Андрей Архипов - Поветлужье Страница 42

   - Уж и ягодка сразу... И кого же ты и о чем попросишь?

   - Ягодка, ягодка... Мне ж тебя только сжать посильнее, сразу соком в руках моих брызнешь, вона какой... хрупкий. А сказывать про спрос я тебе не буду, а то одному такому намекнула, так он тут всех ворогов побил, абы улизнуть от меня. Опытная я ныне, сразу брать буду под белы ручки и в кустики, а там ужо и... сладим что...

   - Ну, ну, ты давай помолчи лучше, тебе отдохнуть надо, а не о кустах пока думать, - сразу раскусивший ее попытки хорохориться таким манером, Вячеслав уложил Фросю поудобней и накрыл одеялом, - засыпай, сон лучшее лекарство...

   - Вот-вот, как засыпать, так в одиночку... - устало пробормотала та, закрывая глаза...

   - Какие твои годы... - Вячеслав покачал головой и пошел по остальным болящим. Так и ходил все дни от одного к другому. Обтирал уксусом, чтобы снять жар, поил отварами, постоянно экспериментируя с составами травяного сбора, но все-таки за всеми не уследил... Дети свалились все, однако к концу второго дня их состояние почти не внушало опасение. Высокая температура, продержавшись один день, пошла на спад. Видимо молодые организмы, выросшие на природе и не подвергнувшиеся атакам антибиотиков, обладали сильным иммунитетом, который заглушал привнесенный вирус. А вот самые старые сначала чуть кашляли, особо ни на что не жалуясь, а потом их состояние резко ухудшалось. Да так, что ни отвары, ни обтирания с болезнью не справлялись, и четверых уже пришлось похоронить. Четверых чужих для Вячеслава старых женщин, которые при этом были чьими то матерями и бабушками, на чьих руках воспитывались внуки, лежавшие в горячке тут же. Когда жертвы для вас чужие, то это статистика. Однако Вячеслав уже принимал этих людей близко к сердцу, переживая за свои просчеты и всегда провожая в последний путь, который проходил сразу же после кончины, не дожидаясь установленного христианскими обычаями третьего дня. И он уже не раз возносил в душе молитву, радуясь, что эта эпидемия обошлась столь малыми жертвами, и сожалея, что не захватил с собой в лес самый простой и дешевый набор лекарств. Тогда бы о смерти и речь бы не шла. Кто в детстве не мечтал заболеть, чтобы не ходить в школу? А в этом времени такое желание вполне могло бы привести и к смертельному исходу. Имея - не ценим, потеряв - плачем... Завидуем, смотря на чужое, и при этом совершенно не храним свое... Увы, человек не меняется, меняются его возможности, которые на данном временном отрезке были у Вячеслава очень ограниченны. Был бы чуть страшнее вирус, и людей не спасло бы никакое чудо.

   Однако жизнь вокруг шла своим чередом, и то, что для Вячеслава и многих семей было трагедией, другие воспринимали более обыденно. Бог дал, бог взял. Больные болели, здоровые работали. Плотина, несмотря на то, что на сооружении ее трудились всего четверо оставшихся здоровыми плотников, достраивалась. Обтесанные бревна уже легли между сваями. Остались лишь тонкие работы по сбору колеса, установке желоба и различные моменты сопряжения механизмов. Чуть подумав, Николай, по приходу известий о разгроме буртасов, отправил Любима обратно в весь, уговорив того отдать на нужды пилорамы остаток хорошего железа. Дело стоило риска. Задачей Любима были два широких ножовочных полотна для продольного распила. Как разводить зубья, Николай ему на словах рассказал. Для продольного распила они должны быть наклонены и пила будет представлять собой набор десятков маленьких рубаночков. Развести зубья посильнее тоже напомнил. А уж опыта ковки у местного кузнеца было гораздо больше, да и набор напильников имелся. Особо Николай напомнил о цементации. Но тут приходилось положиться на волю случая, поскольку больших экспериментов с науглероживанием и закалкой кузнецы еще не проводили, хотя в первый же день после их разговора о укреплении железа углем, Любим заказал у гончара очень высокие кувшины с широким горлом для пробного науглероживания клинков.

   Сам же Николай в свободное от физической работы время пытался нарисовать двухэтажную конструкцию и сопутствующие механизмы, предназначенные для распиловки бревен на доски. С одной стороны, необходимо было наладить легкую подачу очищенных от ветвей деревьев, чтобы при этом распил шел под весом самого бревна, а с другой стороны хотелось бы поднять сам механизм повыше, чтобы многочисленные опилки не засоряли проход, а падали вниз на первый этаж, где их можно было гораздо легче убрать.

   В любом случае, дела понемногу двигались, а вселенские часы отсчитывали секунды, минуты, часы и подталкивали историю вперед. Эти часы разрешали делать все что угодно, но спустя некоторое время вели спрос по полной программе. Ах! Вы не успели? Ну что же, значит успели другие, и на скрижалях истории будут вписаны их имена, а не ваши... Тик-так, тик-так, тик-так...

***

   Ой-ой-ой, голова моя садовая, как же я лопухнулся то так, - Михалыч покачал головой, подперев ее руками. Находился он при этом вместе с Ишеем и воеводой около уреза воды на берегу Ветлуги, присев на высохшую корягу, выкинутую на берег весенними водами. И ничего не предвещало такого удара судьбы. Сидели, ждали отяков, время как раз подходило к условленному сроку встречи. Болтали ни о чем, точнее о разных разностях, выспрашиваю друг у друга подробности быта народов, расположение земель, кто чем и под кем живет и дышит, и кто из сильных мира сего более сильный. Пока Ишей не обмолвился о гостях к сотнику Ибраиму, после которых тот и засобирался сюда в поход.

   Михалыч еще ранее договорился с тем же воеводой, что буртасец идет ему в долю и считаться будет вольным человеком. Тот даже махнул рукой, делай мол, что хочешь, в своем праве, доля твоя всяко поболее будет, чем один басурманин. О другой добыче с тобой еще людишки будут рядиться, а вот полоненных буртасов им по избам в качестве холопов никто не даст разобрать. С теми еще придется решать что-то, а пока пусть поработают на благо общины. А это как раз тебе лучше знать и твоим сотоварищам, только ответ за них держите, вот и все. Поэтому, Михалыч пленного десятника с племянником оставил на болоте в помощь Николаю, сказав им, что как отработают свое, так и отпустят их. Сколько же это по времени займет, он не знает, но в ближайшее время выяснит. Десятник покивал головой и только поинтересовался напоследок, не заставят ли его здесь принимать христианство, если он решит остаться насовсем. Михалыч на это пожал плечами и ответил, что если тот будет держаться его, то никто его принуждать не будет, а за других сказать не может, но вроде не должны. Ишею же Михалыч передал, что тот волен в своих действиях, но для других он пока побудет его холопом, чтобы в первое время не возникало вопросов.

   И вот сей, почти вольный муж, так огорошил Михалыча, что тот сидел и раскачивался, осознавая свою ошибку.

   - Не переживай так, Иван, - тронул его Ишей за плечо, - я не понимаю о чем ты глаголишь, токмо не стоит это таких волнений. Как волна о берег бьешься, туда-сюда, туда-сюда...

   - Говоришь, от ветлужского князька посылы были? - наконец взял себя в руки Михалыч.

   - То не ведомо мне, от князька ли, от кого другого, токмо черемисы то были знатные, - кивнул головой Ишей. - Людишкам, что об этом мне шепнули, верить можно.

   - Если бы знать об этом заранее, то сотника буртасского надо было, как зеницу ока беречь, - все ещё сокрушался егерь. - И не стрелами их бить, а пробовать договариваться. Я то ведь мыслил, что корни их похода из их же земли и ведут.

   - Полно те, в самом деле, деяние то обычное, - наконец вставил свое слово воевода, - ничто сотник бы те не баял полезного. Пришли к нему посылы, обещали горы злата да товар живой, что на защиту себя не встанет. А кугуз ветлужский с нас подарки поимел, землицей не своей одарив, а опосля и мзду получил бы, проводив через тех же буртасов нас в дальний полуденный путь вместе с отяками. Что на них стрелы переводить, когда можно одним махом вместе с нами избавиться. Чем выше человече сидит, тем боле не своими руками жар загребает. С ромеев сие идет, подкуп да подлог там первое деяние, ты с Радимиром о том погутарь, он много тебе историй перескажет.

   - Верно все говоришь, воевода, - задумался Михалыч, - только это все догадки, а сотник нам бы много интересного поведал. Мы бы тогда знали что делать, да как себя вести.

   - А что иное можно деяти, окромя того, что ужо помыслили? - продолжал размышлять воевода. - Сила воинская нужна, так ту собираем. Злато да серебро для той силы, так то торговлей будем иметь. Торговля с чего? Да с того, что ты с сотоварищами замыслил. И все эти деяния нужны токмо для того, чтобы выжить... Помысли, сколь свершить надо для сякого простого желания...

   - Да, а ведь еще две седмицы назад мы с сотоварищами хотели лишь сами как-то выкарабкаться. А теперь надо задумываться о выживании сотен людей. Растут наши цели... Послушай, Трофим Игнатьич, все-таки надо узнать, что у черемисов на уме...