Капитан «Неуловимого» - Владимир Геннадьевич Поселягин Страница 43

Около города линкора не было, лишь пара эсминцев, и всё. Поэтому я убрал машину и прошёлся пешком, уходя от патрулей. Так и добрался до порта. А линкор тут, я чую, вот только спрятан где-то во фьордах, а где, я пока не знаю. Найдём.

Осмотрев порт, я отметил, что один эсминец мне интересен, всё же новейший тип Z. Турбинный скоростной боевой корабль, вполне интересен как трофей. Однако «Тирпица» и тут не было.

Для днёвки я выбрал чердак одного из домов. Раскинул сигнальную сеть, расстелил шкуру, спальник и, поужинав, уснул.

Проснулся днём, часа в три, и оставшиеся три часа до наступления темноты посвятил изучению порта и его окрестностей. По пути делал покупки в магазинах, заказывал в ресторанчиках еду на вынос, в основном сладости – немецкие марки тут были в ходу. Кроме того, с помощью Взора я нашёл немецкого морского офицера, который должен был владеть нужной мне информацией.

Поступил я просто: догнал его на улице и, двигаясь рядом, коснулся, убрав в Хранилище. А потом в развалинах дома, в который, видимо, попала авиабомба, достал офицера и, связав, допросил его. То, что я узнал, меня несколько расстроило: не было тут «Тирпица», он пока не покидал Германию. А ведь когда морячок в госпитале о нём говорил, был тысяча девятьсот сорок второй год. Видимо, его позже перегнали. Ну да, северных конвоев ещё мало, только-только первые пойти должны, нечего ему тут делать и некого пока пугать. Это я о британцах говорю.

Но зато в одном из фьордов стоял тяжелый крейсер «Принц Ойген», на котором только что завершился ремонт и который был направлен на Север ловить конвои, идущие в Британию из Канады. Видимо, на него моя чуйка сработала. Корабль полностью готов к выходу, загрузка продуктов завершена. Выйти он должен через три дня: ожидают возвращения командира корабля, который по срочному вызову самолётом улетел в Берлин.

Я прикинул, что крейсер и эсминец в Хранилище войдут, так что решено: беру. Лейтенанта, как свидетеля, я ликвидировал, после чего покинул развалины и город, достал машину и в начинавшихся сумерках покатил вокруг бухты до нужного фьорда. Там была выставлена охрана, поэтому за три километра до первого поста я остановился и дальше пошёл пешком, часто карабкаясь по скалам.

Наконец я увидел корабль. А хорошо его защитили, были даже сети против подводных лодок или, скорее, торпед от них. Кроме самого «Принца» там стояло ещё судно обеспечения, полностью загруженное, с него, видимо, и шла ранее погрузка. Сейчас оно стояло на якоре в трёх кабельтовых от «Принца». Конечно, неплохо бы и его прихватить, запасы там действительно огромные, мазут в цистернах… Но лучше вторым эсминец.

Нет, подумаю ещё. Всё же на судне кран, мощные ремонтные мастерские, запчасти для крейсера. Судно приготовили как плавбазу, она здесь крейсер ожидать будет. Нет, упустить такую возможность и не прибрать его я не могу. Чёрт с ним, с эсминцем, берём плавбазу. По размерам вроде всё входит.

Я спустился к воде. Сначала на шлюпке отплыл на глубину, а там поменял шлюпку на катер типично германской постройки и пошёл к крейсеру. Проход для шлюпок в сетях имелся. Дозорная служба тут была на высоте: на подходе меня осветили прожектором и с помощью рупора запросили: кто? Я ответил, что посыльный из штаба. Я был в форме лейтенанта кригсмарине, которую давно себе подобрал и держал в Хранилище, сейчас она мне пригодилась. Сверху был немецкий морской бушлат.

Мне велели подходить к спущенному трапу, возле которого, к слову, покачивался адмиральский катер. Однако поговорить не довелось: я коснулся борта крейсера и тот исчез вместе с трапом. А вот адмиральский катер остался. Раздался большой хлюп, пустота на месте, где до этого был крейсер, схлопнулась. М-да, это вам не малый тральщик.

Катер снесло вниз ещё до того, как всё накрыло водой, то есть меня там, внизу, и захлестнуло. Хорошо, что двери у катера были закрыты, внутрь воды мало попало. А я уцепился за борт и вместе с катером вынырнул на поверхность, сбрасывая с себя тонны воды. Рядом вынырнул и адмиральский катер. Вода стекала с палубы, катеру становилось легче, а вот мне нет: вода-то ледяная.

А на плавбазе уже звучала тревога: там увидели, что корабль пропал. Я вскочил и, отряхиваясь, рванул в рубку катера, мотор у него ещё работал, не заглох. Врубив полный газ, я с разворотом помчался к борту транспорта, где матросы, спешно покидая кубрики, становились к орудиям. Три прожектора освещали мой путь.

Однако я успел. С жёстким касанием подойдя к борту, я остановил катер, дав задний ход. Теперь я находился в мёртвой зоне для команды плавбазы. Помня, что было после исчезновения крейсера (а база не меньше), я закрыл рубку и привязал руку к кранцам. После этого свободной рукой я коснулся борта плавбазы, и она исчезла.

В этот раз было даже тяжелее. Думал, не вынырнем, но обошлось. Правда, мотор заглох (захлестнуло водой), да и катер на левый борт скособочился, поскольку принял много воды. Поэтому я достал шлюпку и, перебравшись в неё, убрал катер в Хранилище. Потом его в порядок приведу: двигатель точно гидроудар поймал. Хранилище теперь было заполнено на девяносто девять процентов.

Я переоделся в сухое, гражданское, после чего добрался до адмиральского катера и уже на нём, не забыв забрать столько раз выручавшую меня шлюпку, а заодно и охранные сети, погнал к берегу. Там уже тоже звучала тревога: началось с плавбазы, а они подхватили. И стрелять начали, причём по мне. Однако я ушёл за скалы, а добравшись до суши, прибрал катер в Хранилище и бегом побежал прочь.

Мне удалось уйти, и я на машине рванул в сторону города, объехав его. По пути мне повстречалась зенитная батарея: две зенитки у дороги рядом с перекрёстком и ещё две дальше на поле. Все орудия – двуствольные «Эрликоны». Эта батарея прикрывала и тот фьорд, где ранее стояли крейсер и плавбаза. Я прибрал все орудия вместе с запасом снарядов и зенитчиками, после чего покатил к бухте, где стояла моя лодка.

Я отсутствовал сутки. Где-то в двух километрах от бухты встал (дальше не проехать) и оставшуюся часть пути преодолел бегом. Первые симптомы начинающейся простуды убрал Исцелением.

И вот я на берегу бухты, вдали угадывается силуэт рубки моей