Андрей Величко - Наследник Петра. Подкидыш Страница 43

Тут Новицкий чуть не переспросил «чего?», но решил воздержаться: зачем зря перебивать человека, тем более что точное значение впервые услышанного слова на смысл речи все равно не повлияет. А про кордебаталию потом можно будет спросить у Миниха. Потому как до сих пор Сергей знал только слово «кордебалет», но оно явно было из другой оперы. Ягужинский тем временем продолжал перечисление:

– «Батальон контр-адмирала» сражался в арьергарде. «Галерный батальон» – в составе гребного флота.

Да, подумал молодой император, с названиями тут явно перемудрили. Адмиралы почти одинаковые, недолго и забыть, какой из них кто, задачи же у батальонов совершенно разные! А чем там закончил Павел Иванович?

– И наконец, «адмиралтейский батальон», который нес караульную службу на верфях, причалах и прочих местах, имеющих отношение к флоту. Так вот, в настоящее время первые четыре батальона расформированы, а последний, адмиралтейский, влачит жалкое существование.

Ага, прикинул Новицкий, это как раз то, что мне надо. Бывшая элитная часть, в которой наверняка еще есть немало солдат, унтеров и офицеров с боевым опытом, ныне пребывающая в совершенно незаслуженном забвении. К тому же батальон – это сравнительно небольшое подразделение, которое не так накладно содержать. Со временем же можно будет развернуть его в полк, а то и в бригаду. Это окажется всяко проще, чем создавать такие части на пустом месте, а они точно понадобятся, в этом молодой император не сомневался. Поэтому предложил Ягужинскому:

– Павел Иванович, а ты не проводишь меня завтра туда, где этот батальон квартирует? Если, конечно, это не отвлечет тебя от доклада, про который мы говорили.

– Провожу, государь, – кивнул генерал-прокурор, – ибо в том докладе надобно не много писать, а хорошо думать перед написанием. Сему же небольшая прогулка никак не помешает.

Похоже, вопрос со второй верной частью тоже скоро решится, подумал Сергей. И тогда можно будет позволить себе отдохнуть недельку, а то и полторы, тем более что погода стоит просто великолепная, а Елизавета уже в который раз напоминает про обещание погостить в ее имении Сарском. Даже начала что-то говорить про охоту, но, видимо, вспомнила про ангельский наказ, поэтому дальше напирала просто на красоты природы.

Однако перед отдыхом следовало разобраться еще с одним небольшим делом – дворцами. Сергей помнил, что в Петербурге их много и заметная часть принадлежит императорской фамилии, учитывая, что в ее ведение перешли и дворцы Меншикова, а их у светлейшего князя было более чем достаточно.

Начал Новицкий с тех, что располагались на морском берегу, и почти сразу нарвался на сюрприз. Оказывается, неподалеку, в Стрельне, находился дворец, который начали строить как царскую загородную резиденцию. Но потом, убедившись в невозможности устроения здесь задуманных фонтанов, Петр Первый перенес стройку в Петергоф, а почти достроенный стрельнинский дворец подарил Елизавете. Вот куда надо ехать, а вовсе не в село Сарское, которое в том мире при Елизавете стало Царским Селом, а потом, уже во времена СССР, городом Пушкином. Так вот, туда молодого царя совершенно не тянуло. В предыдущей жизни нормально отдохнуть ему довелось всего один раз в Коктебеле, а всякие выезды на природу могли считаться отдыхом только условно. Это было либо копание в огороде, пока не умерла бабушка, либо походы по программе основ выживания в Центре. Да и в городе имени великого поэта Сергей уже один раз бывал. Правда, не в Пушкине, а в Пушкино, что по Ярославской дороге, но большой разницы Новицкий не видел. Один черт – ни там, ни там нет моря!

Однако заранее сказать Елизавете о смене места предполагаемого отдыха молодой император банально забыл и спохватился только за день до выезда.

– Но как же так, – растерялась цесаревна, – я ведь совершенно не знаю, в каком состоянии этот дворец. Может, в нем вообще нельзя жить.

– Это как нельзя – надо сразу пойти и утопиться, что ли? Стены там точно есть, крыша тоже, а погода стоит такая, что они не больно-то и нужны. В крайнем случае палатку поставим прямо на берегу моря.

В общем, в Стрельну сразу отправились тридцать человек при двух подводах, дабы хоть как-то подготовить дворец к приезду высоких гостей, а Сергей с Елизаветой выехали туда на следующий день.

Дворец оказался вполне пригодным для жизни, левое крыло его было уже полностью готово, а в центре и справа шли отделочные работы. Давно шли, отметил Новицкий, как минимум года три тут уже ничто никуда не идет.

Вечером молодые люди сходили к морю. Тут имелся отличный песчаный пляж, и Сергей сказал, что завтра он здесь будет загорать, причем не против, чтобы Елизавета составила ему компанию. Цесаревна изумилась, но император пояснил, что знаменитый целитель Шенда Кристодемус недавно доказал: загар очень полезен для здоровья, и он, Петр, не видит причин ему не верить.

Однако позагорать на следующий день не удалось, и даже толком выспаться тоже. С самого утра прискакал курьер на взмыленной лошади и сообщил, что ночью на имение Сарское напали разбойники. От дома остался только остов первого этажа, а второй сгорел весь, потому что был деревянным.

Первым порывом Сергея было немедленно скакать туда, но жизнь давно научила его не очень доверять этим самым первым порывам, поэтому молодой император ненадолго задумался. Ведь если это не простое нападение, то каких действий его организаторы могут ожидать от царя, если знают или просто догадываются, что в момент пожара его в Сарском не было? Правильно – что он, наспех одевшись, сломя голову поскачет туда, где кто-то осмелился спалить дом его любовницы. По довольно безлюдным местам, в которых устроить засаду – плевое дело. Нет уж, решил император, перекладывая наган из треугольной кобуры, якобы предназначенной для печати, за пазуху. Мы на всякий случай пойдет другим путем.

Глава 26

«Другой путь» отличался от прямого тем, что проходил через Санкт-Петербург. А по кратчайшей дороге в Сарское отправились два егеря в сопровождении десятка морских пехотинцев из адмиралтейского батальона. Их задачей было внимательно исследовать все места возможных засад, а также опросить местное население на предмет появления в округе подозрительных лиц. Елизавета тоже хотела отправиться с этим отрядом, но царь ее не пустил. А вообще, конечно, цесаревна была очень расстроена происшедшим. Настолько, что Сергей обещал немедленно написать письмо в Совет с просьбой выделить средства как на достройку дворца и парка в Стрельне, так и на восстановление особняка в Сарском.

Прибыв в северную столицу, император ознакомился с подробным описанием нападения, данным управляющим, который вовремя сориентировался и успел сбежать. После чего никаких сомнений в том, что являлось целью нападения, у Новицкого не осталось. Особняк хотели не разграбить, а именно сжечь. По пытающимся покинуть горящее здание стреляли, причем стрелков было не меньше трех.

«Опять кому-то неймется, – грустно подумал молодой царь. – Ведь все равно же докопаюсь, кому именно! Может быть, и не сразу, но мне торопиться некуда. Зато потом организаторам этого дела станет очень нехорошо. Но если судить по тому, что уже известно, то кто это может быть?»

После недолгих размышлений Сергей признал, что Елизавета тут скорее всего ни при чем, и ее неразлучная Мавра тоже. Обе еще за полтора дня до отъезда знали, что император изменил планы и направляется не в Сарское, а в Стрельну. Действия же нападавших показывали: они явно считали, что их цель находится в подожженном доме. Ягужинский? Вообще-то у него были возможности прибить Новицкого и более простыми методами. Правда, отдельно от цесаревны, это тоже следует учитывать. Но все равно вряд ли. Неизвестно, знал ли Павел Иванович об изменениях в планах царя, но то, что при желании он о них мог узнать сразу, сомнений не вызывает. И вообще столь замедленная передача информации исполнителям указывает, что руководство данной операцией осуществлялось не из Питера. Значит, из Москвы – ведь не из какой же нибудь деревни Гадюкино! Или из Риги, где сидит курляндская герцогиня Анна Иоанновна, в случае смерти Петра и Елизаветы имеющая шанс попасть на российский престол. Однако даже если она тут замешана, то нити все равно идут в Москву, без поддержки оттуда ей один черт императрицей не стать, она это наверняка понимает. Значит, опять Верховный тайный совет. Заколебали, уроды! Прямых доказательств нет, но ведь расследование еще толком и не начиналось. Ладно, пусть пока Христофор Антонович побегает по лесам – ведь сразу после получения известия о нападении он во главе сборной команды численностью примерно в роту отправился к месту событий, с надеждой поймать кого-нибудь по горячим следам. Может, действительно поймает, он мужик упорный.

«А мне, – продолжал свои рассуждения Новицкий, – пора подумать, что за несчастный случай скоро постигнет Совет в полном составе». За исключением председателя, который после этого прискорбного события наберет туда новый состав. Наверное, в Золотой палате как раз во время очередного заседания взорвется бочонок с порохом. Могут остаться живые, но это только если в тот бочонок не добавить железных обрезков. Откуда он там возьмется? Да мало ли, вдруг его забыли в темном уголке еще при царе Алексее Тишайшем. Вот только надо решить: будет Остерман присутствовать на том заседании или нет? Пожалуй, что будет, вздохнул царь. Ведь даже если он напрямую не участвовал в заговоре, то не знать о нем никак не мог – не такой это человек, чтобы пропустить подобное прямо у себя под носом. Однако ничего не сообщил, чем и заработал свою судьбу. Хотя… пожалуй, подождем еще денек. Если за это время прискачет гонец из Москвы с сообщением о коварных планах, кои его отправитель хотел предотвратить, но не успел, то тогда все ясно. Именно пославший гонца и есть главный гад. Потому что при таком раскладе остальные члены Совета окажутся цареубийцами, а этот сможет начать орать, что он с рождения был рыцарем без страха и упрека.