Василий Звягинцев - Разведка боем Страница 42

— Впрочем, контрразведку я так, для примера привел, не в ней дело, хотя… Владимир Ильич как-то правильно сказал, что в любом явлении нужно найти главное звено и за него вытащить всю цепь. А вот по этим бумажкам, — он кивнул на папку, — выходит, что нет никакого главного звена. Вообще ничего нет. Все хорошо, соввласть крепнет, беляки вот-вот рухнут под тяжестью своих преступлений, пролетариат и трудовое крестьянство на занятых Врангелем территориях разворачивают подпольную борьбу и ждут не дождутся нашего победоносного наступления. А отчего мы вдруг, после всех наших побед, так энергично отступаем — бог весть. Ни фактов, ни предположений, ни объективного анализа обстановки. Возможно такое? Невозможно, дураку ясно. Следствий без причин не бывает. Остается эту причину найти и устранить. Или — собирать чемоданчики и адью! Желательно — куда подальше, потому что в Европе коммунистам сейчас неуютно будет… Понял?

— Чего же не понять? Только вот неясно мне, как это мы с вами вдвоем такое дело поднимем?

— Вдвоем или впятером, не твоя забота. Мне от тебя нужна конкретная работа. А все остальное я говорю, чтобы ты проникся. Не очередной заговор извозопромышленников в Мытищах раскрыть требуется, а так действовать, будто завтра — к стенке, ежели ушами прохлопаешь. Или грудь в крестах, или… Поэтому на отвлеченные темы больше рассуждать не будем. У тебя никаких вопросов не возникло по поводу того американского парохода?

— Обратил внимание. Ну и что ж? Пароход, он и есть пароход. Если на нем даже оружие привезли, так много ли? А могло его появление на тактику со стратегией повлиять? Тут в другом направлении искать нужно, мне кажется. В самый их главный штаб человека заслать бы надо и выяснить, что там творится. Отчего они иначе воевать стали?

— Какой догадливый! — саркастически произнес начальник. — Надо тебя в военную разведку перевести. А я надеялся, что ты мне поможешь факты и фактики сопоставить, дедуктивным методом воспользуешься и такую идею предложишь, чтобы она все разом осветила… Я вот просто нюхом чую, что все тайны и загадки общую причину имеют. Эту вот бумажку внимательно прочитал? — И протянул исписанный с обеих сторон отчетливым, даже щеголеватым почерком, каким часто пишут не слишком образованные, но много о себе понимающие люди, листок бумаги.

— Не знаю, Яков Саулович, — безнадежно вздохнул Вадим, словно признавая полную свою несостоятельность. — Ну, очередная банда объявилась, ну, похоже, бывшие офицеры в ней есть. Да кто только сейчас в бандиты не идет? Тут же и зацепиться не за что. Какие за ними дела, с кем контакты поддерживают? Клички названы, так самые обычные клички. По моим учетам, среди тех, кто с политикой связан, такие не значатся. Хотите, через угро старые дела подниму, еще дореволюционные?.. Ей-богу, не знаю, чем они вас заинтересовали, особенно применительно к тем вещам, про которые вы сейчас говорили.

Начальник СПО поморщился, словно уловил в комнате скверный запах.

— Мелко, мелко берешь, Вадим. Смотри, как интересно складывается: Крым, пароход из Америки, внезапное изменение хода войны, переход на сторону белых Махно, который их люто ненавидит и всех врангелевских парламентеров вешал без разговоров, непонятно откуда взявшееся золото, и вдруг еще эта «банда». Информатор — человек опытный — сообщает, что как минимум четверо выглядят кадровыми офицерами и в немалых чинах. Насколько я знаю, полковники-подполковники, да еще дворяне, не так уж часто в грабителей переквалифицируются. Да и время их появления, накануне, можно сказать, решающих событий. Притом, что для солидной банды в Москве и работы подходящей нет. Что и у кого сейчас грабить? Картошку и муку у мешочников? За два года все остальное мы уже изъяли…

— Это еще как сказать, — опять возразил Вадим. Заметил вновь мелькнувшее на лице начальника неудовольствие, попытался пояснить: — Я сейчас принципом Оккама руководствуюсь, в том смысле, что сначала нужно все наиболее вероятные версии проработать, а уже потом к менее вероятным переходить. Что, если они на Оружейную, к примеру, палату нацелились? Или на Гохран? В предвидении, как вы правильно заметили, возможных событий. Белые подходят, начнутся бои за город, не исключена эвакуация, беспорядки. Самое время солидный куш оторвать… Нет, это вполне даже объяснимо. А если вы хотите сказать, что перед нами белая разведка или диверсионная группа… Возможно и такое, конечно, только зачем бы им так грубо засвечиваться? Толпой появились, подняли стрельбу, блатных шестерок себе завели, пьянствуют… Самые дурные разведчики чище б сработали. Мало у них конспиративных квартир и явок? Мы и то полсотни знаем, а на самом деле?..

— Достаточно! — подкрепил интонацию еще и резким взмахом руки начальник. — Мне последнее время кажется, что зря я с тобой откровенничаю и полную волю спорить даю. Как-то ты неправильно моей снисходительностью пользуешься. Нет-нет, не бойся. Я не в смысле практических выводов, это я скорее себе в упрек. Короче — банду берешь на себя. Срок — три дня. Представишь полную картину: кто, откуда, зачем, почему… В методах не ограничиваю. Докажешь, что чистая уголовщина — бог с ними, перебросим по назначению. Только я, от души говорю, предпочел бы чего-то поинтереснее. Ты меня хорошо понял?

— Да, конечно, Яков Саулович. Будьте в уверенности. Если хоть штришок какой замечу — зубами вцеплюсь. И подходы у меня к Хитровке есть. Только, Христа ради, не надо меня подстраховывать, а то все дело провалить можно.

— Смотри сам. Три дня я не вмешиваюсь, слово. Через три дня, если не объявишься, я там большую облаву устрою… Так что ты уж постарайся, мне твои мозги еще потребуются. И вот тебе, для представительности… — Начальник покопался в глубине ящика, подвинул Вадиму по синему сукну стола несколько пресловутых золотых десяток, толстую пачку советских и царских бумажек и, подумав, присоединил к ним беловатую десятифунтовую купюру.

— Отчета спрашивать не буду. Рискуй лучше деньгами, чем головой. И давай иди. У меня еще и других забот… И помни — я подгонять не люблю, но у нас совершенно нет времени.

Глава 17

Освоились в революционной Москве Новиков с Шульгиным неожиданно быстро. Впрочем, удивляться тут особенно нечему — город все-таки для них родной, и после краткого момента нестыковки с нынешней Реальностью началось узнавание и привыкание. Люди вокруг, как они вскоре сообразили, были почти те же, ведь многих из них, пусть и постаревших на тридцать лет, они могли в детстве встречать на этих же улицах, а постараться, так и знакомых, наверное, удалось бы обнаружить. Многое было памятно по книгам, фотографиям, документальным фильмам, а главное — все больше открывалось уголков, без изменения просуществовавших до конца шестидесятых годов, пока не пошли под слом целые улицы и кварталы в центре и близ Садового кольца.

На следующий день они снова наведались на Сухаревку. Следов вчерашнего беспорядка здесь не наблюдалось, толкучка шумела и волновалась по-обычному. Так же продавали, покупали, крали и привычно разбегались при появлении милицейских нарядов.

Андрей без труда подобрал себе предметы обмундирования красного командира, в которого он решил преобразиться — синие русские бриджи, не то английский, не то польский френч табачного цвета с огромными накладными карманами, серую буденовку шинельного сукна. Все не новое, но вполне приличное. Даже сапоги удалось купить по размеру — с высокими присборенными голенищами, на спиртовой кожаной подошве, подбитой березовыми шпильками.

Теперь он мог ходить по улицам спокойно, в случае проверок предъявляя справку, что командир батальона такого-то полка славной Железной дивизии (недавно вдребезги разгромленной на польском фронте) находится в долгосрочном отпуске по ранению и направляется в Петроград для консультации в клинике Военно-медицинской академии. Диагноз по-латыни, штамп полевого госпиталя, подпись, печать.

Обсуждая свой новый план, друзья несколько раз обошли по периметру Кремль, изучили все возможные пути подхода к стенам и удобные места для их форсирования, исходные позиции штурмовых и отвлекающих групп. Постарались определить, имеются ли постоянные огневые точки на башнях. Присмотревшись к поведению постовых у Спасских и Боровицких ворот, Шульгин решил, что и проникнуть внутрь для рекогносцировки особого труда не составит.

— Идиотизм, конечно, — рассуждал Сашка, когда они присели перекурить на паперти Покровского собора. — По левашовской прихоти изображай теперь картину Сурикова «Штурм снежного городка». У него принципы, а что через них в десять раз больше людей угрохать придется, ему наплевать.

— Взятие, — не поворачивая головы сказал Новиков, внимательно рассматривая Красную площадь, грязную и в колдобинах, с пересекающими ее трамвайными путями. Из-за отсутствия Мавзолея и трибун она совсем не походила на настоящую. Могила жертв октябрьских боев слева у стены, лишенная гранитных надгробий и ограждения, тоже впечатления не производила. Провинциально все как-то, словно не в Москве они находятся, а, к примеру, в Ярославле.