Кир Булычев - Наследник (1914 год) Страница 43

Она замолчала. Присутствие Вревского с каждой секундой все более угнетало.

– Если мадемуазель позволит, – сказал Вревский, – мы должны проследовать дальше.

– Конечно, я иду. Я только хотела поздороваться. Я жду.

Лидочка отпустила руку Андрея, и он послушно пошел к дому вслед за Вревским, который умел двигаться таким образом, будто не сомневался, что за ним покорно последуют.

Андрей понял – а ведь она изменилась. Она стала другая. Но в чем изменение? Надо скорее вернуться к ней и все понять. Как хорошо, что она пришла. Что она ждала его. Как это хорошо…

Полицейский – другой, не тот, что был ночью, ступил в сторону от ворот, пропуская следователя.

– Господин Берестов, – сказал Вревский, – ваша дама очаровательна, но нас ждут дела печальные и обязательные.

Укор в легкомыслии был очевиден, и Андрей не удержался от попытки оправдаться.

– Мы не виделись с Рождества, – сказал он.

– Сочувствую, сочувствую, голубчик, – согласился Вревский.

Он вынул из кармана ключ – знакомый ключ – и открыл дверь. В доме пахло чем-то чужим. Но определить запах Андрей не смог. Двери на кухню и в его комнату были раскрыты.

Они поднялись на второй этаж. На площадке перед дверями мелом было грубо нарисовано очертание человеческой фигуры.

– Не наступите, – сказал Вревский.

– Что это?

– Здесь была найдена госпожа Браницкая.

– Кто?

– Глафира Станиславовна.

Андрей к стыду своему понял, что никогда не знал фамилии Глаши. Госпожа Браницкая. Известная фамилия. Слишком известная для служанки.

– Это часть нового метода следствия, – сообщил Вревский самодовольно. – Будучи на стажировке в Париже, я провел полгода в Сюртэ. Это вам что-нибудь говорит?

Он толкнул дверь в кабинет.

– Мы исследуем сейчас отпечатки пальцев, – сообщил он. – Они у людей сугубо индивидуальны. Если сверить отпечаток пальцев с имеющимся в картотеке, можно безошибочно определить его владельца.

– И вы сверили? – спросил Андрей.

– Пока мы отправили их в Петербург. К сожалению, в Симферополе картотеки пока нет.

Кабинет Сергея Серафимовича, всегда столь чистый, аккуратный, выверенный, был гадко осквернен. Стулья опрокинуты, стол отъехал в сторону, книжный шкаф раскрыт, и несколько книг валяются на полу. Ковер наполовину закатан, и в полу видна черная квадратная дыра. Ближе к двери – темные пятна.

– Это кровь? – спросил Андрей.

– Да. И предположительно кровь вашего отчима. Здесь происходила борьба. И если вы соизволите наклониться, вы увидите порезы на ковре. Порезы сделаны острым оружием, вернее всего, кинжалом при нанесении ран неизвестному лицу. Опять же мы с вами можем предполагать, кто был этим лицом.

Запах в кабинете, окна в котором были закрыты, был еще более чужим и тошнотворным. Андрею захотелось уйти, и он, видно, сделал непроизвольное движение, потому что Вревский остановил его.

– Нет, голубчик, потерпите, – сказал он. – Нужно кое-что выяснить. Посмотрите внимательно вокруг – может, вы обнаружите еще какую-нибудь пропажу. Что-нибудь важное, существенное или даже мелочь… Смотрите!

Андрей стал покорно смотреть, и, как только взгляд его упал на портрет, он вспомнил, что за ним – сейф. Он чуть было не сказал об этом Вревскому, но спохватился – а почему он в сущности должен рассказывать Вревскому? Отчим наверняка не хотел этого.

– Так что же? Вы вспомнили, признайтесь, вы вспомнили? Что?

Вревский покачивался перед Андреем, будто гипнотизировал его. Он понял: Андрей что-то скрывает, и злился на себя за то, что упустил то мгновение, когда Андрей готов был признаться.

– Хорошо, – сказал Вревский устало, так и не перехватив взгляда Андрея. – Вы же заинтересованы, черт возьми, в том, чтобы помочь следствию! Или вы заодно с убийцами?

– Почему с убийцами?

– Да потому что и младенцу ясно, что его тело унесли и закопали или сбросили в море.

Вревский отошел к окну. Что-то за окном его заинтересовало. Андрей пошел вокруг стола, зная, что в любой момент Вревский может обернуться. Ящики письменного стола были закрыты. Но это не означало, что туда никто не заглядывал.

Вревский обернулся от окна и спросил:

– Какие у вас отношения с Ахметом Керимовым?

– Я учился с ним в гимназии, в одном классе.

– В гимназии? Он учился в гимназии?

Андрей не поверил Вревскому, что тот об этом не знает. Вревский только хотел показать своими словами, что не считает Ахмета достойным учиться в гимназии.

– И неплохо учился, – сказал Андрей.

– Допускаю. Кстати, я попал в Ялту по делу, связанному с замыслами вашего друга. Личность подозрительная.

– Он оказал мне любезность. Иначе бы мне не добраться до Ялты так быстро.

– А, у него авто, – сказал Вревский. – И вы знаете, сколько стоит такая машина?

– Нет, не знаю.

– Ни у его отца, ни у нас с вами никогда не будет возможности честно заработать такие деньги. Вам не приходило в голову, что эта машина куплена на нечестные деньги?

– Я об этом не думал. Мне было не до этого.

– Хорошо, хорошо, оставим этот разговор. Вы будете в гостинице «Россия»?

– Да.

– Попрошу вас никуда не уезжать. Вы мне понадобитесь.

– Я специально приехал…

– Ладно, голубчик. А я так рассчитывал, что вы будете сотрудничать со следствием!

– Я сотрудничаю.

– Я вас провожу вниз.

Вревский вывел Андрея из дома. Андрей увидел, что перед калиткой стоит мотор Ахмета. Ахмет сидел за рулем. При виде Андрея он нажал на клаксон.

– Вот почему вы заговорили о Керимове, – сказал Андрей.

– Разумеется. Увидел и заговорил.

– Вы мне скажете, когда я смогу увидеть Глашу?

– Разумеется. Завтра утром в десять я жду вас у себя. В здании городского суда. Спросите меня. Больше вам нечего сказать?

– Я только хотел сказать, что вчера ночью меня преследовал какой-то человек.

– Как так преследовал? – Вревский казался удивленным.

– Он шел за мной по улице.

– Это не мой человек, – сказал Вревский. – Я узнал о вашем приезде только сегодня утром. Как он выглядел?

– Молодой, в пиджаке…

– Вы бы его узнали?

– Не уверен.

– Будьте осторожны. Мне бы не хотелось лишиться такого полезного свидетеля. Хотите, я поставлю охрану у гостиницы? Или у дома вашей прекрасной дамы? – Вревский улыбнулся.

– До свидания, – сказал Андрей. Они формально поклонились друг другу.

Ахмет открыл дверцу машины навстречу Андрею.

– Садись, – сказал он, – карета подана.

Мотор заработал, и машина сразу начала разворачиваться.

– А я этого Вревского знаю, – сказал Ахмет. – Он меня не любит. Поэтому я его в машину не позвал. Пускай прогуляется пешком.

Андрей обернулся. Вревский стоял широко расставив ноги, руки в карманах, – смотрел вслед. Он все понимал.

– Спасибо, что ты приехал. Он меня измучил.

– Он думает, что ты из Москвы на аэроплане прилетел, чтобы завладеть сокровищами отчима. А я твой сообщник. Куда поедем?

– Выезжай на набережную, потом я покажу.

Андрею почему-то и в голову не приходило сомневаться в правильности того, что Ахмет возит его по Крыму. Да и Ахмет ничем не показывал, что он – благодетель.

Они выехали на набережную. Навстречу им катил схожий автомобиль, в котором сидели две дамы. В молодой Андрей узнал княжну Татьяну.

Дамы проводили удивленными взглядами машину Ахмета. Машин в Ялте было мало, каждая на счету и принадлежит известной персоне. Лишь в самые последние месяцы появились автомобили у армейских и флотских высоких чинов.

Ахмет помахал дамам, те поклонились, так и не разобрав, с кем раскланиваются.

Ахмет сказал:

– Узнал, да? Она до сих пор помнит прикосновение моей трудовой руки к ее изнеженной коленке. Может, жениться на ней, а?

– Ты что-нибудь еще узнал? – спросил Андрей.

– Думаешь, Ахмет всю ночь не спал, переживал, искал? Спал я без задних ног. Очень устал. Где поворачивать?

– На Садовую, к храму.

– Но одну вещь я узнал. Дезертиры здесь ни при чем. Мне точно сказали. И местные воры не знали ничего. Все думали, что он чудак, небогатый. Он хорошо свои тайны хранил.

– Недостаточно.

– А ты что в доме видел?

– Видел кровь в кабинете. И ковер ножом порезан. И место, где была шкатулка с драгоценностями.

– А ты сам о ней знал?

– Следователь меня об этом спрашивал. Знал, знал.

– И что внутри, знал?

– Там были драгоценности. Отчим показывал, но я не очень разглядывал.

– Значит, еще кому-то рассказал. Может, служанке своей, Глаше?

– Чепуха. Ее же чуть не убили.

– Сначала обещали поделиться, а потом раздумали. Вот и убили. Это бывает. Женщины – ненадежные. Когда родишься мусульманином, узнаешь, что женщина должна знать свое место.

– Вот здесь остановись, – сказал Андрей. – Пойдем со мной, познакомишься.

– Нет, не надо знакомиться. Лучше так сделаем. Я голодный, ты голодный. Бери свою Лиду, я вас на настоящем авто в ресторан повезу. На Ак-Су. Там еще открыто.