Кротовский, побойтесь бога - Дмитрий Парсиев Страница 42

— Кротовский, — Мила меня увидела и пошла навстречу, — Что ты тащишь?

— Вычислительные машины. На них будем хранить все данные по торгам в виде таблиц.

— А мы машинисток понабрали, — Мила указала на столы, за которыми уже рассадили девушек.

— Пусть будут машинистки. На этапе тестирования будем дублировать учёт в книгах.

— Как скажешь. А мы уже снесли сцену. Видишь, сколько места сразу освободилось?

— Вижу. Когда только успели.

— Всю ночь плотники работали, я уже согласовала с мистером Фоксом, интерьер сделаю самый современный.

— Мила, твоему вкусу доверяю полностью. Пусть будет современный. Я гляжу, торги уже идут, — указываю на группу оживленных людей.

— Решили не откладывать, — ответил Джимми Фокс, — Заявки на продажу макров принимаем с восьми утра. Торги проводим каждый час.

— И как успехи?

— Лиха беда начало, — Джимми жизнерадостно заулыбался, — Пока идут фермеры и мелкие торговцы.

— А крупные дельцы?

— Крупных партий на торги еще не заявляли. Но это вполне объяснимо, граф. Крупные игроки сначала будут присматриваться.

— Ну что ж. Вы правы. Начало положено. Посмотрим, как пойдёт.

Оставил Кешу обучать машинисток. Девушки очень оживились от вида счетных машин и самого Кеши. Гамлет слышал из моего инвентаря, как они шушукались, кидая заинтересованные взгляды на потенциального бесхозного жениха. Ну, флаг в руки. Пока Кеша женат на своих исследованиях, но о семье думать никогда не рано. Может, и удастся кому-то его захомутать.

Поехал обратно в резиденцию и на входе столкнулся с Евой. Она шла пешком из здания парламента с папочкой под мышкой. Какой-то неосторожный мечтательный водитель засмотрелся на нее и въехал впереди едущему в задний бампер. Ева оглянулась на звук и покачала головой.

— Какие неосторожные водители у нас в городе, — заметила она, — Когда прохожу через площадь, обязательно кто-то в кого-то врезается… Кротовский, что за ухмылки?

— Вовсе я не ухмыляюсь, — делаю честное лицо и перевожу тему, — Как там в парламенте?

— Дело на мази. К концу недели можно проводить голосование. Армия и полиция, считай, у тебя в кармане.

— Отличные новости. Ты не только красавица, но и умница.

— Ого, Кротовский сподобился на комплимент, — Ева вздернула изящную бровь, — Ради такого случая порадую тебя еще кое-чем.

— Я весь внимание.

— Я тебе говорила, что смогу провести тебя на сходку уважаемых воров. Что ты так смотришь? Да, воры бывают уважаемыми… в своей среде, разумеется.

— Ева, я не подвергаю твои слова сомнению.

— Еще бы ты подвергал… ну вот, меня пригласили сегодня на такую.

— Любопытно. В каком качестве?

— Лучше не спрашивай, — Ева усмехнулась, — Скажу только, что в криминальном мире Кустового имею кое-какой авторитет.

— В этом я не сомневался. А я в каком качестве туда пойду? У меня среди воров вообще никакого авторитета. Я даже в трамваях без билета не езжу.

— Тебя представлю сопровождающим. Конечно, придется изменить тебе внешность.

— А, понял. Я буду отыгрывать твоего охранника. Когда сходка?

— Уже скоро. Пойдем в здание, Кротовский. У меня есть для тебя накладные усы.

Мы поднялись в комнату, которую занимает в резиденции баронесса. Она прилепила мне усы на бесцветный клей и очень ловко подрисовала брови чёрным карандашом. А потом, немного подумав, нахлобучила на меня черный кучерявый парик.

— Ты стал похож на цыгана, — Ева рассмеялась.

— А можно не ерничать? — я недовольно пошевелил приклеенными усами.

— Я не ерничаю, а выражаю удовлетворение своей работой… подожди пять минут, я тоже переоденусь.

— Э-э… мне выйти?

— А то ты меня голой не видел. Стой здесь. Я быстро.

Пока она переодевалась, сменил маскировку на доспехе. Косоворотка, великоватый пиджак, под которым удобно прятать оружие, полосатые штаны заправлены в сапоги, на голове кепка. Может, на цыгана и не тяну, но вид лихой и придурковатый. Сойдет для воровской тусовки.

Ева так просто преобразилась. При помощи макияжа и тональных кремов она превратилась в какую-то восточную красавицу из сказок Шехерезады.

— Впечатляет, — сказал я коротко, ибо многословие здесь будет неуместным.

Выйдя из резиденции, сели в машину Евы. Причем я за рулём, как положено охраннику. Ехать пришлось довольно далеко до постоялого двора за пределами города.

— Поближе к центру они не могли место выбрать? — спрашиваю у Евы.

— Кротовский, это криминал, а не высший свет общества. Места выбирают подальше от полиции, поближе к лесу. К тому же этот постоялый двор стоит на пересечении дорог. Здесь проходят контрабандные пути.

Припарковал машину на заднем дворе, где уже стояли полтора десятка легковых машин. Какой-то подозрительный ухарь смерил нас цепким подозревающим взглядом, но пропустил, приоткрыв дверь черного хода. Он же кивком указал свободное место за длинным столом. За столом уже сидело с десяток мужчин и, помимо Евы, еще две женщины. Причем одна очень красивая.

Ева уселась, а я остался стоять позади нее. Непривычное для меня амплуа, но я как-нибудь переживу. Зато из угла я хорошо вижу всех остальных, как сидящих, так и стоящих. Одно неосторожное движение в любом конце комнаты, и я выкину Ныра и Гамлета.

Приход Евы был воспринят сдержанно как само собой разумеющееся. Та красивая женщина только посмотрела на нее оценивающе, но без вызова. Не так, как обычно женщины оценивают конкуренток. Посмотрела и просто отвела взгляд. И только какой-то заросший мужик с маленькими налитыми глазками захотел зацепиться.

— А это что за фифа? — спросил он громко с наездом, — С каких пор сюда открыт вход для залетных?

— Фроим, — мягко ответил очень щуплый человек с очень жёстким взглядом, — Если бы ты хоть изредка оглядывался, что происходит за холкой твоего битюга, ты бы очень удивился. В городе появляются новые люди.

— За этим столом не может сидеть никаких новых, — прорычал заросший мужик, названный Фроимом.

— Может, Фроим, может, — твердо возразил щуплый, — Персидская княжна в городе недавно, тут я согласен. Но она успела заработать авторитет.

— Это чем же? — Фроим ухмыльнулся похабно.

— Поверь, Фроим, отправит тебя на тот свет, не пошевелив пальчиком. Мой совет, следи за языком. Княжна имеет выдержку, но всякая выдержка имеет предел.

— Так она мокрушница? —