Алексей Евтушенко - Солдаты Вечности Страница 44

- Увы... – Марта уселась в кресло напротив и закинула ногу за ногу.

Короткий халат, в который она была облачена, открыл моему взору соблазнительнейшую картину, и я почувствовал, что определённая часть моего организма всё-таки начинает просыпаться. И очень быстро.

Вовремя сообразив, что Марта вряд ли стала бы меня будить только ради этого, я опустил глаза в чашку и сделал несколько осторожных глотков.

Всё-таки нет лучшего средства, чтобы быстро проснуться, чем кофе в постель. Во всяком случае, для меня. Чашка опустела, а я понял, что уже могу думать не только о гладких бёдрах Марты. И даже при необходимости встать с кровати.

- Так что случилось? Киркхуркхи голыми руками перебили охрану и скрылись в лесу?

- Хуже. Кажется, у нас гибнет ещё один мир. Меня Циля Марковна разбудила.

О господи...

- Остальные знают?

- Пока нет. Как оказалось, все предусмотрительно отключили с ней связь. Кроме меня.

- Значит, у нас есть время, – сделал я вывод и поставил чашку на прикроватную тумбочку. – Как думаешь, за пятнадцать минут этот самый ещё один мир не погибнет окончательно?

- По-моему, это безответственно, – неуверенно произнесла Марта. – Нет?

- Что может быть ответственней любви? – резонно возразил я. – Не знаю пока, с кем там и что случилось, но уверен, что полчаса ничего не решат. Иди сюда.

- Кто-то только что толковал о пятнадцати минутах, – усмехнулась Марта и с ленивой грацией поднялась с кресла.

Ох, умеет свести с ума эта женщина, когда захочет...

Но и вовремя ставить мозги на место умеет тоже.

При этом вполне деликатно и ненавязчиво – так, что кажется, они сами пришли в норму без всякого вмешательства со стороны.

Я и «мяу» сказать не успел, как уже согласился встать, одеться, съездить в машинный зал, узнать в подробностях о том, что случилось, а уж затем выбирать одно из трёх: будить остальных, ложиться с Мартой в постель или опять же ложиться в постель, но уже одному.

- Третьего варианта не будет, – сообщил я Марте, когда мы встали на живую дорожку. – Даже не надейся.

- Я как раз очень надеюсь, что его не будет, – улыбнулась Марта. – Но ведь у мужчины должен быть выбор, не так ли?

Разумеется, всю необходимую информацию мы могли получить, не выходя из моей спальни. Но Марта решила, что в данном случае это было бы неправильно, и я её поддержал. Если действительно где-то гибнет населённый разумными существами мир, то к этому не следует относиться легкомысленно.

Ага, тут же сказал я сам себе, это ты сейчас так рассуждаешь, когда уже стоишь одетый на живой дорожке и внутренне готовишься к неприятностям. Но ещё каких-то десять минут назад для подобных мыслей в твоей голове почему-то места не находилось. Эх, натура человеческая, никуда от тебя не деться... Хорошо ещё, что хотя бы временами понимаешь, что с тобой происходит, и можешь это более или менее объективно оценить. А то бы вообще беда.

Сначала никаких изменений на «доске объявлений» я не обнаружил. Оно и понятно. Для того, чтобы сразу заметить неладное, надо было провести перед ней многие и многие часы вахты, знать наизусть расположение миров, их названия и основные характеристики. Возможно, когда-то так и будет, но пока я, не мудрствуя лукаво, «вырастил» себе кресло, упал в него и попросил Цилю Марковну вкратце доложить обстановку.

Что она немедленно и сделала, сопроводив уже привычный устный рассказ соответствующими картинками.

Это были не оригинальные, перехваченные из теле- и радиоэфира фото-, видео- или аудиоматериалы, как в случае с Дрхеной, а всего лишь результат компьютерной обработки тех самых изменений и отпечатков в информационном поле данной конкретной планеты, о чём нам уже рассказывал Оскар.

Чёрт возьми, когда уже старик придёт в себя? Всё-таки нам его явно не хватает.

В данном случае планеты, на которой живёт гуманоидная раса айредов.

Итак, айреды.

Тип цивилизации – техногенная.

Местонахождение – галактика Млечный Путь.

Чистые гуманоиды – две руки, две ноги, два глаза, одна голова, по пять пальцев на руках и ногах. Единственные отличия – два сердца и средний рост сантиметров на десять меньше нашего. Но это, возможно, различие временное – люди тоже когда-то были ниже ростом. Тем более что в отношении технического прогресса айреды отстают от землян (если сравнивать с ведущими странами, разумеется, а не амазонскими или африканскими племенами) лет на шестьсот-семьсот, и там сейчас, по нашим – опять же европейским – меркам конец Средневековья.

Беда, постигшая несчастных айредов, показалась мне поначалу хоть и серьёзной, но не критической – пандемия смертельной болезни, косящей народ не хуже приснопамятной лёгочной чумы, которая чуть не уничтожила в своё время некоторые европейские (и не только) народы. Да и в совсем недавнем прошлом неожиданные и стремительные вирусные атаки не раз наносили человечеству чудовищный урон. Одна пандемия «испанки» 1918-1920 годов, когда умерло около пятидесяти миллионов человек по всему миру – в несколько раз больше, чем погибших на полях сражений Первой мировой и последующей за ней Гражданской войны в России, вместе взятых, – чего стоит.

Однако и после нашествия чумы, холеры, «испанки» и других опаснейших болезней мы, как известно, не только выживали, но и находили способы борьбы с ними, исключающие в будущем повторение этих кошмаров. То есть в каком-то смысле закалялись.

Но не прошло и получаса, как Циля Марковна целиком и полностью изменила моё первоначальное впечатление. Потому что данная пандемия на Лекте (так называло свой мир большинство айредов, что в переводе на русский означало «твердь») по скорости распространения и неотвратимости фатального исхода не шла ни в какое сравнение с тем, что когда-то переживали прошлые и нынешние цивилизации Земли.

ГЛАВА 25

Шестьдесят миллионов трупов за один только последний месяц. Восемнадцать – за прошлый. Десять – за позапрошлый. И так далее, вплоть до дня «Ч» полгода назад, когда были зафиксированы первые случаи болезни.

Всего к этому часу умерло около девяноста миллионов айредов. И это при общей численности населения Лекты в двести пятьдесят миллионов. Плюс-минус десяток.

- Это что же, – окончательно проснулся я, – выходит, что при таких темпах распространения болезни им осталось не больше пары месяцев?

- Могу предоставить график, – сказала Циля Марковна.

- Не надо, – вздохнул я. – Опыт показывает, что прямая экстраполяция чаще всего ошибочна. Всегда появится какой-нибудь неучтённый фактор, или обстоятельства меняются – и все прогнозы летят к чёрту.

- Ты просто не хочешь испугаться ещё больше, – догадалась Марта. – Два месяца – это всё равно что ничего, а если окажется даже меньше... – Она покачала головой.

- Одного не пойму, – сказал я. – Почему так быстро?

- Это вы у меня спрашиваете? – осведомилась Циля Марковна.

- Допустим, у тебя.

- Понятия не имею. А делать предположения и выводы не входит в круг моих обязанностей. Это людская прерогатива.

- Ладно, тогда ответь, почему ты раньше молчала?

- То есть как это – молчала? Вся информация отражается на «доске объявлений». Если бы вы были внимательней, давно бы всё знали.

Чёрт, и возразить нечего...

- Она так запрограммирована, – раздался за нашими с Мартой спинами знакомый голос. – Бьёт тревогу лишь тогда, когда ситуация грозит закрытием канала.

Мы обернулись.

- Оскар! – дружелюбно воскликнула Марта. – Добро пожаловать в сумасшедший дом.

- Слава богу, – сказал я. – Здравствуйте, Оскар. Как вы себя чувствуете?

- Здравствуйте, друзья, – было заметно, что хранитель Пирамиды рад своему возвращению. – Чувствую я себя нормально, спасибо. Но так бывает всегда после этих... провалов, назовём их так. Увы, они учащаются. Что я и предсказывал.

Он подошёл ближе, «вырастил» кресло, уселся в него и окинул взглядом «доску объявлений».

- Так. Ядерная катастрофа на Дрхене – кажется, уже необратимая – и пандемия доселе неизвестной смертельной болезни у айредов. Лекта. Сразу и практически одновременно два мира. Очень странно.

- Нам тоже так кажется, – кивнул я. – Но ваше развёрнутое мнение по данному поводу очень бы хотелось знать. Да, и что там с каналом на Лекту, он на грани закрытия?

- Скорее всего, – сказал Оскар. – Иначе Циля Марковна не забила бы тревогу в открытую. Она вас подняла с постели, я вижу?

- Не без этого, – сказал я. – Сначала Марту, а уж затем меня. И сколько у нас времени?

- Трудно сказать. Всегда по-разному. Может, неделя или чуть больше... А может, и месяц или вовсе два-три дня. Обычно каналы закрываются, когда ситуация в гибнущем мире становится необратимой.