Смерти вопреки - Алексей Викторович Вязовский Страница 43

Бахыров проснулся, испуганно лупал глазами на двух капитанов. Потом его растормошили, узнали, как было дело. Замерз, решил погреться. Буквально на минутку. Само собой сразу сомлел. Когда звали и кричали – ничего не слышал. Вьюга-то воет, вихри снежные кружа… Все по Пушкину.

Само собой пришлось солдатику потом долго и упорно отрабатывать залет. Почти всегда встречал я его на расчистке снега, на колке дров для бани… А вот в караул уже больше не ставили.

* * *

Крайний выезд в 1967 году случился вечером 23 декабря. Прибежал на стрельбище посыльный, принес телефонограмму дежурного «семерки». В совхозе имени Чапаева бунт. Водители заперлись в общежитии, с оружием. Заложников нет, но обстановка напряженная.

Как водится, «отряд в ружье!», поехали сквозь снежную бурю, которая и не думала утихомириваться. Сначала тащились к Ногинску, потом забуксовали уже на подъезде к совхозу. Недошишига прошла, а вот «пазик» застрял. Ну ничего, трос у нас был, дернули.

У крайнего двухэтажного дома типа барак стояло полдюжины «зилков»-самосвалов, небольшое оцепление из запорошенных снегом милиционеров. Мы тормознули, выгрузились. Узнали, где начальство. Оно заседало в центре деревни, в правлении.

Нас само собой ждали – директор совхоза и начальник местного райотдела милиции. Весь «оперативный штаб» в полном составе.

Мужики были похожи как братья-близнецы. Усатые, пузатые, мордатые, с сединой в волосах. Начал директор, представившийся Иваном Артемьевичем.

– Молоко киснет! Зерно надо везти. Силос. А они не хотят! Бунтуют!

– Заложников нет, убитых и раненых нет. – Мне эта ситуация совсем не нравилась. – Из оружия что?

– Охотничьи ружья, – включился в разговор начальник райотдела майор Кузнецов. – Две курковки. Я с ними разговаривал. Там у них самый старый зэк по фамилии Калошин всё мутит. В наколках весь – не ошибетесь. Тихий, говорит – не услышишь, а все его слушаются. Совхозные тоже боятся, толкуют, мол, бывший зэк. Он и правда по пятьдесят восьмой статье сидел. Но давно уже, еще при Сталине.

Мы с Иво переглянулись.

– И ради старых зэков вы дернули спецгруппу КГБ?

– Так было же указание министерства, – растерялся Кузнецов.

Вот заставь дурака богу молиться – весь лоб расшибет.

– Товарищи! Из обкома выехали, – директор скривился. – Помогите! Мы в накладе не останемся.

– Ладно, пойдем, посмотрим, раз уж приехали.

Штурмовики без приказа построились в колонну за щитом, но выглядело это глупо.

– Нам работы нет. – Подошел мрачный Пушкин. – Снег валит, ничего не видно. Да и разместиться негде.

– Тут, похоже, никому работы не будет, – ответил Иво, проваливаясь одной ногой в снежную яму.

* * *

Само собой сразу в общагу не полезли. Посмотрели в окошки через зеркальца, послушали. Незлобин даже установил в «предбаннике» жучок – небольшую коробочку, замаскированную под пожарный датчик. Бесполезно, один неразборчивый мат.

Опять пришло понимание – ложный вызов. Так сказать, «спор хозяйствующих субъектов». Надо идти, разбираться и валить домой. Постучал, зашел.

Комната квадратов на сорок с нарами, стульями. Внутри человек десять – молодые, старые. Накурено так, что можно вешать топор. И в этом табачном мареве сушатся вещи на веревках. Очень грязно. Заплеванный пол, везде бычки.

Лица мрачные. Два ружья в руках, правда стволы смотрят в потолок.

– Доброго здравия! – я смело прошел в центр комнаты.

Четверо валялись на нарах, головами к столу. Даже не пошевелились. Человек шесть-семь сидели на стульях. Почти все смолили.

– Ты кто такой?

Худой, жилистый парень, выпустил в мою сторону струю дыма. За старшего себя, значит, ставит. Я огляделся. Ага, а вот и по-настоящему главный. Пожилой мужик в наколках смотрит на меня глубоко запавшими глазами.

– Лейтенант Папанов, старший инспектор Шестого отдела КГБ Московской области.

Достал удостоверение, показал всем присутствующим. Потом положил в открытом виде на стол. Ксива у меня была красивая, прям красный фолиант, обтянутый кожей, с гербом СССР и надписью «Комитет государственной безопасности Московской области». Все честь по чести – я представительный в форме на фотографии, много печатей. Иво расстарался, наделал нам у спецов «семерки» разных важных бумажек и удостоверение.

Бывший зэк слез с нар, прочитал вслух. «Лейтенант Папанов, Шестой отдел», закрыл, подвинул по столу в мою сторону.

– А чего в камуфляже, без погон?

– Разрешили на выездах, – неопределенно ответил я.

– Ну, и х… ты тут делаешь? – жилистый явно шел на обострение. – Вот товарища майора, Кузнецова, мы знаем. А Шестой отдел? Кто такие?

– Ну раньше мы по-другому назывались. Зеленый отдел.

Тут главное ошеломить. И не отдавать инициативу.

– Как так зеленый?

– До пятьдесят третьего лоб зеленкой мазали! Знаешь, скольких лично я исполнил?

Шутка зашла. Худой взбледнул, народ начал тушить бычки в банках и тарелках. Какая уже у них тут грязь! Тараканы по столу бегают…

Краем глаза заметил, что Незлобин наблюдает за мной с помощью зеркальца. Молодцы, страхуют.

– Сидел? – спросил я у жилистого.

Тот промолчал.

– Ну ничего, какие твои годы, еще успеешь.

– На даче тоже люди, – подал голос старый зэк.

– С тобой говорить буду, – я повернулся к пожилому. – Откуда будете?

– Местные.

– Знаю, что местные. Район какой?

– Ногинский.

– Главный кто?

Молчит зэк, не высовывается вперед. Не выдерживает жилистый, которого я игнорю.

– Ну я начальник колонны! Сажать будете?

– Сначала объясни, чего сидим и не работаем? И ружьишки отставьте!

Послушали. Курковки поставили у нар.

– Да мы хуже свиней живем! – завелся старый зэк. – Везде грязь, тараканы. На вот, посмотри на простыню.

Я мельком глянул на черное полотнище на нарах. В общаге половая тряпка чище.

– Нам что обещали? Баню раз в неделю, – начал загибать пальцы зэк, – трехразовое питание.

– Не кормят?

– Макароны, гречка, картошка. Картошка, гречка, макароны. Мяса нет, чая нет. На свои покупаем.

– Зарплату не платят уже два месяца…

Тут уже загудел народ.

– Что женам на Новый год привезем?

– Прачку обещали! Где она?

– Натрындели!

– По двенадцать часов впахиваем, – продолжал зэк. – Дороги х… наши видел? Сплошное месиво, что ни день, надо трактором дергать. Самим убираться некогда, в общаге холодно. Постельное белье не меняют…

– Ждите тут. – Я прошел к нарам, забрал ружья. – Решу ваши дела. Без кипеша!

Выйдя из комнаты, я отдал курковки Незлобину.

– Что там?

– Небось все сами слышали.

– Слышали. Хреновые дела. Еще хуже психованного из посольства. Нормальные же мужики…

– Разговорчики!

Я вышел из общаги, увидел черную «Волгу», возле которой тусовались Кузнецов с директором. Увидев меня, из машины полез амбал в белом полушубке. Представился третьим секретарем обкома. Но без имен и фамилий.

Махнув настоящей ксивой, я набросился на троицу:

– Почему в совхозе не соблюдается Кодекс законов о труде РСФСР?! Вы почему людей до крайности доводите?

Начальники выпали в осадок, только обкомовец