Шофер. Назад в СССР - Артём Март Страница 42

Когда вышел я, по своей улице, почти к родительскому двору, нахмурился. Увидел, что у забора, стоит в тени какая-то темная, непонятная машина. Стояла она задом и издали, скрытая сумерками, показалась она мне похожей на… пирожок.

Не понял я, что на меня самого нашло, но ноги понесли меня ко двору бегом. Просто помчался я, обгоняя собственное дыхание. Голова опустела. Единственная мысль могла сейчас в ней крутиться: «Не уж то приехали по мою душу? Не уж то, решились на такое⁈»

На мой бег залаяли псы. Разорвалась, лопнула ночная станичная тишина. Но мне на это было все равно. Я только слышал гул ветра в собственных ушах. И в глазах же — желтый пирожок с автолавкой. Даже не обратил я внимания, когда приблизился, что не совсем пирожковские очертания проступали в темноте, чем ближе я ко двору подбирался.

А потом в нашем дворе загорелся тускленький ламповый свет.

Я замер, недобежав ста шагов. Возле дома стоял никакой ни пирожок. Был это милицейский квадратнобокий УАЗ-469.

Глава 22

Когда я застал Квадратько с Саней у нас дома, они уже собирались уходить. Приезжали, чтобы рассказать какие-то обстоятельства относительно нападения тех трех неизвестных лиц.

Если бы, Квадратько с отцом небыли бы одногодками, да еще и одноклассниками, не застал бы я милиционеров в своем дворе, потому как они тут же уехали бы, не найдя меня на месте. Встрече нашей поспособствовало только то, что папаня уговорил майора зайти в гости совсем не надолго. Заодно, может, и меня застанет.

Майор упирался-упирался, да не отвертелся. Все же заглянул к другу на десять минут. А тут и я вот он, с работы иду.

Тогда разместились мы за уличным, приборным уже от ужина столом. Большой, широкоплечий Квадратько сел так, что отцовский собственноручно сбитый табурет, скрипнул под могучим телом милиционера.

Там, где обычно сидела Света, скромно расположился молодой милиционер Александр. Стряхнув с фуражки несуществующую пыль, он положил ее на край стола. Мы с отцом сели следом. Мама со Светкой наблюдали стоя, от входа на веранду.

Заметил я, как Александр поглядывал на Свету. А Света, на него. Ее девичьи, большие глаза поблескивали в желтом свете лампочки. Светились женским любопытством. Молодой милиционер смущенно поглядывал на мою сестру. Сдерживал улыбку и прятал взгляд.

Когда Квадратько заметил это, громко крякнул, строго смотря на младшего лейтенантика. Тот сразу же посерьезнел лицом. Приосанился.

— В общем, — начал низким, прокуренным голосом Квадратько, — покамест, не нашли мы ничегошеньки, что как-то на нападавших указывало бы. Глухо покамест.

— Угу, — принял я холодно информацию, — значит, простыл их след?

— Простыл не простыл, непонятно покамест что, — засопел майор, — просто, обещал я что-нибудь тебе рассказать, как идет. Вот, рассказываю. Чтобы ты не надеялся, будто быстро все оно будет. Небыстро.

— А не случилось ли так, — посмотрел я в уставшие, красные глаза Квадратько, — что вылилось мое заявление в какое-то другое дело? Например, с армавирским складом связанное?

Квадратько нахмурился. Его ровные, как линии, брови скосились к переносице. Миллиционеры переглянулись.

— А откудова ты про склад знаешь? — Спросил Квадратько.

— Да вот, встретил сегодня одного из тамошних работяг. Он сказал, что там милиция, как надо, шурует. Да и рейс мой туда отменился.

Александр хотел, было, что-то сказать, но Квадратько остановил его, подняв квадратную ладонь с широкими, плоскими, как у рабочего, пальцами.

— Ничего не могу сказать, — начал Квадратько, — во-первых потому что следствие идет там. И все это тайна. А во-вторых, потому что сам я многого не знаю. И набрехать, ненароком не хочу. А ты, — он нахмурился, — с чего вообще подумал, что может быть это все связано?

— Узнал у бабушки с хутора Гремячий, — сказал я, — что тот самый Лёнька, на пирожке, внуком ей приходится.

— Чего сидишь, — пихнул Квадратко Сашку могучим локтем, — доставай бумажку да пиши, что тебе Игорь говорит!

Санька аж подскочил на месте. Полез в карман кителя. Достал маленький блокнот и ручку. Принялся громко в нем черкать. Такая прыткость молодого милиционера рассмешила Свету. Услышал я ее тихий смешок.

В общем, рассказал я Квадратько и про бабушку из хутора и про мужика, которого встретил сегодня у рыбно-бытового магазина.

— Вот так значить, да? — Задумчиво сказал про себя майор, — ладненько.

Потом он посмотрел на меня суровым взглядом своих маленьких глазок.

— А тебя, Игорь, вот о чем я попрошу.

— О чем же? — Заинтересовался я.

— Раз уж ты мне тут все это про бабуську рассказал, — продолжал Квадроатько, — значить сам что-то ходишь, по этому делу выспрашиваешь. Не надобно тебе этого делать. Забудь про енто все, и даже не вспоминай. Никому не говори, ни у кого ничего не выспрашивай.

— Это почему ж не выспрашивать? — Маманя уперла свои по-крестьянски крепкие руки в широкую талию, — Это чего ж? Куда ни туда влез наш Игорек-то?

— Да тихо ты, — отмахнулся от нее отец, — дай милиционера послушать. Раскудахталась, квочка.

— Да! Раскудакталась! — Заявила мама, — я жеж переживаю! У меня, как я о том, что на пекарне Игорька чуть не прибили, чуть сердце не выскочило! А ты мне говоришь замолчать!

— Не поможешь ты ему своим бабьим квохтаньем, — строго, но спокойно ответил отец, — только душу расшевелишь, что он начнет сам за тебя беспокоиться.

Мама громко засопела.

— Так что помалкивай да слушай, чего тебе ученые люди, что милиционеры говорять.

На минуту подумал я, что Квадратько расскажет мне сейчас, что в опасное дело я влип. Но кажется, послушав мамины беспокойные слова, передумал.

— В общем, не нужно тебе это, и все тут.

— Ну вы же, Иван Петрович, — продолжил я, — понимаете, почему я выспрашиваю, про это дело. Почему у вас интересуюсь, не связанно ли мое заявление как-то с переполохом на армавирском складу.

— Понимаю, — он кивнул, — хочу, чтобы ты тоже понял, почему, главным делом, не хочу я тебе все это рассказывать.

Конечно, я понимал. Понимал, что теперь, может, мне откуда-то, не пойми с какой стороны, грозить опасность. И самое главное, по той же причине я хотел знать точно, связаны ли покушение, мое заявление, и складское дело, одной ниточкой. Хотел понимать, стоит ли мне держать ухо востро.

Я покосился на мать и Светку. В их глазах яркими искорками играл страх. Страх за меня. Тогда я решил промолчать. Ничего не говорить по поводу своих мыслей.

— В общем, — помолчав продолжал Квадратько, — молчи об том деле. Молчи, будто ничего и не было. А если уж, о той тройке, что тебя на старой пекарне подкараулила, что и узнаем, так сразу, я тебе лично все это перескажу. Ну ладушки, пора нам. Еще есть работка.

Здоровенный майор встал, да так, что чуть было не подвинул стол своими объемными бедрами. За ним встал и Сашка, надел фуражку, бросил краткий взгляд на Светку, да пошел быстрым, но долговязым шагом своих длинных ног, за Квадратько.

* * *

— Мда, тяжко тебе придется. Их жеж с производства сняли года четыре уж как, — Сказал Кирилл Денисович Петренко, директор сельпо станицы Красной, — придется к чему-то другому привыкать.

— Это да, — вздохнул зампред Евгений Макарови, — ну ничего поделать с собой не могу! Только к этим сигаретам я привыкший.

Евгений Макарович и Кирилл Денисович ехали на заднем сидении их служебной волги по Армавиру. Шофер Евгения Макаровича по имени Захар мерно вел машину. Его большая темноволосая с проседью голова застыла на одном месте не шевелясь. Создавалось впечатление, будто Захар спит. Однако Евгений знал, что это не так. И что едут они сделать последнее в этот сложный и волнительный день дело.

Машина съехала с Урицкого на улицу Тургеньева, с нее на Энгельса. Заехала под Урицкий мост. Медленно покатилась по асфальтной широкой, но пустой в это время, улице.

Евгений Макарович с Кириллом Денисовичем молчали. Даже когда они приехали на место, к небольшой казачке с деревянным, тонущем в кустах крыжовника забором, они не сказала ни слова. Захар уже знал, что нужно ему делать. Потому что ездил он сюда каждый месяц. Иногда с начальством, а иногда и сам.

Начальники терпеливо подождали, пока старый шофер встанет из-за руля и закроет дверь.