Ральф Питерс - Война 2020 года Страница 42

На короткий миг президента Уотерса охватило жуткое ощущение непрочности и ненадежности всего окружающего. Он никогда и не предполагал, что успех или провал боевой операции в сердце Азии может зависеть от соскучившейся, страдающей от одиночества девушки из Манхэттена.

– Охрана тайн никогда не была сильной стороной нашей нации, – заметил президент. – И во многом это пошло нам на пользу. Но, учитывая все обстоятельства, я полагаю, что нам следует держать наши действия в секрете еще какое-то время, Билл, – обратился он к председателю Комитета начальников штабов, огромному, смахивающему на медведя мужчине. – Почему бы просто не сделать так, чтобы этот солдат написал ей письмо, рассказал, что с ним все в порядке и пообещал скоро вернуться домой. Пусть она обрадуется и успокоится.

– И заткнется, – с чувством добавил Боукветт. Нить разговора слишком уж быстро выскользнула у него из рук, и он хотел снова оказаться в центре всеобщего внимания. – Мы могли бы даже поставить на письме штамп какого-нибудь местечка в канадской глубинке. И пусть наш приятель из «Нью-Йорк Таймс» расчехляет свои лыжи.

– Это в наших силах, – вступил в разговор председатель. – Но я полагаю, нам следует быть готовыми к дальнейшим запросам со стороны прессы, раз уж «Таймс» подняла шум. Я только боюсь, как бы кто-нибудь не сопоставил факты. Положение в Советском Союзе постоянно в центре внимания средств массовой информации.

Президент Уотерс не знал, что предпринять. Он хотел, чтобы собравшиеся придали ему уверенности, а не добавляли новых забот.

– Что ж, – произнес он, – давайте надеяться, что наша удача продлится еще некоторое время. Пойдем дальше. Клифф, прошу вас.

– Продолжая тему контрразведки, господин президент… Советы по-прежнему проявляют редкостную готовность к сотрудничеству. Как вы знаете, ключевые элементы Десятого полка, я имею в виду разведку, находятся в Москве и в других точках СССР, обеспечивая поддержку Седьмого полка. И Советы согласились почти на все – на совместную эксплуатацию техники, на совместное ведение допросов, открыли нам разведывательную информацию. Мы очень многое узнаем об их военной системе, о том, как она работает, и так далее. Должен сказать, несколько раз они нас здорово удивили. Их страна может находиться в жалком состоянии, но они по-прежнему чертовски хороши в некоторых областях разведывательной работы. Впрочем, в других они ужасны. Их войсковая разведка на грани полного развала. На стратегическом уровне мы обладаем более полной картиной ситуации, чем они сами. Через несколько минут мисс Фитцджеральд осветит данную тему. Но хорошей новостью является то, что Советы, похоже, не проводят против нас серьезных, всеобъемлющих разведывательных операций. Нам известно, что генерал Иванов, их командующий в Средней Азии и Западной Сибири, получил приказ добыть, по возможности, обломки одного из наших М-100. Но подобные шаги мы могли предвидеть. Они иногда привирают с целью сохранить лицо, но в общем и целом они ведут с нами на редкость честную игру. Или, по крайней мере, у нас складывается, такое впечатление. – Боукветт оглядел собравшихся за столом.

– Они в отчаянном положении, – заявил председатель Комитета начальников штабов. – Но я по-прежнему против того, чтобы мы слишком уж им доверялись. Стоит им снова встать на ноги, как они тут же опять вцепятся нам в глотку.

– Если только они когда-нибудь встанут на ноги, – вставил госсекретарь.

– Они пытаются сделать это уже не один десяток лет. Не забывайте, что вы говорите о сломленной, разрушенной стране, отчаянно борющейся за жизнь.

– Между государствами, – заметил советник по национальной безопасности, – доверие есть не более чем отражение совпадения интересов. Если в данный момент Советы строят отношения с нами на доверительной основе, то только потому, что такая политика отвечает их целям. Когда такое поведение перестанет быть выгодным для них, уверяю вас, оно прекратится. – Советник по национальной безопасности высказывался редко, но всегда в лаконичной, доходчивой и поучительной манере. Именно он определял основные направления президентской внешней политики, и Уотерс стал полагаться на него больше, чем сам того хотел бы. – Сегодня Соединенные Штаты разделяют стремление Советского Союза не допустить Японию в Сибирь. Завтра Советы могут начать задаваться вопросом: а зачем они нас-то пустили в Сибирь. Ибо, хочу напомнить вам, джентльмены, наша помощь СССР направлена не на сохранение этого государства как такового, а на сохранение баланса сил в регионе. И мы находимся там не затем, чтобы помочь Советам одержать победу, а затем, чтобы предотвратить их поражение. Открытие Сибири для мировой экономики неизбежно. Мы только должны обеспечить, чтобы Соединенные Штаты получили равные, а в идеальном случае – предпочтительные стартовые условия проникновения в кладовые Сибири и чтобы японская позиция оказалась как можно менее выгодной. Нам надлежит оставаться честными перед собой и ясно формулировать свои цели. Наша главная задача – не помогать Советам, а мешать японцам.

– И все равно, бедняги должны быть нам благодарны, – заметил председатель Комитета начальников штабов.

– Господин президент, если позволите… – произнес Боукветт.

– Прошу вас, Клифф.

– Существует один вопрос, очень беспокоящий Советы, и мы не можем сказать ничего определенного относительно его важности – поскольку они, похоже, не говорят нам всего, что знают. Ну… все это очень туманно… но мы перехватили переговоры очень высокопоставленных русских, в которых упоминалось о каком-то «Скрэмблере»6. Судя по контексту, речь шла о некой японской операции или боевой системе. В любом случае, они говорили с большим беспокойством.

– Так почему бы нам просто не спросить их, что это за штука? – спросил председатель Комитета начальников штабов.

Боукветт широко развел руками, словно удерживая большой мяч.

– В таком случае нам пришлось бы признаться, что мы прослушиваем переговоры по их самой секретной линии связи. Мы не можем позволить себе подобного шага по целому ряду причин, как вы все, конечно, понимаете.

– Но, – не унимался председатель, – когда единственное полностью модернизированное подразделение армии США со дня на день вступит в бой, я хотел бы знать, что именно его ожидает.

– О, я полагаю, нам нечего опасаться. По крайней мере, на данный момент, – отозвался Боукветт. – Я хочу предъявить вам текст перехвата переговоров японцев, полученного нами сегодня. Интригующее совпадение: у них возникли неполадки на линии связи, и нам удалось сделать качественную запись. Чистое везение. Они не знали, насколько сильно шла утечка сигнала, и благодаря компьютерному усилению и совершенному методу дешифровки мы записали переговоры длительностью примерно в полтора часа. – Боукветт уверенным взглядом обвел комнату, наконец-то чувствуя себя на коне. – То была личная линия связи генерала Нобуру Кабата с Токио. Вы все знаете, что генерал Кабата является старшим японским офицером в том регионе. Его командный пункт находится в Баку. Официально он, конечно, всего лишь работает по контракту с Исламским Союзом. Но это для виду, на самом деле Кабата заправляет там всем. Так вот, мы выяснили, что он не очень доволен своими арабскими и иранскими союзниками – не говоря уж о повстанцах из советской Средней Азии. Впрочем, вы знаете японцев. Они ненавидят беспорядок, а у Кабаты в подчинении беспорядочная толпа. Но взгляните-ка на это… – Он указал на ближайший монитор.

На черном фоне зажглись желтые буквы:

"Ток. Ген. Штб./Внеш.отд. Токуру хочет знать, что вы решили по второму вопросу.

Яп. Ком./Сред. Аз. Пока в нем нет нужды. Все идет хорошо, и, на мой взгляд, использование «Скрэмблеров» может вызвать нежелательные последствия.

Ток. Ген. Штб/Внеш.отд. Токуру хочет быть уверенным, что «Скрэмблеры» готовы.

Яп. Ком./Сред. Аз. Конечно, они готовы. Но нам они не понадобятся".

– Так вот, джентльмены, – сказал Боукветт. – Запросы поступали от внешнего отдела японского Генерального штаба в Токио. Отвечало японское командование в Средней Азии – название не совсем точное, ибо оно располагается в Баку, на Западном побережье Каспийского моря, – а именно, лично генерал Кабата.

– Прекрасно, Клифф, – произнес министр обороны. – Но что нам это дает? Вы показали нам сырой разведывательный материал, а не конечный продукт.

Боукветт вздохнул:

– К сожалению, больше у нас ничего нет. Конечно, мы сделали «Скрэмблер» разведывательным объектом номер один. Но, по крайней мере, из перехвата видно, что чем бы он ни был, сейчас о нем беспокоиться рано.

Президент Уотерс не чувствовал себя убежденным. Возник еще один неожиданный элемент в ситуации, сложность которой уже начинала действовать ему на нервы. Он снова бросил взгляд на председателя Комитета начальников штабов, надеясь, что тот развеет его опасения.