Большая игра - Стюарт Слейд Страница 41

— Отрицательно, «Чарли 5–1», оба мимо.

Плохой угол наведения и помехи, густо поставленные Дрэйвером, сбили маленькие ракеты. Но и его собственный выстрел ушёл «в молоко».

— Фокс-три, — выложил заявку Дрэйвер, открыв огонь из пушек.

— Отказано, «Марисоль».

Шанс, конечно, был невелик. В других обстоятельствах очередь из кормовой точки могла стать удачной, но не тот случай. Майк резко перешёл в набор высоты, F-106 погнался следом и выпустил ракету, но тепловые ловушки и засветка от солнца не дали ей навестись. Его напарник держался ниже и определённо услышал зуммер извещателя, предупреждавшего о захвате радарной головкой GAR-8. Зуммер слился в непрерывный гул и…

— Фокс-один, — пауза, — Попадание. «Чарли 5–2», выходи из боя и возвращайся на базу. Ты сбит.

— Чёрт побери, он прямо позади, — доложил Коррина, сообщая, что ведущий пары заходит им в хвост. Из-за высоких скоростей это был плохой вариант для атаки, попадание ракеты практически невозможно, а подойти вплотную истребитель боится. Можно попасть под огонь пушек «Марисоль». И если атака продолжится преследованием, у RB-58C намного больше топлива и мощности, чтобы измотать противника и оторваться. Но одновременно и он не мог развернуться без того, чтобы не подставиться.

— Ну, сука, я тебя достану, — F-106 нащупал их частоту.

— Майк, ты слышал, как он меня назвал? Запытай его до смерти! Пусть мой голос будет последним, что он услышит!

Внезапно раздался грохот, Майка швырнуло вперёд и, повиснув на натянувшихся ремнях, он сквозь боль разобрал россыпь тревожных сигналов на приборной панели. Форсаж погас, бомбардировщик быстро терял скорость и уже вывалился на дозвуковой режим. «Дарту» пришлось резко уклониться, чтобы избежать столкновения. На прицельный пуск ракеты пилоту 106-го времени не хватило. Он проскочил вперёд, да так, что Майк не удержался и, глядя на пылающее сопло истребителя, сказал:

— Фокс-один.

— Подтверждаю попадание. «Чарли 9–1», возвращайся, ты сбит.

— Нет, нам требуется помощь «девять-первого». Это «Марисоль», у нас неполадки.

Козловский пытался собрать мозги в кучку и заставить соображать.

— На борту, скорее всего, произошёл мощный взрыв, несколько систем отказали. Форсажные камеры не работают, держим скорость пятьсот километров в час и теряем высоту. Нужен внешний осмотр.

— «Марисоль», это «Чарли 9–1». Ты как будто споткнулся в воздухе… Сейчас гляну. Не знаю как это объяснить, но основные стойки шасси выпущены. Ты потерял контейнер. Брюхо повреждено, лючки насосов гидравлики сорваны. Носовая стойка пока убрана.

— «Марисоль», это командование полигона. Мы зафиксировали отделение подвески на скорости свыше двух тысяч двухсот километров в час. При попытке сесть ожидается подлом шасси и серьёзные повреждения. Покидайте машину, мы вышлем вертолёт.

— Если мы так сделаем, то не узнаем, что произошло. К тому же у нас тут уговор. Мы приведём «Марисоль».

На пути к Неллису самолёт трясся и покачивался. «Чарли 9–1» оберегающе кружил рядом. Давление масла быстро падало, и у капитана крепло ощущение, что проблемы изначально начались в гидравлике. Рули будто закаменели, сил едва хватало, чтобы сохранять управление. Если вдобавок начнётся болтанка топлива, придётся катапультироваться. К счастью, обошлось, хотя Майк несколько раз встряхнул бомбардировщик, чтобы вытолкнуть носовую стойку. Не получилось, и он выдвинул резервную турбинку, чтобы запитаться от неё.

Длинная взлётно-посадочная полоса уже маячила прямо по курсу, вдоль неё выстроились пожарные машины и технички. Оставалось надеяться, что шасси повреждено не слишком серьёзно. Вот только B-58 с его дельтовидным крылом и уникальными лётными характеристиками требовал при посадке высоко задирать нос, почти двенадцать градусов на последнем этапе выдерживания. Это мешало обзору — особенно при касании на трёхстах шестидесяти километрах в час с неизвестным состоянием шасси.

Майк решил, что самое главное — снизить вертикальную скорость до минимально возможной, иначе повреждённые стойки сложатся. Он придерживал нос до последнего, замедляясь об воздух, а когда основные колёса коснулись бетона, мягко повёл штурвал от себя, выпустил тормозной парашют и остановился.

— Спасибо, «Марисоль».

— Ну мы же договорились. Вы не подводите меня, а я не подвожу вас, — голос был слабым и дрожащим, — Ох. У меня внутри всё болит. Надо бы помочь, а?

Фонари открылись. Подкатили лесенки для экипажа. Два аэродромных техника вытащили Дрэйвера — похоже, сотрясение при взрыве лишило его сознания. Буксировщик уже стыковался к дышлу передней стойки, чтобы отвезти «Марисоль» в мастерские.

— Мы нашли неисправность, сэр, — Майк подумал, что пора бы уже. Он сидел под стеной восемь часов, ожидая, когда Гибсон определит проблему. — В какой-то момент, во время боя, отказали гидравлические системы. Основная, скорее всего, от сотрясения. Дублирующая не выдержала нагрузки, вышла из строя и вывалила шасси. Надо менять всю гидравлику в корме. Лючки главных насосов потеряны, и под обоими крыльями есть повреждения обшивки. Сожалею, сэр, но на данный момент вы выбыли из «Красного Солнца». «Марисоль» встаёт на ремонт на две недели, не меньше.

Генерал Деклан похлопал его по плечу.

— Ничего, сынок. Ты уже дважды произвёл на всех большое впечатление. Когда её починят, группа как раз отправится домой. Мы перебазируемся из Банкер-Хилл. Наше место в Карсвелле займёт 43-я, а нам уже заготовили задачу на формирование отдельной эскадрильи. Как только «Марисоль» встанет на крыло, ты поведёшь четыре самолёта на Утапао. Это в Таиланде. Дружеский визит, — Деклан собрался было уходить, но обернулся. — Да, Речное Ополчение приглашает тебя и твой экипаж на попойку сегодня вечером. Они, похоже, впечатлились. Постарайтесь не разгромить Лас-Вегас.

— …возрадуйтесь, защитники земли русской! — майор Олег Ульянов склонил голову, когда дозвучали последние слова молитвы перед боем. Экипажи стояли перед строем тяжёлых Т-10. Сегодняшнее сражение станет исполнением священного долга. Даже более чем долга — день нынче судьбоносный. Сегодня его танковый батальон, среди прочих, уничтожит последнюю дивизию СС. Когда-то ССовцы был бичом Европы, ужасом всех, кто выступал против тирании, но теперь они почти отошли в историю. Сегодня надо стереть последних, разбить дивизию «Викинг».

За спиной у него было напоминание, что легко не получится. На верхней лобовой плите его танка красовался участок свежей, зелёной как мох краски. Вчера, во время наступления, они вышли к руинам хутора в чистом поле. Перед