Проблема выбора - Олеся Шеллина Страница 41

– Это порт, ваше высочество, не удивительно… – начал отвечать он, но я его перебил.

– Мы практически выехали из порта, но вонь только усиливается. Не в этом ли причина того, что дядя Адольф так срочно покинул Киль, потому что он совершил тем самым феерическую глупость, и очень скоро убедится в этом.

– Возможно, запах стал одной из причин, по которой… хм… – Вайсман запнулся, покосился на меня и добавил. – По которой он уехал. Дело в том, что водостоки забились настолько, что на улицах Киля после небольшого дождя случилось настоящее наводнение. Тогда был приглашен Жан Бозир, Парижский архитектор и мостостроитель, в обязанности которого входит также следить за тем, чтобы водостоки были проходимы. Но господин Бозир не приехал. Сослался на возраст и то, что у него хватает дел в Париже, которые он никак не может оставить. Правда, себе на замену он прислал ученика и помощника, который следил за состоянием пригородных дорог и водостоков. Видимо он решил, что Киль настолько мал и незначителен, что можно и на ученика его сбросить. Совсем никого не прислать он не решился, все-таки не простой торговец его к себе пригласил. Только вот этот Перроне что-то не спешит восстанавливать проходимость водостоков. Он придумал какую-то чушь и так страстно пытался заставить поверить в нее вашего дядю, что в итоге у него все получилось. Вот только что делать с тем, что запах и лужи на тротуарах, из-за которых его и вызвали, все так же остаются на улицах Киля? Конечно, ваш дядя решил уехать и не дать своей невесте въехать в Киль, пока все не будет готово.

– И что же такое грандиозное затеял господин Перроне, что это стоит столько усилий? – мы выехали с территории порта, и я с любопытством огляделся по сторонам.

Киль, как и все городки подобного типа, был раскинут на сравнительно небольшой площади вокруг замка. Хотя замок даже издали был уже похож на обычный дворец, я не мог не увидеть, что он был огромен. Вот вокруг дворца и располагались улицы, словно лучи звезды уходя к порту и к выезду из города. Улицы были узкие, но хоть не слишком петляли, а вели ко дворцу напрямик. Мы въехали на небольшую возвышенность, с которой стало видно ту часть города, что до этого скрытого от моего взгляда. Эта часть образовывала свой круг, преимущественно расположенный вокруг городской ратуши.

– Да вы сами можете полюбоваться, ваше высочество, что творит этот лягушатник, ни слова не понимающий, когда к нему обращаешься на старом добром немецком языке, – еще больше поджав губы, ответил Вайсман.

Я проследил взглядом за его указующим перстом, и натянул поводья, потому что впервые ощутил себя полноценным идиотом, который не слишком понимает, что происходит, когда видит, как человек десять роют глубокую яму, а над ними, разглядывая план, стоит невысокий молодой человек, который попеременно, то чертыхался, то, начинал улыбаться, в то время как ничего смешного я видел.

– Ваше высочество, – шепотом позвал меня Вайсман. – Не стоит здесь останавливаться. Да и лучше всего вернуться во дворец побыстрее. – Ну надо же. А ведь еще совсем недавно он делал все, чтобы вообще меня не пустить на пушечный выстрел ко дворцу. Сделать он мог на самом деле мало чего, но нельзя упрекнуть Вайсмана в том, что он не старался.

– Если я правильно понял, этот молодой человек и есть тот самый ученик, как его, Перроне? – Вайсман кивнул, и я тронул поводья, поворачивая коня в сторону этих странных раскопок. – Господин Перроне, не объясните, что вы намереваетесь сделать?

– Эм, – француз оглядел мой кортеж с заметным уважением. К тому же, помня, что говорил о нем Вайсман, я предпочел разговаривать по-французски. – А с кем я имею честь беседовать? – он переводил взгляд с Вайсмана на меня и обратно, ожидая, что меня ему представят.

– Герцог Гольштейн-Готторпский, – я с удовольствием смотрел на то, как меняется выражение его лица, когда он пытается понять, что здесь вообще происходит.

– Да но… – Перроне заметно растерялся. – А как же… – он беспомощно посмотрел на Вайсмана, который понимал от силы пару слов. Инженер быстро понял, что с этой стороны нечего ждать помощи и снова посмотрел на меня.

– Дядя взял на себя слишком много, когда узнал о моей безвременной кончине, тоже, надо сказать, несколько преувеличенный слух. Я бы даже сказал, что слух этот был придуман самим дядей Адольфом. Сам придумал, сам в него поверил… Бывает. Так что вы пытаетесь здесь изобразить?

– Я не пытаюсь, я делаю, – француз немного отошел от первого шока, и принялся отвечать на поставленный вопрос. – Меня пригласили почистить водостоки. Но, я предложил другое решение. Хочу водные стоки погрузить глубоко под землю. И сделать это новое место проходимым. Ну… как бы вам объяснить, ваша светлость…

– Высочество, господин Перроне, – я сам поправил его, когда он неправильно ко мне обратился. Самому мне, если честно, пофигу, я сам не очень понимаю, чем отличаются друг от друга разные обращения, но на пути Перроне мог встретиться кто-нибудь, гораздо более щепетильный и инженер может пожалеть, что перепутал обращения, и всем будет плевать, что он просто ничего не знал. Незнание закона… ну, и так далее. – Я имею полное и законное право называться «ваше высочество». Но, продолжайте, господин Перроне.

– Простите, ваше высочество, – он поклонился и продолжил. – Мне кажется, что лучше всего сделать сточные воды изолированными глубоко под землей. Вот представьте, ваше высочество, вы спускаетесь под землю, и оказываетесь в туннеле, каменном и уходящем вдаль. И вот под этими каменными сводами прямо на земле, в специальном углублении течет целая река. Правда, несколько зловонная, но, только представьте, что все это зловоние уходит с поверхности.

– Только ради этого стоит попытаться построить нечто подобное, – я задумчиво смотрел на него. – А почему вы не предложили устроить нечто подобное в Париже?

– Я предложил, – Перроне вспыхнул, затем вздохнул. – Мне посоветовали попытать счастье где-нибудь в другом месте. Вот я и упросил учителя отправить меня сюда, чтобы попытаться сначала здесь в Киле построить мои подземные туннели.

– А вы никогда не думали, господин Перроне, – я смотрел на него еще более задумчиво, – о более крупном