Акула пера в СССР - Евгений Капба Страница 42

— Ладно, я с документами пока поковыряюсь, потом постучишь в кабинет — и пойдем.

Когда мы выходили из редакции стояли глубокие сумерки: конечно, прошло гораздо больше пятнадцати минут!

Глава 16, в которой женщины остаются женщинами

Я шел домой весь в мыслях о великом. О великих свершениях, великих людях, великих деньгах. На плече у меня тяжким грузом лежал полуразобранный металлоискатель, в сумке ожидали своего часа четыре порции мороженого. Две вафельки, а посередине - пломбир! Очень вкусно.

В общем, несмотря на темноту, на душе было светло. Даже собаки не гавкали, хотя обычно по Слободке двигаешься под аккомпанемент дружного хора хвостатых артистов. Вечерний воздух был наполнен запахом цветов, звезды сияли ярко-ярко — благодать!

Всхлипы я услышал, когда подходил к своей калитке. И неслись они из-за забора Пантелевны! Что характерно — звуки эти отдавались многоголосьем, то есть плакальщиц было минимум две! Я не Бог весть какой эксперт по женщинам, но, кажется, в данной ситуации план действий был кристально ясным.

Решительно открыв калитку, я решительно глянул на крыльцо, где обнявшись сидели заплаканные Тася, Вася и Ася, очень решительно вручил каждой из них по мороженому и так же со всей решительностью сказал:

— Пока не съедите — ни слова! — потом сунул в руку Васе как самой сознательной еще одну порцию пломбира. — А это отдай бабушке.

Вася шмыгнула носом, сбегала в дом и вернулась назад — снова сидеть с мамой и сестричкой и рыдать. Теперь рыдания прерывались на мороженое и постепенно сходили на нет.

— Спасибо, Германушка! — крикнула из окна Пантелевна. — А я говорила этим дурындам, что никуда ты не делся, и что нечего лухту нести!

— Так это из-за меня? — оторопел я. — А что я успел такого сделать? Меня же весь день не было!

— Вот именно, — сказала Таисия и шмыгнула носом — совсем как ее старшая дочь. — А мороженое вкусное, спасибо.

— На Дубровицком молокозоводе делают. Но ты еще не доела. С недоевшими мороженое я не общаюсь. Если продолжишь плакать — испеку бисквит и заставлю есть. Очень сладкий! — я, кажется, был немного самонадеян, с выпечкой у меня сложились специфические отношения.

— Хоцю сьядкий! — запрыгала Аська.

Ей уже надоело рыдать. Вообще-то она спать хотела — это было видно по глазам, но пропускать сеанс коллективных бабских страданий не желала.

— Будет вам завтра бисквит! Напросились.

И отправился домой. Нужно было разобраться с металлоискателем.

Тася пришла ближе к полуночи. Ни следа рыданий, очень вся собранная, аккуратненькая, с книжкой в руке.

— Я прочитала, — сказала она, и протянула мне томик Сабатини. — Спасибо. И за мороженое — тоже.

Девушка во все глаза смотрела на металлоискатель, куски которого лежали тут же на кухонном столе вперемешку с болтиками, гаечками, ключами и отвертками.

— Гера, — сказала она, — Скажи мне честно — где ты ночевал? И куда ты ходил с той красивой блондинкой сегодня вечером?

Я едва сдерживался, подавляя приступ гомерического хохота.

— Ночевал? — смех пытался вырваться, но мне пока удавалось с ним бороться, — Сначала на кладбище, потом в тюрьме.

— Что?.. — такие квадратные глаза я уже сегодня видел у Соломина.

— А ходил — за металлоискателем.

— Гера…. - квадратные глаза девушки стали ещё квадратнее. И она произнесла жалобно: — Может всё-таки у тебя любовница есть? А то ведь дурдом какой-то получается…

Я всё-таки засмеялся и между приступами хохота сумел из себя выдавить:

— Есть!.. Есть любовница!

— Что-о-о? Да как ты…. - а потом она поймала мой взгляд и всё поняла, — Ой!

Я вытер руки об ветошь и подошел, чтобы обнять. Она уткнулась носом мне в грудь и снова принялась всхлипывать.

— Гера-а-а, а я думала — всё… Я на тебя утром накричала, а ты ничего не сказал, переоделся и на работу пошел. И не приходил долго-долго, а я в магазин поехала, и видела как ты с той… С той…

— С Ариной Петровной, ответственным секретарем…

— С безответственной секретуткой! Она так бессовестно задницей вертела! И ты на задницу пялился, не отрицай…

Я пожал плечами: ну да, бывает — пялюсь на женские задницы. Ничего с этим поделать не могу. Но это так, эстетического чувства для, без всякой там задней или передней мысли, честное индейское слово! К чему вообще это обсуждать?

— И я подумала, ты к ней идешь, и всё, и останешься, и… А ты — мороженое. И кладбище. И тюрьма. И миноискатель!

— Металлоискатель.

— Вот! Ты почему со мной не ругаешься? Я же, получается, дурная баба? — она глянула снизу вверх своими зелеными бездонными глазищами.

Поди пойми этих женщин!

— А смысл с тобой ругаться? Ругаться можно с людьми, на которых наплевать. Если на человека не наплевать, если хочешь с ним общаться и дальше, и сохранить хорошие отношения — ругань как способ достижения цели полностью бессмысленна. Это способ выплеснуть эмоции, но никак не донести свою позицию до собеседника и добиться какого-то позитивного результата…

— Гера, знаешь что?

— М?

— Ты зануда.

— Это знаю. А еще — знаю гораздо более приятные способы выплеснуть энергию, чем ругань.

— Да? Гера-а-а… М-м-м-м…

— Гера! Зайдите ко мне! — если честно, от этой фразы у меня уже начинал дергаться глаз.

Как это у него получается? Или это такая суперспособность у старых коммунистов — печенкой чуять врагов народа? У него ведь дверь была закрыта, а я к Алёне шел кофе две ложки стрельнуть! Если бы нынче на дворе был