вошёл в кабинет Керенского, который сразу же отправился к нему навстречу, пожать руку старику.

— Павел Карлович, искренне рад вас видеть. Вы не заскучали дома, ведь я обещал вас вызвать на службу?

— Генерал улыбнулся.

— Пока вы не стали военным министром у вас такой возможности и не было. А я пристально следил в газетах за вашей деятельностью и признаться надеялся на ваш успех. И не ошибся…

— Ну, что же, я тоже не ошибся в вас и хочу вас сделать очень серьёзное предложение, не знаю, конечно, как вы на него отреагируете, но у меня нет сейчас другого выхода. Один генерал уже от него отказался, теперь дело исключительно за вами.

— И что же это за предложение?

— Стать Верховным Главнокомандующим!

— Вот так, так, — опешил генерал. — Я, конечно, всего ожидал, но не такого предложения от вас.

— Приходится удивлять. Положиться сейчас не на кого, и я просто вынужден идти на этот шаг.

— Да, не скрою, это неожиданное предложение, но что случилось с Алексеевым, он болен?

— Нет, он пока здоров, но находится в тюрьме.

— В тюрьме? — протянул генерал.

— Да, он арестован мною за предательство императора и организацию военного переворота совместно с генералом Рузским и ещё несколькими генералами. Я не могу доверять людям, что уже один раз нарушили присягу и предали. Вас в этом нельзя упрекнуть, поэтому вы и были мною выбраны

— Да…, - генерал глубоко задумался. — Так вот как оно получается.