Иллюзия реальности (СИ) - Григоров Сергей Львович Страница 42

Звездолет сбрасывал скорость гораздо интенсивнее, чем разгонялся до входа в надпространство, но Алексей Сковородников не чувствовал неудобств. Если отвлечься от внутрикорабельного потока информации, можно было представить себе, что сидишь в уютном помещении в каком-нибудь тихом месте на давно освоенной планете. Ни толчков, ни вибрации. Вообще никаких ощущений, связанных с изменением параметров их движения. Тем не менее, всем членам экспедиции, не участвующим в управлении звездолетом, предписывалось больше времени проводить в своих каютах в специальных креслах, снабженных — на непредвиденный случай — дополнительной противоперегрузочной системой. Все массовые мероприятия были отменены. Спортзал закрыт.

Отправленный в автономный полет «ягуар» сообщал, что все отлично. «Посол» отрапортовал, что вышел на высокую стационарную орбиту вокруг Шара и провел первоначальные замеры излучений. Результаты полностью соответствовали полученным ранее данным.

Системы звездолета также работали без сбоев. Однако в командной рубке вдруг возникло беспокойство. Алексей Сковородников не сразу понял, в чем причина. А когда узнал — по-настоящему подивился. Обстоятельство, по его мнению, было совершенно несущественным: падение замеренной мощности И-движков на какие-то ничтожные доли процента. Как вообще удалось обнаружить такую малость?

«Посол» попросил разрешения провести спектроскопический анализ химического состава атмосферы и поверхности Шара и получил добро. Одновременно он сообщил, что начал сложную процедуру астрофизической и временной привязки к объекту исследований.

Замедлив относительную скорость приближения к Шару до пятисот километров в секунду, «Элеонора» перешла на торможение реактивными движками. И вновь шквал дебатов: выяснилось, что истечение реактивных струй происходит быстрее обычного, из-за чего эффективная мощность двигателей оказывалась выше — Сковородников не мог удержаться от ухмылки — на три сотых процента от номинала. В дополнение к общему потоку работ экипажа образовалась группа, занимающаяся возникшей проблемой. Возглавил ее Ник Улин, по предложению которого были подготовлены к полету большие астрофизические зонты. На полчаса, необходимые для уточнения положения звездолета относительно Шара, расчета навигаторских программ зонтов и их отстрела, реактивные двигатели звездолета были выключены. После этого «Элеонора» продолжила торможение.

Через несколько часов — время для Сковородникова, зачарованного обилием информации о деятельности экипажа, текло незаметно — звездолет приблизился к Шару на триста тысяч километров. Настала пора создания приемного экрана.

От «Элеоноры» отделился рой малых летательных аппаратов, каждый из которых в точно рассчитанный момент времени и в строго указанной пространственной точке обзавелся хвостом субмикронных частиц из проводящих материалов. Постепенно расширяющиеся дисперсные потоки, подсвечиваемые многочисленными прожекторами, слились в одно целое. Два десятка юрких космолетов, вооруженных широкополосными лазерами, деловито, как бывалые надсмотрщики, шныряли по обе стороны от формируемого образования. Перед ними стояла трудная задача: не допустить образования зон турбулентности, способных поглощать или непредсказуемым образом искажать сигнал, приходящий к поверхности облака.

Наконец, подготовительные работы были завершены. Звездолет степенно отклонился в сторону от созданного экрана и немного увеличил скорость.

Все элеонорцы приняли участие в обсуждении информации, полученной «Послом». Из-за малой температуры поверхности Шара — чуть выше абсолютного нуля — переданные изображения его были сильно размытыми, и понять, изменился ли загадочный артефакт Перворожденных за время подготовки и полета их экспедиции, было нелегко. Все же единодушно было решено, что Шар остался таким же, как и год назад. Поэтому «Послу» была дана команда приступить к следующей, основной фазе своей программы — посылке сообщений.

Технические аспекты установления контакта с неземными цивилизациями были давно стандартизованы и отработаны. Структура сигналов, которые начал излучать «Посол», со всей очевидностью свидетельствовала об их искусственном происхождении, а избыточность кодировки, содержащей внутренние ключи дешифровки и обучающие пояснения, позволяла сформировать ответ с минимальными затратами интеллектуального труда.

Но Шар молчал. Это, впрочем, и ожидалось.

Спустя двое суток, прошедших в тщетной надежде получить ответ, «Посол» начал постепенно увеличивать мощность сигналов и расширять диапазон излучаемых электромагнитных волн. Появилась возможность использовать отраженное от Шара излучение для его детального фотографирования. Сравнение изображений, переданных «Послом», с первыми фотографиями, полученными с принудительной подсветкой в разведывательном полете, когда еще не было определено искусственное происхождение Шара, подтвердило вывод о том, что внешне он не претерпел никаких изменений.

Следующие пять суток «Элеонора» ждала, двигаясь на постоянном удалении в сто тысяч километров от Шара за счет периодически включаемых реактивных движков. За это время возросшая мощность сигналов, посылаемых «Послом», оказалась достаточной, чтобы возгонять сконденсировавшиеся на его поверхности газы и порождать феерические свечения ионизированных потоков — своего рода небесные сияния, похожие на возникаемые на Земле в приполярных областях.

Пребывая вблизи поверхности Шара, невозможно было не обратить внимания на сигналы с «Посла» — только слепой не увидел бы сполохи в небе, только бесчувственный не ощутил бы образующиеся перепады температур. А обитатели, даже находящиеся достаточно далеко под поверхностью, должны были уловить проникающую вглубь часть электромагнитной энергии сигналов «Посла», относящейся к жесткому рентгеновскому излучению.

Яфет, пытаясь лучше понять цели и существо предпринимаемых «Элеонорой» действий, терзал Ника Улина вопросами. Его фантом почти постоянно висел в каюте квартарца, создавая идеальную иллюзию непосредственного общения. Прознав про это, и Алексей Сковородников установил свой фантом рядом с холовским. Так и проходили их дни: с небольшими перерывами на прием пищи и обязательные индивидуальные занятия спортом, они при первой же возможности начинали очередной раунд нескончаемой фантом-конференции.

Таинственный объект Перворожденных молчал. По намеченному плану работ экспедиции пора было переходить к зондированию «Шара», чтобы исследовать его внутреннее строение. Но Благов почему-то медлил.

В навигаторском блоке «Элеоноры» полным ходом шла обработка информации, поступающей с астрозондов. Алексей Сковородников знал, что они были запущены для проведения тонких измерений параметров квантовых полей в окрестностях Шара, но каких именно — оставалось за гранью его познаний. Сводные результаты расчетов отражались на отдельном экране, и по мере их накопления наблюдался явный рост уважения к квартарскому трибуну со стороны экипажа, поскольку все полнее подтверждалась выдвинутое им предположение и одна за другой отметались альтернативные.

Звездный час Ника Улина наступил, когда с максимально возможной точностью был вычислен интервал времени, который «прожил» Шар между первым контактом с ним и теперешним. Руководство экспедиции, а вслед чуть ли не каждый элеонорец поздравили квартарца с блестящим подтверждением его гипотезы, и блог его в научном разделе экспедиционного журнала приобрел наивысшую популярность. Яфет потребовал объяснений.

— Помнишь, при торможении «Элеоноры» мощность двигателей оказалась отличной от номинальной? — пояснил Ник Улин. — Я предположил, что некто производит квантовый заем в огромной — десятки астрономических единиц — зоне пространства вблизи Шара. Измерения остаточной динамики квантовых потенциалов, проделанные нашими астрофизическими зонтами, подтвердили мою догадку. Но ключевым доказательством должно было стать «выпадение» Шара из местного потока времени. «Посол» определил, что сей эффект наблюдается.

Яфет понимающе закивал. Стараниями холы и из прочитанной литературы, рекомендованной ему, Алексей Сковородников уже знал, что ход времени — локальная характеристика. В различных областях пространства оно течет со своей скоростью, зависящей главным образом от местной напряженности гравитационных полей. Но выпадение, квантовый заем — до сих пор эти слова он и слыхом не слыхивал.