Последыш. Книги I и II (СИ) - Мах Макс Страница 42

А разговор между делом угас, и к этой теме они ни в тот день, ни в пару-тройку последовавших за ним, не возвращались. Словно, ничего не случилось, и никакие важные слова не были произнесены вслух. Но Игорь видел: разговор этот не прошел для девушек без последствий и заставил их серьезно задуматься. Так что, пусть и не вслух, и не напоказ, но все последующие дни они явно обсуждали между собой слова Бармина и вытекающие из них жизненные императивы и перспективы.

4. Шестого мая 1983 года

В ночь с пятого на шестое случилось сразу три довольно серьезных события. Как говорится, разом густо, разом пусто. То жизнь течет тихо и размеренно день за днем и час за часом, подчиняясь раз и навсегда установленному распорядку, то срывается в галоп, и тогда, только держись!

Началось с княгини Кемской. Она обычно уходила в свои апартаменты не позже десяти часов вечера и, по-видимому, сразу же ложилась спать, поскольку поднималась ни свет ни заря. Во всяком случае, Бармин, встававший в иные дни в пять утра, не раз видел ее в гостиной первого этажа сидящей при полном параде с вечерними газетами в руках или прогуливавшейся, накинув пальто, в парке. Однако в тот день она прислала за Игорем слугу в начале двенадцатого и встретила в своем кабинете одетая и причесанная точно так же, как во время ужина, завершившегося без малого три часа назад.

— Садись, — предложила, кивнув на кресло для посетителей. — Кури. Захочешь выпить, знаешь, где поставец. Сам возьмешь.

— Предполагается длинный разговор? — спросил Игорь, глядя на свою моложавую бабку.

Точного возраста княгини он не знал, но, по самым скромным подсчетам, женщине было под восемьдесят, а выглядела она максимум на пятьдесят.

«Магия!»

— Возможно, длинный, — ответила на его вопрос княгиня, — а может быть, короткий. Как пойдет.

— Тогда, начинайте! — предложил Бармин. — О чем будем говорить?

— Сначала о тебе.

— Я весь внимание.

— Я на твой счет ошиблась, Ингвар, но совсем об этом не жалею. Лучше так, чем петрушкой на чужой руке.

— Спасибо за понимание, — улыбнулся Игорь.

— Про мои планы, чаю, тебе Ольга все разболтала?

— У нее не было выбора.

— Значит, все, — кивнула княгиня. — Как тебе это удалось, поди, не расскажешь?

— Анна Георгиевна, — пожал Игорь плечами, — вы же понимаете…

— Понимаю, — усмехнулась в ответ женщина. — Секрет производителя. Про Кашина, значит, тоже знаешь?

— Знаю, — подтвердил Игорь.

— Ты с ней спишь, что ли?

— Вы уж извините, Анна Георгиевна, но я такие вещи с третьими лицами не обсуждаю.

— Значит, спишь, — пришла к выводу княгиня.

— Анна Георгиевна! — предупредил Игорь, чуть повысив голос.

Он не собирался ни подтверждать, ни отрицать. Тем более, не считал нужным оправдываться. С кем он спит, когда и как часто, не ее дело.

— Ладно, ладно! — отмахнулась между тем женщина. — Дело молодое и к тому же не мое. Но вот, что точно мое. План наш с князем Кашиным не прошел. Что взамен?

— Видите ли, Анна Георгиевна, я ни Кашину, ни Ольге, ни Вам ничего не должен. Вам я благодарен за заботу, за стол и кров, за те крохи информации, которые мне приходится из вас вытягивать. Однако не думаю, что все вышеупомянутое тянет на целое графство. На половину графства — тоже нет. Что касается Ольги, то она девушка красивая и происхождением не обделена. Но это — все. Ни богатого приданного, ни родственных связей мне за нее никто не предложил. Думаю, вы знаете, что я ей сказал по этому поводу. Будет что предложить, милости просим, а на нет и суда нет. Ну, а князь Кашин мне вообще никто, и звать его никак, в особенности после того, как я узнал про его великие планы на мой счет. Ему я могу передать только сакраментальное: на чужой каравай рта не разевай.

— Значит, пойдешь под руку к Глинским…

— Надо будет, пойду. Но прошу заметить, как бы ни был плох Нестор Изяславович, он не крадет, а отжимает, и предлагает кое-что взамен. Обмен неполноценный, но все-таки обмен. Поэтому повторю то, что сказал Ольге. Предложите мне больше, чем он, и я предпочту вас. Но не затягивайте, поскольку время — деньги.

— Эк заговорил! — едва ли не в восхищении покрутила княгиня головой. — Такой ты мне нравишься еще больше, но это не отменяет того факта, что с Глинскими тебе не по пути.

— Почему?

— Потому что Глинские всегда все гребут под себя.

— Это вы не о Кашиных случайно?

— Глинские…

— Анна Георгиевна, — остановил ее Игорь, — предполагаю, что у вас с Глинскими война, вендетта и развод с осложнениями. Но это у вас, а не у меня. И чтобы я оказался в этой борьбе на вашей стороне, я должен получить или серьезную причину так поступить, или соответствующего размера отступные.

— Хорошо, — кивнула княгиня после короткой паузы. — Я тебя поняла. На этом пока все.

«Ну, все так все», — согласился с ней Игорь.

Если честно, ему надоело толочь воду в ступе. Разговор ведь ни о чем. Ни он ей ничего нового не сказал, — поскольку она все это уже знала, — ни она ему. И оставалось только гадать, зачем ей вообще понадобился этот разговор. На слабо брала? На вшивость проверяла? Искала компромисс? Сам он ничего такого в ее словах не нашел, а значит, если что у нее на уме и было, она об этом ему так и не сказала.

Так ни до чего и не додумавшись, Игорь пожелал бабушке спокойной ночи и вернулся к себе. Спать еще было рано, поэтому решил дочитать трехтомник Конрада Менгдена. Книга была издана на средства автора. Ничтожным тиражом, но зато с многочисленными, в том числе и цветными иллюстрациями и в кожаном переплете с золотым теснением. И еще одна милая деталь. Издание оказалось не подцензурным, и автор писал буквально все, что хотел и на любую любезную его сердцу тему. Так что Игорь нашел здесь такие факты о своей семье и своем роде, что, наверное, нигде больше не найдешь. И среди прочего он наконец увидел практически всех своих предков в лицо. Оказывается, после ареста его деда портретная галерея их родового замка была уничтожена по прямому приказу венценосца. Однако в частном архиве одного из родственников сохранились копии почти всех экспонировавшихся там портретов, сделанные пером и акварелью почти столетие назад одним талантливым дилетантом.

И вот, рассматривая все эти лица, — портреты, писанные маслом, лаковые миниатюры, парсуны и дагерротипы, — Бармин воочию увидел, как возникали в истории его генотип и фенотип[74]. Светло-русые великаны с узнаваемыми уже девятое поколение подряд чертами лица и серыми глазами. Может быть, такие богатыри встречались в роду и раньше, но древнее письмо плохо передавало внешние черты этих людей, а словесных портретов тогда никто не составлял. Писали о другом. О физической силе, — сравнивая с медведями и турами, — о высоком росте и ратных подвигах, об их оружии и магии, конях, женщинах и замках. К слову, из этой книги Игорь узнал наконец, где находилось их родовое гнездо. Замок Усть-Угла стоял на реке Шексне при впадении в нее реки Углы. Рассматривая карту местности, Игорь так увлекся, что не сразу расслышал осторожный стук в дверь. Манеру эту он узнал сразу, как только обратил внимание на стук, а в следующее мгновение опознал и стоящего в коридоре человека. Что ж, на этот раз у него не было ни единой причины игнорировать визит княжны Збаражской, и Бармин сразу же открыл перед ней дверь.

— Добро пожаловать, сударыня.

— Надеюсь, на этот раз ты один.

— Один, — улыбнулся Игорь, — и ты об этом уже знаешь.

— Но, если хочешь, можешь проверить! — пригласил он ее жестом войти.

И она вошла, для того, впрочем, по-видимому и пришла к нему за полночь. При этом одета Елена была в теплый халат до пят из узорчатой камчи[75], напоминавший кроем голландский шлафрок[76]. Но вот хоть тресни, по ощущениям ничего другого из одежды, — кроме тапочек, разумеется, — на ней не было. Эта новая форма сверхчувственного восприятия появилась у Бармина совсем недавно и не переставала его удивлять. Вот и сейчас. Не то, чтобы он видел сквозь довольно плотную двойную ткань, теплый халат скрадывал даже очертания фигуры. И, тем не менее, Игорь твердо знал, что под шлафроком на княжне Збаражской надеты только серебряная лунница[77] на груди и золотая цепочка-анклет[78] с оберегами на левой лодыжке.