Алексей Лукьянов - 19 Цунами 1. Сотрясатели Земли Страница 43

А они не испугались. Мало того, Первый еще и на ступеньку выше приподнялся. Об этом Мезальянц узнал из вечерних новостей. Никакой паники в Кремле, никто не бежит за границу в женском платье, никто не отрекается от завоеваний новой власти. Всем хорошо, все довольны.

Поэтому стоило эти довольные рожи сделать постными. Прямо сегодня. Прямо сейчас.

— Нет! — сказали прозрачные. — Не здесь! Здесь нельзя! Это не то место!

— По-моему, весьма подходящее, — огрызнулся Мезальянц. На груди у него висел барсук, в кармане куртки лежала и ждала своего часа мышь. Иван Иванович решительно вышел на балкон.

Опора под ногами показалась какой-то неубедительной. Если тряхнет сильно — чего доброго, свалишься вниз и ноги переломаешь. Не обращая внимания на вопли прозрачных, он спустился вниз, вышел на улицу и отправился искать место попросторней, чтобы случайно забором не придавило.

Место нашлось недалеко от набережной, пешеходная зона со скамейками, фонтанчиками для питья, уже пустынная в это время суток.

Мезальянц остановился возле небольшой карусели, почесал затылок: что делать-то? Просто взяться за амулет? А дальше что? Ногой топнуть или дунуть?

— У вас неполный комплект! — вновь начали зудеть призраки. — Вы не сможете контролировать процесс!

— Близнецы же смогли.

— У них был петух! Третий предмет позволяет интуитивно соизмерять силу, направление и время воздействия. Вы не сможете! Человеческий мозг не в состоянии воспринимать все параметры сразу!

— А мне и не надо, — ответил Мезальянц. — Посторонись, зашибу.

Сначала ничего и не произошло. Только волосы на голове затрещали от статического электричества. Иван Иванович почувствовал себя электрофорной машиной, в лейденских банках которой скопилось сто тысяч вольт. Внимание: разряд!

Мезальянц увидел миллионы светящихся рубиновым светом нитей. Какие-то из них располагались равномерно, крест-накрест, иные захлестывались одна на другую, некоторые спутывались в колтуны.

— Если вы потянете хотя бы за один силовой меридиан, вам может не поздоровиться. Эта зона и так сейсмически нестабильна.

— В Калифорнии тоже, — не своим голосом отвечал Мезальянц.

Зрелище было одновременно ужасающим и прекрасным, он не мог оторвать взгляда от этой мешанины. Он прекрасный аналитик, он разберется. Начнем с простого: развернем вот эту петельку...

Земля, словно батут, вогнулась и вспучилась. Карусель, стоявшая неподалеку, сорвалась с оси и, бешено вращаясь и завывая рассекаемым воздухом, пронеслась над Иваном Ивановичем, едва не отрезав ему голову. Город мгновенно проснулся: запричитали автомобильные сигнализации, закричали птицы, в некоторых окнах зажегся свет.

— Осторожнее! — послышался окрик прозрачных, но Мезальянцу было уже не до них.

Петля распуталась, но в переплетении силовых меридианов, произошли разительные изменения: где-то некрасиво выперли узлы, где-то, наоборот, лопнули вполне красивые и аккуратные квадратики.

— Мать вашу. — Мезальянц решил закрутить петлю обратно, но сделал еще хуже. Меридиан, который он только что выпрямил, видимо, был под напряжением и от повторного вмешательства лопнул. Свободный конец вырвался из руки и унесся в глубь города, вызывая деформацию и вибрацию других меридианов.

Иван Иванович упал на землю ничком: такой болтанки он не чувствовал даже в океане. Вокруг рушились дома, переворачивались машины, искрили провода, взрывался и горел бытовой газ.

Страха не было. Вернее, страх был, но как-то отдельно, будто сознание разделилось на рациональное и животное. Животное тряслось, металось вокруг, как коза на привязи при виде тигра. Рацио с градусником, секстаном и секундомером оценивало окружающие разрушения.

— А дальше что? — спросил Мезальянц у прозрачных.

— Дальше все пойдет по нарастающей. Вы своим вмешательством запустили движение всей тектонической плиты. Резонанс может достигнуть гор Кавказа, и вот там разрушения будут колоссальными! — Призраки будто прогноз погоды зачитали.

— А как это остановить?

— Вы обязуетесь впредь подчиняться нашим инструкциям?

— Да, мать вашу, обязуюсь! Что делать?!

— Поднимите до колена вон ту ячею и резко отпустите. Встречная волна погасит резонанс.

Ячея, видимо, состояла из других напряженных меридианов: Иван Иванович весь взмок, пока поднимал, что было весьма странно, потому что руками-то он ничего не поднимал, но оставалось странное фантомное ощущение колоссального напряжения мышц. С красивым теньканьем отпущенные меридианы упали на землю, и тут же город вокруг начал сыпаться, словно доминошный. А еще через полминуты все успокоилось, будто и не было.

Иван Иванович стоял на месте, один в кромешной тьме. Вдалеке все горело, взрывалось и рушилось, но он стоял будто на островке тишины и темноты. Потянуло дымом.

— Теперь вы понимаете, какое мощное орудие оказалось в ваших руках? — спросили из тьмы. — Мы предлагаем вам выгодное сотрудничество. Вы делаете то, что мы скажем, в обмен мы поможем вам самому занять место, на которое претендует так ненавидимый вами Первый. Вы сможете диктовать вашу волю всему миру, как некогда диктовали греческие боги.

— Даже так? — уныло спросил Мезальянц. Потом его вырвало, и полоскало очень долго, а прозрачные что-то бухтели, бухтели...

Ветер вдруг поменял направление, теперь пахло не дымом, а морем.

Иван Иванович выпрямился, чтобы отдышаться. С моря приближался странный шум, смутно знакомый по прошлой жизни. Мезальянц напряг память и вспомнил — так шумела волна, на которой «Ярославец» доскакал до Микронезии.

Цунами!

Какое цунами на Мраморном море? Его цыпленок вброд перейдет. Иван Иванович попытался разглядеть высокий гребень, но почти до самого горизонта горели огромные, будто не с земной поверхности видимые звезды. Откуда здесь большая волна?

— Вы что-то видите? — спросил Мезальянц.

Ответа не последовало. Иван Иванович оглянулся, но его окружала только рубиновая сеть силовых меридианов, уходящих до самого горизонта. Никого не было рядом — ни живых людей, ни воображаемых привидений. Прозрачные ушли, молча, будто что-то поняли и списали Мезальянца со счетов.

Иван Иванович попытался бежать. Он мчался, словно молодой: огибал большие и перепрыгивал малые преграды, с ходу оценивал обстановку и принимал правильное решение.

Но шум становился все ближе и ближе. К нарастающему гулу катящейся воды примешивался скрежет металла, треск и скрип древесины, слышны были панические крики людей и животных. Иван Иванович знал, что нельзя, но все же оглянулся.

На самой границе пробиваемой зрением темноты ворочалась бесформенная куча какого-то хлама. Вон яхта. Косяк шезлонгов. Тряпье, штанги от зонтиков. Лодки. Велосипеды. Автомобили. Автобус.

Человеческие тела.

Волна была невысокой — едва доставала до окон второго этажа. Она уже теряла силу и скорость. Но убежать от нее Мезальянц все равно не успевал. Поэтому он стоял и почти без страха ждал, пока его смоет.

— Утонуть в двухстах метрах от моря, — пробормотал он. — Окунуться в алебастр.

Его накрыло, ударило, расплющило, вырвало мышь из сжатой ладони, а потом он перестал себя чувствовать.

Юся с самого начала знал, что Далила не питает к нам никаких материнских чувств. Ей надо было переключиться, не зацикливаться на том, что разваливается ее семья. Тут весьма кстати подвернулись мы.

И мы нехотя, между делом, склеили ее брак. Юся надеялся: еще немного, еще чуть-чуть, и у него появится настоящая мама. Но любви к себе пробудить так и не смог. Далила была слишком брезгливой, а мы обладали слишком выразительной внешностью. Максимум, чего Юся смог достичь, — доброго расположения к себе.

— Я и подумал: может, если мы будем сами по себе, она нас полюбит? Я не хотел...

— Окунись в алебастр, — сказал я жестко. — Ты не мог знать наверняка, что они нам помогут. Зато точно знал, чем это все может закончиться.

— Я знаю точно, они правду сказали. Они сказали — Мезальянц сделает все за вас, а мы вас потом разделим.

— Кто — они?

— Ну, эти... которые невидимые...

— И что? Вот он сделал, а мы все еще на одной паре ног ходим и одной задницей на унитаз садимся.

— Наверное, он не то сделал, что они хотели. Они говорили про Америку!

— А что, в Америке не люди живут? В Америке пускай все в алебастр окунется, так, что ли?! Тьфу, Юся, лучше бы ты идиотом остался!

Сказать, что мне стало хреново, — это ничего не сказать. Мне всучили ядреную бомбу, чтоб чего не вышло, а я сам у себя ее спер. И жахнул так, что чертям тошно стало.

— Еще раз и без истерики, — как можно спокойнее сказал я брату, хотя дерьмо во мне кипело почти у самой крышечки. Все и так было ясно, но я надеялся на чудо. — Ты через девчонок свистнул предметы, отдал их Мезальянцу, а потом подкинул мне подделки?

— Да.

И как теперь жить бок о бок с предателем? Получается, что все было зря. Бегство это через полмира, капитаны и Викса, Змей и Лэйла, смерть несчастного Сорри — все коту под хвост. Потому что Юся захотел суверенитета.