Каратист: путь воина. Том 3 - Алим Тыналин Страница 41

От усталости он начал больше запинаться. Акцент стал выделяться больше. Я и сам порядком вымотался. И тоже ослабил самоконтроль. Чуть не выдал себя.

— Просто изучал карате, — беззаботно ответил я. — И все связанное с Японией. Поэтому и знаю все. Так хорошо изучил, как будто уже здесь. До этого.

Мы поужинали. И отправились в отель. Бурный засыпал на ходу.

Мы устроились в одном номере. Четырехместном. Так что пространства на всех хватает. Тут же завалились спать.

Утром я проснулся пораньше. Здесь неподалеку приметил небольшой парчок. В стиле минимализма. Елочки, травка, камни. Все аккуратно огорожено.

Побежал туда. Потренироваться. По дороге заглянул в номер Мигунова. Постучался. Никто не ответил. Спят, наверное.

Ладно. Побежал дальше. В сквер. Время еще совсем раннее.

Солнце не взошло. Улицы окутал предрассветный холод. И стужа. Лужицы покрылись корочками льда.

Я прибежал в парк. Изо рта вырывался пар. Снега мало. Но очень холодно. Хотя для меня, как последователя Ледяной недели, терпимо.

Сначала просто удары по воздуху. Я постепенно разогревал все мышцы. Двигался медленно. Потом все быстрее.

Редкие прохожие с интересом смотрели на меня. Я не обращал на них внимания. Сделал ката санчин. Потом огляделся.

Сейчас у меня по плану удары по твердым поверхностям. По деревьям и камням. Можно ли лупить их елочки?

Сломаю что-нибудь, потом будет скандал. Оно мне надо? Надо бы лучше сходить в спортзал.

Поэтому вместо ударов я снова устроил бой с тенью. Отработал быстроту. А еще надо было поднять учеников. Чтобы отработать спарринг.

Лучше пойду обратно. Подниму этих лоботрясов.

Я побежал в гостиницу. Вскоре вернулся. Только сунулся в номер, как меня перехватил Свечников.

Сотрудник нашего посольства. Воловников и Мигунов ничего про него не говорили. Но я так понял, он по тоже из КГБ. Типа куратора.

Наблюдал за нами. Вчера просил сообщать о всех передвижениях. Настоятельно.

Сейчас его круглое лицо вытянулось от беспокойства. Под глазами мешки. Заметны даже в полумраке коридора. Плохо спал.

— Ты видел Мигунова? — Свечников оглянулся. Нет ли кого на этаже. Но мы были одни. — Что-то я его найти не могу. Ни его. Ни ребят.

Я остановился.

— Как так? Они вчера пришли? Или нет?

Свечников удрученно покачал головой.

— В том-то и дело. Нету их. Не приходили.

Это уже серьезно. Исчезнуть в первый же день. После отправки на важную встречу. Провал. Явный провал.

— Я уже доложил, куда следует, — Свечников осунулся от усталости и беспокойства. — И меня отнюдь не похвалили. Я уже обзвонил все полицейские участки. И больницы. Их нет. Как сквозь землю провалились. Если появятся, сразу дай мне знать. А пока что оставайтесь в гостинице. Никуда не уходите.

Ага, еще чего. Я сегодня к Ояме должен ехать.

— Ну уж нет, — я набычился. — У нас назначены важные встречи. На сегодня. И мы сюда не для того приехали, чтобы сидеть в четырех стенах. Нет, так не пойдет.

Свечников напрягся. Но понял, что я не послушаюсь. Все-таки попробовал надавить.

— Послушай, сынок, надо будет, я позвоню, куда следует, — сердито сказал он. — И вы вообще домой отправитесь. Первым же рейсом. Но я тебя пока по-хорошему прошу. Есть дела поважнее ваших танцев в халатах.

Вот тупоголовый. Я уперся рогом.

— Ну, так звони. Куда следует. А я свое сказал. Мы уходим по делам.

Благо, не стал со мной ругаться. Хотя и позеленел от злости.

— Ладно, мы с тобой потом поговорим, — Свечников погрозил мне пальцем. И пошел по коридору. На ходу обернулся. — Если увидишь их, сразу сообщи.

И исчез за лестничным пролетом. Я хмыкнул и вошел в номер.

Принял душ, переоделся. Вскоре проснулись Бурный и Смелов.

— Ты вообще спал или нет? — пробурчал Леня. И поплелся в ванную. Умываться.

Я уселся ждать. Пока придет Такахаси. И еще думать. Что делать?

По большому счету, меня это не касается. Я уже сказал Воловникову.

Это их дела. И если Мигунов провалился, то это его проблемы. Я и пальцем не пошевелю. Чтобы его вытаскивать.

Не то чтобы у меня нет желания. Но нет полномочий. И опыта.

Я просто каратист. А не разведчик. Вон, пусть Свечников бегает.

Но есть другая проблема. Если Мигунов попался, меня могут посчитать его сообщником. И тоже арестовать. Вот чего хотелось бы избежать. Только как это сделать?

Стук в дверь. Бурный открыл. На пороге сияющий Такахаси.

— Вы уже проснулись. Как хорошо. А у меня прекрасные новости. Руководство киокушинкай готово встретиться с вами. Прямо сейчас.

Я пытался понять, знает ли он про Мигунова. Но даже если и знал, Такахаси невозможно вскрыть. Слишком улыбчивый. Слишком доброжелательный.

— Тогда поехали, — кивнул я. Скорее, пока не примчались из посольства. И не заперли нас в четырех стенах. — Мы выйдем через минуту.

Такахаси вышел. Мы быстренько собрались. И тоже выскочили из отеля.

На этот раз нас ждала машина. «Mazda Familia» синего цвета. Неброская такая. Мы нырнули внутрь.

— Ох ты, смотри какая, — восхищенно осмотрелся Смелов. — Надо же.

Машина плавно тронулась с места. Двигатель шумный, но не сильно. Хорошая такая семейная машинка.

— А куда мы едем? — спросил я у Такахаси. — Далеко ли?

Из-за исчезновения Мигунова нам и самим стоит подстраховаться. Чтобы и нас не похитили.

— Как вы и сказали, — Такахаси обернулся с переднего сиденья. Широко улыбнулся. — В хонбу додзе киокушинкай. То есть, в штаб-квартиру Международной организации карате. Как его называет Ояма.

Я посмотрел на дорогу. Примерно этим путем мы и шли вчера. Ах да, точно.

Вспомнил. Уже в 1964 году Ояма построил хонбу додзе. Не так уж и далеко от своего первого зала «Ояма додзе». В котором мы вчера были.

В том же районе. Только на другой улице. Более респектабельное здание. Не на отшибе, как вчерашнее.

— Зачем же мы поехали на машине? — спросил я. — Можно было и пешком пройтись.

Такахаси покачал головой.

— Вы гости из Советского союза. Когда мы сказали сенсею Ояме, что в вашей стране очень почитают карате, он обрадовался. Мы не можем привести вас пешком. Это неуважение.

Вскоре мы доехали до улицы Ниши-Икебукуро. Большая и оживленная улица. Неподалеку заснеженный парк.

Такси остановилось возле четырехэтажного здания. Да, это и есть штаб-квартира. Кекусин кайкан — «Дворец общества абсолютной истины». Район Тосима.

— Выходим, — я выпрыгнул из машины. — Вот это место.

Нетерпеливо дождался, пока выберутся остальные. Потом побежал вперед.

Неужели я увижу сейчас легендарного основателя киокушинкай? В прошлой жизни не успел. Так хоть сейчас познакомлюсь. Когда Ояма в самом расцвете сил.

Мы вошли в здание. На первом этаже нечто вроде ресепшн.

Симпатичная девушка. В деловой юбке. И еще парень. В костюме.

Такахаси заговорил по-японски. Кланялся, объяснял. Девушка и парень вскочили. Тоже поклонились. Быстро указали в сторону широкой лестницы.

Мы поднялись на второй этаж. Народу немного. Вошли в один из залов.

И сразу увидели тренировочное посещение. А внутри группу людей в каратэги. Они сидели полукругом на матах. А в центре стоял Масутацу Ояма. Основатель киокушинкай

Я задохнулся от волнения. Вот уж действительно неожиданно. Сбылось то, о чем не мог мечтать.

Мы остановились на пороге. Ояма был точно такой же, как на фотографиях и в кино. Смуглый и белозубый. Чуть выше среднего роста. Сильный, грозный, плотный. Гора мышц и мускулов. Голова подвязана полотенцем.

Сенсей что-то громко объяснял ученикам. При этом махал руками. Оглянулся на шум, увидел нас. Пригласил ближе.

Мы сняли обувь и вошли в додзе. Поклонились на входе. Ояма и ученики с интересом наблюдали за нами.

Просторное помещение. Весь пол деревянный. В одном углу — фотография одного из основателей и табличка с иероглифами. Рядом алтарь.

Зеркала на одной из стен. В другом углу маты. А еще штанги, гантели и скамейки для тяжелой атлетики. Окна большие и широкие. На стене рядом со входом гвозди, на которых висела одежда учеников.

Мы подошли ближе. Я неотрывно смотрел на Ояму. Может, мне это снится.

Такахаси снова объяснил по-японски. Кто мы такие и зачем сюда явились. Ояма улыбнулся.

Приветливо так. Широко, искренне. Сразу видно, веселый человек. Что-то ответил, указал на зал. И так понятно. Без перевода. Приглашает в свое додзе.

Такахаси повернулся ко мне.

— Сэнсей Ояма говорит, что уже слышал про вас. Он очень рад, что в Советском Союзе развивается карате. И очень рад вашему визиту. Он приглашает вас в свой додзе. И просит быть почетным гостем.

Я обернулся на парней. Те тоже стояли и смотрели на японцев. Но без особой почтительности. Еще бы.