Секретная командировка - Евгений Васильевич Шалашов Страница 43

На собрании – человек сто, вместе с сочувствующими, мне пришлось рассказать свою биографию. Что ж, извольте, родился, учился, воевал, работал в газете, был приглашен на службу в Чрезвычайную комиссию.

– У кого есть вопросы к товарищу Аксенову? – спросила председатель собрания, она же руководитель партийной организации, Агриппина Кравченко.

Агриппина Петровна чем-то напоминала моего редактора, которую я до сих пор не могу забыть. И биографии у них были схожи, и возраст. Кравченко, хотя и не из знатной семьи, но ее отец был известным частнопрактикующим врачом, а сама она заканчивала Высшие медицинские курсы. В Череповце же оказалась не по своей воле – выслана под надзор полиции в 1912 году, но так и осталась. Работала врачом в земской больнице, а в сентябре семнадцатого именно она стала организатором первой ячейки большевиков.

– Есть у меня вопрос к товарищу Аксенову, – поднялся со своего места долговязый пожилой дядька из числа сочувствующих.

Его я не знал, да и где мне было знать всех в городе?

– Вот, хотелось бы спросить у товарища Аксенова, почему он задирает нос?

– Что значит, задирает нос? – удивилась Кравченко. – Поясните, товарищ Петухов.

Товарищ Петухов? Тетушка говорила, что у меня есть такие родственники в деревне Аксеново, в честь которой, наверное, я и получил свою фамилию. Ладно, что я не родился в деревне Миндюкино, по соседству.

– Поясняю, – покладисто кивнул Петухов. – Вовка Аксенов, извините, товарищ Аксенов, мой земляк и родственник. Но сколько раз я его в городе видел, ни разу не поздоровался. А ведь он первым со мной здороваться должен, потому как я его старше буду и сопливым пацаном его помню.

По залу прокатились смешки – нашел, о чем спрашивать. Но, коли вопрос задан, нужно отвечать. Я встал, приложил руки к груди. Потом, поделив зал взглядом на четыре части, задерживая внимание на каждой, виновато улыбнулся:

– Понимаю, что мое поведение может показаться невежливым, только, дорогие мои товарищи, не забывайте, где я работаю. У нас ведь всякое может быть, – сделал я многозначительную паузу, успев улыбнуться каждому из присутствующих, так что все сразу поняли, о чем идет речь. – Ну, простите, дорогие земляки, что так себя по-свински веду. А что делать? Может так случиться, что пока я с земляками здороваюсь, какая-нибудь вражина сбежать успеет, а?

По залу пронесся легкий гул.

– Может.

– Конечно может…

– Если чекист с земляками станет здоровкаться, так когда и врагов ловить?

И, само-собой, что я единогласно стал членом ВКП (б).

Второе событие было грустнее.

Второго августа пал Архангельск. Подспудно все ждали этого – не зря же в Белом море болтается английская эскадра, да и дипломатический корпус, в котором представлены едва ли не все страны Антанты, околачивавшийся в заштатной Вологде с марта, в конце июля вдруг резко перебазировался в Архангельск. На мысли, знаете ли, наводило.

Вначале до нас дошли только сплетни и слухи. На базаре вдруг стали болтать о несметном воинстве, приплывшем в Архангельск из-за моря, а на самом большом корабле был государь-император. Мол, новости о расстреле императора, напечатанные в центральных газетах и перепечатанное местными, включая наши «Известия», все брехня. Не скажу, что население губернии сильно горевало о смерти миропомазанника, но разговоры, что при царе было и хлеба вдоволь, и сахара сколько хошь, и водки – хошь залейся, ходили. А кто спорит? Даже в семнадцатом году жили гораздо лучше, чем в восемнадцатом, но как доказать городскому обывателю, что главные хлебные области отрезаны, а Череповецкая губерния, издавна сидевшая без хлеба, должна кормить не только себя, но и страну?

Ладно, об императоре отдельный разговор, а мы вернемся к Архангельску.

В газетах писали о героической обороне горстки матросов, сражавшихся против превосходящих сил противника, о том, как храбро дрались рабочие города.

На партсобрании нам довели реальную ситуацию. Разумеется, пока еще многое непонятно, сведения обрывочны и противоречивы. Но некоторая картина уже сложилась. Оказывается, никакой героической обороны города от превосходящих сил англичан и американцев не было, потому что к моменту высадки десанта, Архангельск уже был захвачен повстанцами, состоящими из бывших офицеров и крестьян, прибывших из окрестных сел и деревень.

Да, на острове Мудьюг горстка матросов при двух батареях приняли бой против целой эскадры и дрались, пока хватило снарядов, несмотря на то, что по ним палили из корабельных орудий и бросали бомбы с самолетов.

И еще два часа «братишки» бились против английской морской пехоты, когда на одного нашего приходилось по десять врагов!

Но оказалось, что моряки сражались зря. Руководство города, услышав канонаду, запаниковало и, вместо того, чтобы организовать отпор, разбежалось, а военное командование Красной армии поспешило перейти на сторону врага. Из нескольких тысяч бойцов Красной армии сопротивление оказали единицы, может десятки, но их быстро перестреляли.

И хуже всего, что становой хребет революции – рабочие, не только не выступили против врага, но снарядили пароход и преследовали по Северной Двине убегающих руководителей города, в подавляющем большинстве принадлежащих к большевистской партии.

Теперь Архангельск находится в руках нового правительства, назвавшего себя Верховным управлением Северной области. О его составе известно пока немного – большинство министров, правые эсеры, члены Союза возрождения России, успевшие отметиться в Ярославле. В основном, люди довольно молодые. Известно имя руководителя военно-морских сил – Георгий Чаплин. Есть предположение, что он английский шпион. Кабинет возглавил «дедушка русской революции» Николай Васильевич Чайковский, к великому композитору отношения не имевший, но начавший свой революционный путь еще вместе с народниками, организовавший множество кружков, получивших наименование «чайковские» успевший поискать «богочеловека», поколесить по свету, вступить в партию социал-революционеров, попытаться устроить партизанскую войну еще в первую революцию, создавший партию «народных социалистов». Был депутатом Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, а также Учредительного собрания и «Комитета спасения Родины и революции».

Я, когда услышал про партию «народных социалистов» (кстати, а как будет сокращенно – нарсоков, что ли?) решил, что надо бы проведать старичка (хотя, может он и не старик вовсе?), числящегося в моем списке. Узнать хоть, что за партия такая, в старых справочниках ее нет, а «погуглить» в восемнадцатом году вряд ли удастся.

А про Чайковского нужно книги писать!