Майкл Муркок - Финальная программа. Средство от рака. Английский убийца Страница 44

Процессия направлялась через Елисейские поля — некоторые пешком, некоторые на катерах, в каретах или верхом.

Весело, как только могли, президенты махали нескольким вымокшим зевакам (выжившим после мора), стоявшим по обе стороны широкой улицы по колено в воде. Эти президенты руководили тремя республиками: Францией, Испанией и Португалией (прежде, до аннексии Израилем Греции, их было четыре), — которые противились предложению Соединенных Штатов, пожелавших прислать советников.

Старческий возраст сделал президентов почти схожими: с одинаковыми пустыми глазами, несущими всякую чушь ртами, желтой сморщенной кожей и потерявшими почти всякую растительность головами. Каждый прочно пристегнут ремнем к лошади, которые были почти такими же старыми, как и они сами. Говорили, что они весьма сентиментально относятся к своим лошадям.

Недалеко за ними работал ансамбль — каждый музыкант по пояс в воде. Басовые барабаны заглушались водой, и каждый раз, когда барабанщики отбивали такт, им в лицо били фонтаны воды. Вся медь оркестра была наполнена водой, но музыканты решительно маршировали против течения, не то исполняя, не то пробулькивая «Марсельезу».

— Трогательно, — проговорила Карен фон Крупп, поглаживая его ногу.

Джерри, пришвартовав «фантом-VI», откинулся назад, удобно пристроив руку на плечах доктора фон Крупп. Она улыбнулась, и машина мягко закачалась в кильватере президентской процессии.

— Пойдем в Ассамблею слушать речи? — Она оглянулась на блондинку. Джерри покачал головой.

Он отчалил и начал разворачивать машину, выводя ее на течение.

Справа от него оказалось какое-то пятно табачного цвета, и, проплывая мимо, Джерри с опаской посмотрел на него. Кто-то уставился на него из окна первого этажа. Он узнал тонкий напряженный нос.

Это был Жажда, шеф московской резидентуры их организации и оперативный сотрудник Охарны. Что он делал в Париже? Джерри сделал вид, будто не видит его, и понесся со скоростью, на которую только был способен автомобиль, по Елисейским полям, отбрасывая назад бурлящую воду.

Позади него вспахивал воду серебристый «кадиллак» пастора Бисли с едва выступавшей над поверхностью воды кабиной.

— Ну, везде он, — пробормотал Джерри и остановился у отеля «Стремление». — Поспеши, моя дорогая, пока он не вывернул из-за угла. Прыгай, — приказал он, открывая дверь, — на ступеньку вон там. Я принесу наши сумки позже.

Доктор фон Крупп прыгнула. Блондинка — за ней. Джерри тронул машину и помчался по узкой улочке, разбрасывая прибой к окнам по обе ее стороны. Однако для Бисли вода оказалась слишком глубокой, и он отказался от погони. Вскоре Корнелиус вернулся обратно, пришвартовал машину в гараже гостиницы и присоединился к своей любимой в холле.

— Это еще фасад, — сообщил он, нажимая кнопку звонка на столе регистрации.

Пол провалился вместе с ними, унося их глубоко под землю.

— Подземелье, — сказал он ей, подразумевая затхлую темноту. — Прочное и надежное.

— Ловушка, — сказала она в свою очередь.

— Не совсем.

Когда секция пола поднялась и встала вровень с остальным полом, он включил освещение, и зеленый блеск наполнил комнату. Она пытливо всматривалась в его веселое лицо.

— Мне следует быть осторожной, — произнесла она. — Мой муж… — и она вскрикнула от возбуждения, когда он навалился на нее.

— Для меня хватит, — прорычал он, — на сегодня.

И они покатились по ковровому покрытию от Данлопилло; блондинка сидела в углу, со скукой наблюдая за ними.

3. Оргия трансвеститов в парижском отеле

— Мужья и жены, братья и сестры, матери и сыновья, — говорил пастор Бисли, пристраивая удобнее свою митру и улыбаясь Джерри, который, распятый, стоял у стены. Карен фон Крупп, одетая в отделанную горностаем пелерину из красного бархата и изящный венец, в дурном настроении откинулась на спинку трона. Пастор Бисли протянул свой пасторский посох и стащил с Джерри юбку, щекоча ему яички, которые вздулись в женском трико из черной тесьмы, в которое они нарядили его, пока он был без сознания.

— Белые подростковые волосы. Я не ожидал увидеть такое, мистер Асерински.

— И я этого не ожидал, пастор.

— Ну, ну, вы уже не можете вот так расхаживать, соблазняя жен других парней, и надеяться, что это вам сойдет, так ведь? В мире, я надеюсь, еще сохранились некоторые приличия.

— Ну, так каковы же ваши намерения?

— Заняться вашим преобразованием, мистер Асерински. Для вашего же блага. Собственно, я не держу на вас зла.

— Меня зовут не…

— Асерински. Так вы сами сказали.

— Джерри Корнелиус.

— Вы так говорите.

Кто-то двинулся в тени и начал пробираться по Данлопилло. Это был Жажда, с выражением озабоченности на тонком лице.

— Это Алан Повис, не так ли? — произнес Жажда.

— Это вы так говорите, — вставил Джерри.

— Митци! — пастор Бисли, как сумел, щелкнул пальцами. — Митци Флинн.

— Все это затягивается. Ради Бога, воспользуйтесь машинами, — пробормотала Карен фон Крупп.

— Я ненавижу искусственные методы, — заявил Джерри.

— Конни Нуттал.

— Колвин, — поправил Джерри. — Конни Колвин. Не трагично ли?

— Да не в имени дело, — появилась белокурая девушка. Она подняла свое платье и пристегнула ремнем черный муляж члена.

— Черт с ним, — сказал пастор Бисли. — Я извиняюсь.

Блондинка начала сношаться с ним.

Джерри глянул на Карен фон Крупп, но та отвела взгляд. Он был одет в полный комплект: курчавый красный парик, макияж, плетеная из белого шнура блузка, накладные груди, пояс с резинками, сетчатые чулки, туфли на высоком каблуке, тесная черная юбка.

Голова пастора Бисли склонилась к самому полу, возгласы его были приглушенными:

— Не беспокойтесь, сэр. Скоро у нас опять все вернется к нормальному виду. Вы почувствуете себя совершенно новым человеком, когда это кончится!

— Как вы дошли до этого? — спросил Джерри у Карен фон Крупп.

— Они шли за вами. Жажда нажал кнопку.

— Кто-то же должен был, — проговорил Жажда.

— Вам дали наркотик, пока вы спали.

— Я думал, уж вы-то за меня, — упрекнул Джерри Жажду.

— А я за вас. Однажды вы это поймете.

— Не могу себе представить. Это, похоже, что-то за пределами политики.

— Не все из нас обладают вашей верой в будущее, товарищ Корнелиус.

— Ну, такого времени, как сегодня, нет.

Жажда спустил свои брюки.

— Придется заняться этим. — Он повернулся к Карен фон Крупп. — Вы ведь хирург? Не могли бы вы это сделать?

Она пожала плечами:

— Я делала такое прежде.

Пастор поднялся с четверенек:

— Ну-ка, дайте посмотреть.

Джерри показалось, что он теряет терпение:

— Пастор, я не знаю, осознаете ли вы…

— Я понимаю. Я понимаю. Это — ваш дом, и мы не были приглашены. Однако сейчас настали беспокойные времена, мой дорогой. Нужда заставит.

— Митци, — обратилась Карен фон Крупп.

Белокурая шагнула вперед.

— Сорвите скобы. Пусть наш друг присоединится к нам.

Митци освободила Джерри.

Пастор с любопытством посмотрел на Карен фон Крупп.

— Вы хотите?.. Гулянку?

— А почему бы и нет?

Начал вспыхивать стробоскоп, и комната наполнилась звуком. Исполнялась «Дитя колдуна» Джимми Хендрикса, искаженная из-за громкости, однако едва ли они понимали это, к тому же все были заняты болтовней. Джерри широко шагнул через свет стробоскопа и взял за руку Карен фон Крупп. Ее мучили рвотные спазмы. Он увидел свою одежду в углу; на самом верху лежало его оружие. Времени осталось только на то, чтобы схватить пистолет и направить его на стену.

— Веселей, — подбодрил он ее. — Нет худа без добра. Просто сейчас чрезвычайная ситуация.

— Куда мы?..

— Через преобразование. У меня постоянно одно под рукой.

Стена провалилась наружу, и Джерри, подняв юбку, сунул пистолет за пояс.

Где-то заверещал мамонт.

4. Наша ночь ужаса

Воздух вокруг них был словно украшен драгоценными камнями и огранен: прекрасный, оживший и блистающий мириадами цветов, он вспыхивал, сиял. Она прильнула к нему:

— Что это?

— Многовариантность. Все слои жизни видны сразу. Поняла?

— Я не имею склонности к философии.

— Это — физика, дорогая.

— Где мы?

— А, как раз эту возможность тебе и нужно использовать. Пошли.

Воздух прояснился. Они стояли на зеленой равнине около группы дубов. В тени дубов стоял невысокий человек в эспаньолке и очках без оправы. Под мышкой он держал большой черный металлический ящик.

— Ты можешь в это поверить? — произнес Джерри с некоторым восхищением. — Этот педик понял.