Рыжий 2 - Alex Berest Страница 43

— Ничего не помню. Может на деньгах оберег какой был, надо будет приехать и святой водой их сбрызнуть.

— Правильно, заодно узнаем настоящие или нет.

— Это как? — удивилась она.

— Ну, если краска от святой воды поплывёт, значит фальшивка.

— Ну ты и юморист, — покачала головой бабушка. — А кого там, в метро, убили-то?

— Да не знаю. Кого-то на рельсы толпа толкнула, — соврал я.

— Как-то мы с тобой галопом через всю Москву пронеслись, — опечалилась она. — Я даже толком её и не запомнила. Почти всё время под землёй провели. Даже никаких достопримечательностей не увидели, в магазины не походили.

— Если захочешь, приедем сюда еще раз. По музеям, магазинам и театрам походим. Ты только скажи. Деньги у нас теперь есть.

Бабушка на мои слова только покивала. Допила свой чай и неожиданно повинилась передо мной.

— Прости меня, внучек. Не верила я тебе про клад. А ты каждый раз прав оказываешься. Иди сюда, — и она похлопала по полке рядом с собой.

Я пересел, она меня обняла и заплакала — ну, это мы знаем, сеанс психотерапии.

Пусть выплачется.

Глава 18

Домой добрались где-то к десяти утра. Никто в момент нашего кратковременного отсутствия на квартиру не покушался. По-быстрому ополоснулись в душе, пооткрывали окна в квартире и после завтрака сели делить найденное.

— Жень. А что было в твоём кресле? — похоже, бабуля решила поделить кресла и на этом строить разговор.

— Потом покажу. Давай сначала деньги поделим. Где твоя сумка?

— Я её уже прибрала. Нечего там делить. Там всё наше. Вырастешь, будет нужно, попросишь, дам.

— То есть, все твои вчерашние слова, «прости меня дуру грешную за то, что не верила тебе», ничего не стоят? И моя родная бабушка просто обманщица и воровка?

— Что ты такое несешь?! — взбеленилась старушка. — Я! Это всё! ради тебя делаю! Всё в дом! Всё для тебя! А ты, неблагодарная скотина, ещё что-то требовать с меня решил?!

— Совсем охренела, старая? Что ты в дом-то несешь? То, что я нашёл? Ты мне полгода не верила и ехать не хотела! А теперь оказывается это полностью твоя заслуга?! Оглянись вокруг, вот на кухне, кафельная плитка, холодильник, стиральная машинка, мебель и даже светильник, всё на мои деньги куплено! Ты ни копейки не потратила! Все телевизоры в доме за мои деньги взяты и даже твоя швейная машинка куплена за чешские кроны, которые я достал! А ты только хернёй страдала. Двери и решётки устанавливала и переплачивала за них в два-три раза больше чем они стоят! — высказал я ей всё, что у меня накопилось.

Бабуля, во время моей речи, то открывала рот, то закрывала, видимо хотела что-то вставить, но, в конце концов, уткнула своё лицо в ладошки и заплакала.

Я же, молча ушёл в свою комнату и демонстративно занялся сборкой очередного светильника. Хотя всё валилось из рук, и хотелось бежать и извиняться перед бабушкой. Всё-таки за прошедшие годы я сильно к ней привязался и в глубине души даже любил её. Вот правильно говорят, что деньги и золото могут разрушать жизни и семьи. Но у нас с ней был договор. И эти деньги должны были мне помочь в дальнейшем.

Минут через пять в мою комнату зашла бабушка и выложила передо мной десять пачек серо-фиолетовых купюр. И как будто ничего не случилась, поинтересовалась спокойным голосом:

— Так что в твоём кресле было-то?

— Пойдём на кухню, — предложил я и первым направился туда, прихватив из тумбочки пакет, найденный мной в кресле, и попутно смахнув пачки денег в ящик стола.

Показывать и отдавать найденное в баночке от монпансье, я не собирался, а вот содержимое пакета было не жалко, тем более что половина этого содержимого уже протухла.

— Вот, — вывалил из конверта на кухонный стол облигации на десять и пятьдесят рублей государственного внутреннего выигрышного займа 1966 и 1982 годов. — Забирай всё, мне оно без надобности.

У бабульки глаза на лоб полезли при виде стольких ценных бумаг. Уж я-то думал, что после находки пятидесяти тысяч рублей её ничем не удивить. Но две сотни облигаций смогли это сделать.

— Только половина из них уже сгорела, — обломал я её радость. — Облигации шестьдесят шестого года гасились до восемьдесят восьмого. Вон на них и написано. Зато все полтинники действительны до 2004 года.

Вот только они обесценятся намного раньше. Но обламывать ей радость от еще пяти тысяч рублей, пусть и облигациями, я не стал.

— Куда же это всё девать? — наигравшись бумажками, наконец проявила благоразумие бабуля.

И подняв на меня взгляд, спросила:

— Жень, а куда ты свои деньги прятать будешь?

— Давай я сделаю тебе сейф-тайник в гараже. Будешь там хранить, — решил я временно уйти от темы про свои капиталы и, поднявшись из-за стола, выглянул в открытое окно, а то мы тут орём, а вдруг там кто слушает?

Но никого за окном не обнаружилось. Слава водоканалу, ямы закопали и детишки нашли для своих игр лучшее место. Но закопали небрежно, а поэтому и прочего движения в нашем переулке не наблюдалось. Тишь и гладь. И это хорошо, а то наши крики могли далеко разноситься и привлекать внимание.

— А это как? — удивилась бабуля.

— Закажу сварить ящик железный и вмурую в пол гаражного подвала. Пару простых замков поставлю и магнитную защелку.

— Сделай, конечно. Но я про другое. Если их нельзя в сберкассу отнести, может мне тогда золота в ювелирных магазинах приобрести?

— Приобрети. Только не переусердствуй. А то приметят, что какая-то бабулька золото скупает и тогда точно нас ограбят. Раз в полгода, по одному предмету бери в ювелирках и комиссионках. И это, не храни деньги в полтинниках и стольниках.

— Почему?

— Юрий Викторович говорил, что в следующем году возможна реформа, и эти деньги отменят, — решил я сгустить краски.

— Как это — отменят? — удивилась бабушка. — Надо всем рассказать об этом.

— Да погоди ты, как только точно мне сообщат, тогда я тебе скажу, и ты предупредишь своих друзей и подружек.

Зря я её предупредил так рано. Точно проболтается. Как бы последствий не было.

— Женька. Ты не уходи от ответа. Куда свои гроши собираешься тратить! Или тоже закопаешь?

— Я? Я планирую дом купить, — огорошил её.

— Кккакой ддом? — бабуля даже начала заикаться. — Хочешь меня тут одну бросить? Да, я! Да, ты! Да…

— Ты! Ты сама купишь дом для меня! — перебил я её. — Вот не дослушиваешь, а потом придумываешь всякое на свою голову.

— А что я должна думать? Тебе что,