Жак Садуль - Луна и солнце Людовика XIV Страница 44

Теперь мы можем задать себе вопрос: действительно ли Фюльканелли осуществил в нашем столетии трансмутацию металлов в книге г-на Канселье «Алхимия» я обнаружил следующую фразу: «Вскоре после удачного опыта на газовом заводе, а именно, великолепной операции, совершенной в присутствии трех свидетелей, из которых с тех пор скончался лишь один, Фюльканелли… и т. д.» И я написал Эжену Канселье, попросив сообщить мне некоторые подробности об этом «удачном» опыте. Вот его ответ: «Я упоминаю в «Алхимии» об опыте на газовом заводе. Это был завод фирмы Сарсель, сейчас его не существует. Операция же заключалась в том, что в моей небольшой лаборатории на этом заводе я произвел трансмутацию свинца в золото при помощи порошка Фюльканелли и следуя его инструкциям. Это было сделано в присутствии Жюльена Шампаня, скончавшегося в 1932 году, и химика Гастона Соважа, который, полагаю, пребывает в добром здравии».

Чтобы получить новые сведения об алхимической деятельности Фюльканелли, мы обратимся теперь к Жаку Бержье. В июне 1937 года ему нанес визит незнакомец, который не назвал своего имени, но дал понять, что является автором двух произведений – «Тайны Храмов» и «Философских приютов». В то время Бержье ничего об этих трактатах не знал. Описание беседы приведено Луи Пауэллом в книге «Заря магов» («Le Matin des Magiciens»)

«В 1937 году, в один из июньских дней, у Жака Бержье появились все основания думать, что он собственными глазами видел Фюльканелли.

Мой друг принял этого загадочного человека по просьбе Андре Эльброннера, и произошло это в самой обыкновенной лаборатории парижского газового общества. Вот точное воспроизведение беседы:

– Г-н Андре Эльброннер, помощником которого вы, как я полагаю, являетесь, занимается исследованием атомной энергии. Г-н Эльброннер любезно познакомил меня с некоторыми достигнутыми им результатами, в частности, с тем фактом, что при испарении нитки висмута при электрическом разряде в находящемся под высоким давлением дейтерии возникает радиоактивноеть, соответствующая радиоактивности полония. Вы очень близки к успеху, как, впрочем, и еще несколько современных ученых. Вы позволите мне предостеречь вас? Работа, которой занимаетесь вы и вам подобные, несет страшную угрозу. В опасности не только вы, но и все человечество. Высвободить ядерную энергию гораздо легче, чем вам кажется, а искусственно вызванная радиоактивность способна всего за несколько лет отравить атмосферу планеты. Более того, достаточно нескольких граммов металла, чтобы произвести атомные взрывы и стереть с лица земли целые города. Я говорю вам об этом с полной откровенностью. Алхимики знают это уже давно.

Тут Бержье вознегодовал и перебил гостя. Алхимики – и современная физика! Он готовил какой-нибудь саркастический ответ, однако незнакомец не дал ему говорить:

– Я знаю, что вы собираетесь сказать, но все это чепуха. Алхимики не знали ни о структуре ядра, ни об электричестве, у них не было детекторов. Выходит, что они не могли совершить трансмутацию, потому что не способны были высвободить ядерную энергию. Я не стану доказывать вам то, что вы сейчас услышите, я только прошу вас в точности передать мои слова г-ну Эльброннеру. Геометрическое расположение сверхчистых материалов способно высвободить внутриатомные силы без применения электричества или технологии вакуума. Я ограничусь тем, что зачитаю вам небольшой отрывок.

Взяв со стола книгу Фредерика Содди[71] «Интерпретация радия», незнакомец открыл ее и прочел: «Я думаю, что в прошлом существовали цивилизации, открывшие энергию атома и погибшие вследствие неразумного применения этой энергии»,

Закрыв книгу, он продолжил:

– Предположите на минуту, что эта древняя технология отчасти сохранилась. Прошу вас также задуматься над тем фактом, что алхимики в своих изысканиях руководствовались нравственными и религиозными принципами, тогда как современная физика родилась в XVIII веке ради забавы, как развлечение знатных вельмож и богатых развратников. Наука без совести… Я думал, будет полезно предупредить некоторых исследователей, но у меня нет никакой надежды, что это принесет плоды, Да я в конце концов и не нуждаюсь в надежде.

Бержье навсегда сохранил в памяти этот ясный? металлический, исполненный достоинства голос.

Он позволил себе задать вопрос:

– Если вы сами алхимик, сударь, я не могу поверить, что вы тратили свое время, пытаясь создать золото на манер Дуниковского или доктора Мите. Вот уже целый год я собираю материалы по алхимии – и совершенно утонул в шарлатанских рецептах или толкованиях, которые кажутся мне фантастическими. Можете ли вы сказать мне, сударь, в чем суть ваших изысканий?

– Вы просите меня изложить за четыре минуты четыре тысячелетия философии и труды всей моей жизни. Более того, вы просите перевести на внятный язык концепции, для которых внятного языка не существует. Но могу сказать вам следующее: вы знаете, что в нынешней официальной науке все более важной становится роль наблюдателя. Теория относительности, принцип неопределенности показывают, до какой степени наблюдатель сегодня влияет на ход явления. А в чем состоит тайна алхимии? Существует способ воздействовать на материю и энергию таким образом, что возникает некое, как назвали бы его современные ученые, силовое поле. Это силовое поле воздействует на наблюдателя, ставя его в более выгодное положение перед лицом вселенной. Благодаря этому своему положению он получает доступ к реальностям, обычно скрытым от нас пространством и временем, материей и энергией. Вот это и именуем мы Великим Деянием.

– А как же философский камень? Создание золота?

– Это всего лишь побочные эффекты, частные случаи. Главное – не трансмутация металлов, а трансмутация самого исследователя. Это древняя тайна, которая в каждом столетии открывается лишь немногим.

– И кем они тогда становятся?

– Возможно, в один прекрасный день я это узнаю.

Моему другу не довелось больше видеть этого человека, который оставил неизгладимый след под именем Фюльканелли. О нем нам известно, что он пережил мировую войну и исчез после освобождения. Все попытки найти его не привели ни к чему. Поиски же были вполне реальными: занималась этим комиссия «Альсос» («Alsos»), которая функционировала под патронажем американского ЦРУ, получившего строжайший приказ отыскать всех, кто имел отношение к атомным исследованиям в Европе после 1945 года. Бержье был вызван в качестве свидетеля, но ничем не смог помочь майору, ведущему расследование. Тот позволил ему взглянуть на первый документ об использовании атома в военных целях. Жак Бержье обнаружил, что атомный реактор описывается в нем как «геометрическое расположение сверхчистых материалов» а сам этот механизм – в точном соответствии со словами Фюльканелли – действовал без применения электричества или технологии вакуума. В конце доклада содержалось упоминание об опасности отравления атмосферы, способного погубить всю планету. Понятно, как хотелось и Бержье, и американским офицерам отыскать человека, который был живым доказательством того, что алхимик на несколько десятилетий опередила официальную науку. Но если Фюльканелли намного опередил прочих в познании атома, то он, разумеется, превосходил их и во всех других смыслах, в силу чего попытки найти его окончились безрезультатно».

Вот и все, что известно нам об анонимном мэтре, который отныне занимает место рядом с величайшими адептами всех времен и остается – в столетии, когда догма «всезнания» в науке терпит очевидный крах– маяком для исследователей, не приемлющих конформизм.

Арман Барбо

Этот современный алхимик представляет большой интерес во многих отношениях. Во-первых, совершенно замечательно то, что во второй половине XX века человеку, скрупулезно исполняющему наставления средневековых герметических трактатов, в частности «Безмолвной книги» (Mutus Liber) и «Изумрудной скрижали», удалось открыть физические вещества, которые не поддаются самому современному научному анализу. Во-вторых, Арман Барбо без колебаний объясняет свою методику, не утаивая ничего о сути первичной материи и жидкости, использованной для ее обжига.

Арман Барбо поставил перед собой цель: с помощью чисто алхимических средств и астрологии найти новое снадобье, сравнимое с жидким золотом Парацельса. Вот почему он, по собственному его признанию, избрал первичную материю, радикально отличающуюся от первичной материи на основе минералов, которую использовали традиционные герметические философы. Изначальная материя Барбо – это земля. Что же касается тайного огня для обжига и одновременно питания изначальной материи, то он избрал растительный сок и утреннюю росу. Вдохновившись гравюрой из «Безмолвной книги» с изображением двух алхимиков, которые выкручивают простыни, оставленные на ночь для сбора росы, Арман Барбо и его сын каждый день вставали на рассвете и расстилали по траве куски полотна, чтобы те пропитались росой. Эта работа с землей (которой было всего лишь тысяча восемьсот грамм) продолжалась почти двадцать два года – здесь мы легко узнаем срок, по традиции отмеряемый неофиту герметического искусства. Полученный им эликсир прошел испытания в ряде немецких фармацевтических лабораторий, и было установлено, что он оказывает эффективное воздействие при некоторых болезнях – в частности, при нарушениях сердечной деятельности и почечной недостаточности. Именно тогда случилось невероятное – невероятное с точки зрения нынешней науки, но вполне закономерное для тех, кто приобщился к герметическим знаниям. Я предоставляю слово Раймону Абельо, который написал изумительное предисловие к недавно опубликованному Арманом Барбо сообщению о своих опытах, названному им «Золото тысячного утра» («L’Or du millieme matin»): «Когда Арман Барбо в начале 60-х годов получил первые тинктуры, он передал их на исследование в фармацевтические лаборатории, снабженные самым современным оборудованием, и результаты проверки оказались столь блестящими, что поступил запрос, каким образом можно обеспечить производство этого продукта промышленным способом, то есть в больших количествах и дешево. Двенадцать долгих лет созревания «первичной материи», бесконечные манипуляции с ней, необходимость вставать на рассвете в течение многих месяцев, чтобы собирать росу с травы и с молодых, пропитанных соком растений, продвижение вперед на ощупь – в глазах лабораторных ученых вся эта громадная работа выглядела нерентабельной и бес полезной. Следовало ее упростить и ускорить: найти основные ингредиенты и синтезировать их. Тщетные потуги! Жидкость не поддавалась не только разложению, но и анализу; ничего, что походило бы на нее, вообще обнаружить не удалось. Между тем Арман Барбо ничего не скрывал». Далее Раймон Абельо уточняет: «Столкнувшись с этой жидкостью, соединившей все оттенки золотого цвета и ускользнувшей от привычных методов анализа, именно они (ученые из лабораторий фармацевтической промышленности), а не алхимик, заговорили о. новом состоянии материи, обладающей загадочными и, возможно, древними свойствами».