Александр Прозоров - Ганнибал великий Страница 44

— Вперед! — скомандовал Федор, отогнав от себя сомнения, и указал на главную улицу, что вела в центр города, — побеспокоим сенаторов!

Но едва его потрепанная спейра преодолела сотню метров по свободной улице, впереди послышался цокот копыт и, поблескивая доспехами в лучах утреннего солнца, показалась римская конница. Много римской конницы.

— Держать строй! — заорал Федор, приготовившись к мощному удару.

Римляне не заставили себя долго ждать. Их декурион махнул рукой и всадники пустили коней вскачь. А, приблизившись на расстояние броска, закидали первые шеренги карфагенян копьями, а затем, выхватив длинные мечи, обрушили их на головы солдат Чайки. Римские катафрактарии давили всех на своем пути конями, сразу начав теснить порядки карфагенян. Цокот копыт по камням и людские крики слились воедино.

Первая шеренга полегла только от копий. Сам Федор чудом умудрился отбить тяжелое копье, но не удержал щит. А когда римский всадник оказался рядом, резко поднырнул под лошадь и воткнув ему острие в бок. Катафрактарии рухнул с коня, а Федор быстро оказался в седле, завладев его конем. И тут же вступил в бой сразу с двумя противниками.

Но на коне он оставался недолго. Зарубив второго катафрактария, он схлестнулся с оставшимся. Но, прилетавшее из глубины римских порядков копье воткнулось в шею лошади и благородное животное, захрипев, вскоре завалилось на бок. Федор, снова спрыгнув на мостовую, едва увернулся, чтобы не оказаться погребенным под лошадью. Щита у него не было, зато фалькату он по-прежнему крепко держал в руке. Так крепко, что сумел отбить мощный удар катафрактария, направленный ему в голову. Отведенный в сторону меч лишь звякнул по шлем, но у морпеха все равно зазвенело в ушах. Поразив конного римлянина сначала в ногу, Чайка ткнул его в снизу живот и отделался от этого противника навсегда. Затем бросил быстрый взгляд вокруг, осмотрелся.

Атака конных римлян просто раздавила половину его солдат. Теперь они снова были отброшены к площади и пятились к воротам. Отступали с большими потерями. Но это было еще не все. Подкрепления Карталона не было видно. Зато Федор отчетливо разглядел, как кельты бьются с такими же конными римлянами в конце своей улицы. А, обернувшись на крик в другую сторону, увидел быструю атаку римской манипулы, подобравшейся к ним с фланга по соседней улице.

— Держать строй! — орал Федор, отбиваясь от катафрактариев, и стараясь изо всех сил сдержать практически смятых солдат, чтобы быстрое отступление не превратилось в паническое бегство.

Пешие римляне, успевшие до того выкосить человек двадцать карфагенян ураганом пилумов, яростно напирали, вознамерившись растоптать их остатки. Федор видел перекошенные от ярости лица легионеров, почуявших вкус крови и, что самое обидное, вкус победы. С невероятным трудом Чайке удалось отступить под мощнейшим натиском пеших и конных римлян, которые, оказавшись на узкой улице, стали мешать друг другу.

Воспользовавшись этим, он сумел отступить из города с горсткой оставшихся в живых солдат. Несколько шеренг сдерживали натиск в арьергарде, а остальные устремились к берегу. Едва оказавшись за воротами, Федор вдруг увидел своего посланца к Карталону мертвым. Из спины африканца, распластавшегося на траве, торчала стрела. Сам он плавал в луже крови.

«Так вот почему Карталон не пришел на помощь», — пронеслось в мозгу Чайки, когда он бросил полный боли и досады взгляд на противоположный берег. Но размышлять было уже некогда. Это был настоящий разгром, после так успешно начавшегося штурма.

— Отступаем! — приказал он, — быстро на тот берег.

И окинув стену, на которой уже мелькали только римские шлемы, панцири и плащи, добавил:

— Разрушить за собой переправу!

Главы третья

Назад, к морю

Из разведки Леха вернулся в подавленном настроении. Вроде жив, здоров, а не весел. Все не выходила из памяти Тарнара, зарубленная на его глазах грозной хозяйкой Еректа. Нравы, царившие среди сарматских воительниц, снова вывели его из равновесия.

Вернувшись тогда к своим на дорогу вместе с амазонками, Леха немедленно разыскал Инисмея и велел ему постоянно быть рядом, словно боялся, что царица Еректа теперь будет претендовать на то, чтобы Леха стал исполнять все ее приказы. Однако, этого не произошло. Во всяком случае, до возвращения в захваченный Орол. И весь путь до бурливого Тираса Леха проделал более менее спокойно. Хотя, даже возможные нападения бастарнов его больше так не отвлекали, как вопрос, что же делать дальше.

Когда совместный отряд амазонок и скифов преодолел речку в обратном направлении, пришло время расставаться. Неподалеку от ворот в лагерь Исилеи, она повернула коня, приблизившись к Лехе, ехавшему впереди своих воинов.

— Завтра вечером я приеду к тебе, — сообщила ему на прощанье царица Еректа, — жди.

И это обещание вселило в него первобытный ужас. Оно звучало как приговор свободе. Леха промолчал тогда, сделав вид, что пропустил слова хозяйки Еректа мимо ушей, но в глубине души разволновался. «Это что же, получается, — невесело размышлял морпех, понукая коня, который вез его мимо полуразрушенного частокола в лагерь скифов, — она меня, свободного мужика, теперь все время напрягать будет? Баба красивая, спору нет. Но, что же это за любовь будет под страхом смерти. Мужик я, в конце концов, или где?».

Окутанный сомнениями, Леха прибыл к Арчою в юрту, — тот по прежнему жил в лагере, — и доложил о результатах разведки.

— Молодец, Аллэксей, — похвалил его бородатый скиф, сидя на ковре, скрестив ноги и попивая какой-то густой отвар, — значит, послезавтра снимаем лагерь и двигаемся дальше, за реку. Пора снова погулять по землям этих бастарнов, да пожечь города.

— А почему не завтра? — с надеждой спросил Леха.

— Вчера прибыли гонцы от Оритии. Она поднялась уже до самых истоков реки и сожгла там немало деревень, — поведал Арчой.

— Не сомневаюсь, — кивнул морпех, — это они могут.

— А завтра я жду гонцов от Иллура. И собираюсь отправить к нему своего. Да, кроме того, надо в Ольвию отправить еще кое-что ценное. Думаю, до вечера не управимся с подготовкой.

— Скажи, что за кибитки я видел? — спросил Леха, углядев, перед тем как войти в юрту, несколько крытых повозок, стоявших друг за другом посреди лагеря, — вокруг них столько охранников.

Арчой усмехнулся.

— Это и есть подарки нашему царю, — проговорил он нехотя, — там золото, что мы захватили в этих землях. Думаю отправить его завтра утром в Ольвию, а потом двинемся дальше.

План возник в голове у морпеха мгновенно.

— Слушай, Арчой, — попросил Леха, — отправь меня в Ольвию командиром охраны этого обоза. Я все доставлю в целости, только разреши вместе с караваном отбыть.

— Это еще зачем? — поднял брови командир корпуса, — ты мне здесь нужен. Кто в разведку ходить будет, города брать?

— Городов здесь немного, как-нибудь без меня управитесь. А мне, — взмолился Леха, на ходу придумывая достойный повод, — очень надо с Иллуром повидаться. Появилось срочное дело к царю, от которого может нашей войне большая польза выйти.

— Ай, не хитри, Аллэксей, — заподозрил неладное Арчой, — зачем тебе непременно сейчас к царю понадобилось? Говори.

Но морпех ни за что на свете не сказал бы правду, а потому продолжал твердить свое «Очень надо».

— Я отвезу и сразу вернусь, — соврал, наконец, Леха, мечтавший оказаться как можно дальше от этих мест. И, как можно скорее.

— Ну, хорошо, — сдался Арчой, тряхнув своей бородой.

Допив свой отвар, он поднялся. Низкорослый и широкий в плечах, без коня этот мудрый скиф смотрелся не менее грозно, чем верхом.

— Хорошо, — повторил Арчой, упершись руками в бока, — Доставишь казну Клорина в Ольвию, оттуда съездишь к царю. Он сам решит, там его оставить или отвезти в центральную Скифию. А оттуда сразу возвращайся обратно.

— Найдешь нас по следам пожарищ, — усмехнулся довольный скиф.

Леха закивал, вне себя от счастья.

— Я обещал тебе часть этого золота за хорошую службу, — добавил Арчой, — можешь взять, его уже приготовили.

— Да мне не надо, — стал отказываться Леха, обрадованный уже тем, что избегнет завтрашней встречи с хозяйкой Еректа, — главное, чтобы никто не знал, куда я отправился.

— Это буду знать только я, — ответил Арчой, не уловив в словах кровного родственника иного смысла, кроме беспокойства о доставке золота.

— Вот и отлично, — кивнул Леха, — Договорились.

— А свое золото забери, — приказал Арчой, — ты его заслужил.

Леха подчинился. В конце концов, чего отказываться, раз дают. Действительно заслужил, — воевал, не за чужими спинами отсиживался. Да и бойцов наградить обещал.

Выспавшись с удовольствием и в одиночестве, на следующее утро бравый морпех был снова доволен жизнью. День выдался солнечным. Ставший уже обычным мелкий дождь прекратился. И Леха счел это хорошим знаком, поймав себя на мысли, что с некоторых пор стал верить в приметы.